первая встреча

Крой: Турин богат на опасные места и если брать во внимание только поверхность, то тут непременно лидирует Бездна. А кто-то наоборот, находит в ней спасение. Но как быть, когда центр, не Бездна, не принимает тебя? В первом твою физиономию знает каждый патрульный стражник, а во второй рыщут головорезы, у которых есть к тебе определенные вопросы. А сила обстоятельств вынуждает тебя курсировать между этими двумя локациями. Пока ему везло…. Относительно, но все-таки везло, хоть сегодня вечер явно не задался. « - Попортить бы тебе твое личико, красавчик, но ты же тогда мне до скончания века бабки не вернешь?» Сталь опасно упиралась в щеку и Крой не шевелился. Он не смотрел на верзилу, а смотрел куда-то в сторону тяжело дыша. « - Сколько еще?» Из приторно сладкого голос стал резким и серьезным. – Месяц. « - Похоже кто-то совсем оборзел» -Глухой удар пришелся в живот. Парень попытался согнуться, но ему не дали, тряханув и заставив снова выпрямиться. « - Ты должен вымаливать у меня каждый день, а ты заявляешь месяц?» - Я могу попросить день, два. Но я не найду за это время деньги. Месяц и я все верну. – Головорез помолчал. Он спустился лезвием по подбородку, к шее и снова надавил. « - Если ты через месяц снова начнешь от меня бегать – я найду тебя и получу свои деньги другим путем. Продам тебя по частям. Запомни. Запомнил?!» - Запомнил. «-Вот и славно. Хорошо тебе поработать.» Мужчина убрал нож и отступил, прежде похлопав по щеке Кроя и махнув рукой двинулся прочь. За ним последовала компания еще из четырех человек. Крой не смотрел им вслед, но ждал, пока они скроются за поворотом, прежде чем отступить от стены. Несколько секунд он просто стоял на месте, все еще старался отдышаться. Затем одернул ворот пальто, отряхнул его от следов снега и чужих ног и развернулся в обратную сторону. Чтож, одно в этой ситуации хорошо. Еще месяц Бездна будет к нему немного благосклоннее. Если повезет…

Органист: Безлунная ночь. Очередное дело. Невозможность уклониться от приказа более не тяготила. Органист знал привычную тропу до лачуги Кайдо, знал, во сколько прийти к напарнику, но не мог явиться к нему голодным, ибо тех, с кем работаешь, есть не положено. Правила и порядки в Турине не могли осточертеть тому, кто в принципе не планировал задерживаться на свете. Закон? Хорошо. Но Инагис прав: мир следовало уничтожить, стереть в труху. Не для этого ли тёмный менестрель позабыл музыку и ударился в игру против своих же? Шествуя по крыше, тень рассматривала улочки Бездны, тянуло в мёртвое нутро запахи, в тайне надеясь наткнуться на кровь, сорваться опрометью и… Всё ещё нет. Пот, дешёвые одеколоны, дрянной алкоголь, рвотные массы. Не более. Не типично для клоаки, но понимаемо для мертвеца – не сезон. Резня в подвалах, в тёмных закутках, исподтишка, а в переулках – так, местечковые разборки, без поножовщины. Когда-то и Органист жил в передрягах, дышал ими, реагировал на них зло и остервенело, а теперь всё низвёл до пыли под ногами, недостойной внимания. Вот и сейчас… Сначала не заметил потасовки снизу. Всё думал… Чьё бы дыхание украсть? Чью бы кровь заточить в неволю? Чью душу испить? Кого наградить болью? С кем разделить страдание? В тени на крыше не видно скольжения вампира. Он пришёл, но кто же заметит сына Ночи?.. Разве что удачливый сукин сын. Черные глаза горят от жажды и голода, измучивших нутро. К выбору жертвы Органист всегда подходил тщательно за неимением других развлечений в своем жалком существовании.

Крой: Крой шел своей дорогой. Ему было не до того, кто наблюдает за Бездной с высоты крыш. По пути он несколько раз щупал шею, лицо, проверяя ощущения и возможность появления синяков. Это было бы не желательно, совсем. Один раз парень остановился возле небольшого домишки и… ушел. Он скрылся за дверью и можно о нем забыть. Но это только если не знать, что это за место. Обычная закрытая лавка, где можно купить табак и другие курительные смеси и принадлежности. Мэлрой просто решил пополнить запасы по пути и снова вышел на темную улицу. Постоял немного возле лавки, пока поджигал сигарету и осмотрелся. Первая затяжка впустила успокаивающую отраву в легкие и парень посмотрел на небо, после чего прикрыл глаза, выпуская облако дыма. Может к хаосу все сегодня? Пойти домой, приготовить нормальную еду, выпить и лечь спать. Как делают вечерами и ночами все нормальные туринцы. – Да. Конечно. – Со смешком Крой посмотрел на сигарету, затянулся еще раз и продолжил свою позднюю «прогулку», отмахнувшись от подскочившего мальчишки попрошайки.

Органист: Что до неживого, то он продолжил преследовать незнакомца, уверовав, что отведает его крови в скором времени. Оживленная улица? В Бездне и на ней никому не будет дела до бедняги. Наступила тьма очередного переулка – и хищник оказался рядом. Некоторое время юноша слышал музыку. Отдаленно, приглушенно. Тени вокруг него сгущались, но разве не так было, когда он решил сократить путь? Ничего не изменилось. Луна не вышла. Под ногами чавкали грязь и снег, смешиваясь. Людей нет. Только музыка. Скорбная, гнетущая… Горло сдавливает, сердце жмёт, тоску навевает. Но тут она резко оборвалась. Где-то позади… Прямо за спиной парня. Кшшшх. Раздался иной звук – такой можно услышать, когда кто-то пытается выдохнуть на морозе забавы ради, пар выпустить, – а следом странный шелест. Обернётся? Убежит?

Крой: Крою оставалось не так много до его пункта назначения. Просто потому, что оназнал, как сократить путь. Бездна очень неоднозначное место. С одной стороны многолюдная улица не залог безопасности. Тебя будут резать на куски, насиловать, а все проходить мимо. Но может случиться, что на дурака найдется другой дурак, который вмешается – не понятно для чего. Помочь, или отобрать добычу? Это давало шанс если и не избежать опасной ситуации, то выкрутиться из нее. И все-таки Крой сегодня решил рискнуть. Тем более, что переулок был не слишком длинный и он не раз так делал. Да и лимит неприятностей, ему казалось, что на сегодня он исчерпал. И страже на глаза попался, и Гроска повстречал. Вот и свернул – со страхом, но без сомнений. Еще минут десять и он будет на месте. В тепле и красоте. Можно ли было этому радоваться? Он старался не задумываться, но мысли сами лезли в голову в тихом и безлюдном месте. А вот музыка – это что-то новое. Музыка в Бездне – дважды что-то новое. Крой немного замедлился и поднял взгляд на окна ближайших домов. Кто-то решил помузицировать вечером у себя дома? Несколько медленных шагов – он пытался понять, из какого окна доносится звук. Обычное любопытство и не больше. Не сумев определить источник до того, как он оборвался, Мэлрой скривил губы и собирался ускориться, но… - Твою… - Он чуть не выругался, но удержался, дернувшись, когда звук выдал постороннее присутствие в непосредственной близости. Не знаешь кто за твоей спиной – не провоцируй зазря. Решив не останавливаться, парень обернула через плечо, чтобы взглянуть на того, кто, так-то, его напугал. К нему не обращались, его не трогали, а значит замирать и затевать беседы не было смысла. Был смысл поскорее убраться из переулка и наконец добраться до «Пики».

Органист: За спиной никого не было. Тени. Переулок. Пустота. Ночь. Но стоило парню повернуть голову обратно в направлении желанного выхода из переулка, как он увидел… Мертвеца. Белого, как полотно, с чёрными глазами-дырами, без намека на белок, как у человека. Бездна всматривалась в случайную жертву, ожидая её действий. Кричать будешь? Бежать? Нет, стоять на месте. Юноша оцепенеет. От холода, от страха, от потусторонней красоты смерти, представшей пред ним. Поначалу белолицая статуя, закутанная в чёрную одежду, идущую по силуэту, не двигалась. Просто смотрела. Затем хищник поплыл вперёд. Поиграем в кошки-мышки? На ближайшей стене пополз иней. Пришёл холод. Жижа под ногами начинала замораживаться. Хаос расставлял сети, а вампир просто шёл вперёд, на мужчину, заставляя того двигаться назад. Затормозит – наткнётся на твёрдую грудь, плечи. Его начнут теснить, а волю его – подавлять. Завораживающая смертельная красота может оказаться последним, что парень увидит, если не предпримет попыток сделать хотя бы что-то.

Крой: - Нормально. – Выдал короткий комментарий Крой, когда не обнаружил никого за спиной. Он качнул головой, еще несколько секунд шагая и не глядя под ноги. Видимо стресс за день сказывается и ему уже мерещится. Накрутил себя, так и есть. Остановившись на этой мысли, постаравшись откинуть тревогу парень вернул взгляд вперед. Еще не хватало споткнуться и явиться в бордель, как грязное чучело. Следовало поспешить, но вместо этого он… замер и слегка повел головой вверх, глядя на то, что явилось взгляду. Он быстро смерил расстояние до конца переулка, пытаясь прикинуть, как тот, кто стоял перед ним за столь короткий промежуток времени преодолел это расстояние. Никак. Человек не мог этого сделать. Да и бледнолицое создание не очень было похоже на человека. Крой отвел взгляд в сторону в нерешительности. Как реагировать? Продолжить идти дальше и просто пройти мимо? Развернуться и бежать к черту отсюда? Пока он размышлял, до зацепил внимание побелевшую стену и мысль валить уже не казалось такой глупой. Пусть это покажется странно, если это просто очередной странный прохожий – плевать. Думая Крой отступал понемногу назад. Он вроде и не паниковал, пока. Просто пытался показать, что он «мимокрокодил», не на что не претендует и с удовольствием посторонится с дороги. И посторонился, когда силуэт оказался непростительно близко - развернулся спиной к стене, показал руки, давая удостовериться, что они пусты, оружия у него нет и сделал один шаг назад, наконец останавливаясь.

Органист: Плевать, с оружием он был или без… Фарин любезно сотворил подложку изо льда на стене, к которой прижался смертный. Холод колол. Дыхание рождало белёсый пар. Тепло. Очень тепло. Органист потянул носом воздух. Да, он почти чует кровь сосуда, она шумит в венах, давит на стенки… Мужчину от забвения отделял один шаг – один чертов шаг, за которым могла стоять смерть!.. Голод набрасывал на сознание музыканта красную пелену, вынуждая забывать о всех тонких материях, какими только он мог задаваться. По-прежнему хищник ничего не говорил, не моргал, не дышал и только и делал, что теснил жертву к стене. Медленно, даже с трудом голова черноокой твари склонилась к левому плечу. Интерес? Человек не кричит, не сопротивляется, не вырывается, не пытается разговаривать. Так не пойдет. Парень различил скрип кожаной перчатки у своего лица. Ладонь. Она легла на щёку вместе с подступившими тенями, прошлась по ней как-то… оценивающе?.. Органист рассматривал товар, любезно подкинутый судьбой. Пальцы грубо сжали волевой подбородок мужчины, сдавили его, вынуждая задраться вверх. Попробуй сопротивляться такой силе? А сколько ненависти кроется в касаниях, сколько жажды причинить боль! Презрение ощутимее набежавшего хлада. Откуда?.. От одного ли голода? «Тебе не привыкать, верно?» – точно бы раздалось в голове. Хаос… Он начинал теснить мысли, путать их, подначивая живую игрушку к разговору. И лучше, мать его, разговаривать, иначе кому-то переломят хребет, не дав насладиться последними мгновениями жалкой жизни. Как назло, никто не проходил мимо. Никому не был интересен переулок. Никому, кроме демона, жаждущего крови. 

Крой: Зачем наводить шума и провоцировать? Так размышлял Крой. Он до последнего надеялся, что незнакомец просто пройдет мимо. Да странный, да стремный, но мало ли таких в Бездне? Дохера. И удивляться тут было нечему. Бояться – было чего. Когда стена стала преградой и отступать было дальше некуда, парень бросил взгляд через плечо. Зачем? Надеялся, что там неожиданно окажется выход? Но была лишь стена… Белая. Холодная. Он не пытался вырвать подбородок из чужой руки и просто терпеливо ждал. Думал. Что сказать? Как разойтись? И тут на секунду его осенило гениальной мыслью. – Вот оно что. – Он сумел усмехнуться. Легко. Приятно. Можно сказать – фирменно. Очередной извращенец. Видел его или в борделе, или рядом. И решил поиграть. Прекрасно. Деньги ему нужны, а за такие развлечения можно с чистой совестью затребовать и двойную оплату. Ему почти удалось успокоиться, но кое-что погасило улыбку на лице. Он был слишком близко. Крой немного нахмурился, приглядываясь к лицу существа, а затем опустил взгляд к грудной клетке. Тварь не дышит! И так кстати в голове зазвучал Хаос. И теперь, вот сейчас, пропустив несколько ударов сердца прекратил дышать и сам Крой. Пять секунд, десять – он молчал. – Ладно. Я тебя понял, не вопрос. Только, черт возьми, это дрянное место. Мы можем все обговорить. – Сильное желание взять и оттолкнуть мертвеца, шарахнуть по нему духом, Крой подавил. Вместо этого снова улыбнулся и поднял руку, чтобы приятельски похлопать неживого по плечу и на этого же плечо надавить, стараясь отвернуть его от себя. Не дерзко, не агрессивно, а как жест, что им следует идти и найти более комфортное местечко. И теплое, несомненно.

Органист: Пацан дрянной, как этот мир, и кровь его не вкуснее свиной… Органист готов был издать звук, отражающий всю глубину его презрения, но сдержался, расслышав голос незнакомца. Интересно. Низкий, хриплый. Причину последнего неживой разглядел в сигарете, зажатой в пальцах. Водный дух любезно потушил зародыш опасного огня, а Хаос заволок тенями. Им нечего обговаривать. Со смертью не договоришься. Вампир довольно резко прервал монолог юноши, слегка приподнимаясь. Смертного дёрнули за подбородок, чтобы отклонить голову и выставить вперёд шею, из которой удобнее всего было бы пить. Пасть клацнула и сомкнулась, а нелюбимый ребёнок Судьбы вкусил жгучей боли. Поначалу, естественно, ему захочется кричать, но Органист не позволит. Рука в перчатке зажмёт рот, сдавит челюсти человека. Не хрустнут ли, не сломаются? Затылком жертве придётся легонько стукнуться о подложенный лёд. Но боль пройдёт, а с ней придёт извращённое удовольствие от происходящего. Он не первый и не последний, он – один из. Ра наплыл на плечи своего мёртвого хозяина, покрывая и его, и жертву тенями. Объятья тьмы обманчиво ласковы. Боль, смешанная с наслаждением, вызывает нестандартные реакции в живом организме, и лично для него происходящее – путешествие по райскому саду. Он мог уверовать в собственную избранность, ибо кто просто так будет дарить столько невероятного удовольствия?.. И, пока спешащий в «Пику» работник купался в блаженстве, кровь перетекала в мёртвое тело. Ни одной капли мимо. Точно. Аккуратно. Выверенно. Не спрашивая разрешения. Не позволяя давать комментарии. Мычать – максимум.   

Крой: Правильно думал. Дрянной он, дрянная кровь. Так зачем пить всякую дрянь, когда можно поискать кого-нибудь повкуснее. Знал бы об этих мыслях Крой и он бы обязательно постарался в них закрепиться. Но он не знал. То, как он для себя старался понять ситуацию, было своеобразным утешением. Он много читал о вампирах, и даже по своему ими восхищался – как персонажами из книг, но оказаться на месте жертвы одной и мертвых тварей Мэлрой точно не мечтал. Все, что его заботилов этой жизни – выжить, не попасть за решётку, накопить денег и свалить на Со Джу. Точка. Все остальное он давно пережевал и выплюнул, при этом не утратив интереса к жизни и поэтому, как только движение незнакомца вынудило его развернуть голову, открывая столь опасный участок тела, парень наконец осознал, что шутки кончились, да и не были шутками, как такого. Вампир, который решил в темном переулке просто поиграть и полюбоваться его шеей? Парень дернулся с места. Рука, которая пыталась отвернуть плечо, сделала сильный толчок, а вторая потянулась за единственным кинжалом. Крой не любитель сверкать оружием и сейчас оценил, как был не прав, когда прятал его под застегнутое пальто – он не успел. С трудом расстегнул одну пуговицу в районе пояса, почувствовав боль. – Да пошел… - Слова не были криком, но голос он повысил за мгновенье до того, как спрятанная в перчатку ладонь перекрыла ему возможность договорить. Она попытался один раз, другой. Слова натыкались на невозможность быть разобранными и Крой бросил попытки. Пытался дернуться, вырваться, отпихнуть от себя кровопийцу, но это считанные секунды, за которым пришло что-то… другое, помимо паники. Зачем мычать, пытаясь разбрасываться проклятьями, зачем отталкивать, когда сознание захватывает не поддающееся описанию удовольствие? Ему лине знать, что это такое? Но подобного он не испытывал никогда ранее. Не выпивка, не наркотики, редкие одновременно красивые и интересные клиенты – все не то. Вожделение и одновременно смертельный страх – удивительное сочетание, когда последний, как острая специя лишь придает пикантности ощущениям. Ночной охотник мог почувствовать, как в одно мгновенье жертва обмякла, расслабилась, закатив глаза и прикрывая веки. Но не от слабости из-за уходящей жизненно важной жидкости. Пока нет.

Крой: Бросок d20. Результат: 15

Органист: О, хищник всё знал… У него было время до того, как они с Кайдо вновь отправятся на дело, будут угрюмо молчать, проламывать черепа, а затем возвращаться, не обмениваясь ни единым словом. Сейчас же час утех и развлечений, пира… Вампирское чревоугодие не чета человеческому. Кровопийцы никогда не насыщаются, их утроба бездонна, а голод столь велик, что крови всего мира не утолить их жажды… И ведь бледнолицый незнакомец напирал сильнее, вгрызался в плоть, забирая крохи человеческой души и остатки самообладания. Чувствуя, как жертва плавится от нахлынувших ощущений, Органист, сделав пару глотков, отпрянул. Смертный наслаждаться вздумал? Ещё чего! Первые секунды блажь оставалась в теле парня, но затем… Пустота… Бессмысленность существования… Крах. Полнейший. Главное не взвыть от досады, а она сильна. Вампир молча наблюдал за тем, как парень приходит в себя. В голове у жертвы множился туман и царило только одно желание – ещё раз испытать нечто подобное (невероятное, яркое, истинный бурлеск эмоций). С Кроем всё хорошо. Тяжело дышит он от того, что предательское тело просит добавки. Такова несовершенная природа: человек слаб. Укус лучше наркотиков, алкоголя и самых искусных клиентов, однако тот, кто подарил его, оставшись в непосредственной близости, увёл руки за спину и ничего более не делал. На белых губах ни единого пятнышка не было. В глазах горел тот же голод. Чего же он ждёт? Реакции? Вестимо. – Дерзить не вздумай мне, дитя разврата. Не совладаешь с тем, к кому взывает твоя плоть. Тебе не предложить достойной платы, меня интересует только кровь… – И лучше бы тварь не начинала разговаривать, ведь если раньше нельзя было точно идентифицировать, кто предстал перед юношей, то сейчас… Этот голос –мелодичный, тихий и низкий – выдавал фарфоровую куклу, располагал к тому, чтобы слушать её и заслушиваться. Можно скользнуть взглядом по телу создания, обнаружить клинки, висящие с двух сторон, строгую военную форму, высокие сапоги. Справится ли нож с неживым в полном обмундировании, а главное – нужно ли сражаться с вурдалаком, если хочется совершенно иного?

Крой: Вздумал. И наслаждался. Хотелось ли ему умереть? Нет. Он боялся смерти. Он вообще много чего боялся, пусть окружающим всегда казалось иначе. Но если бы не страхи, оказался бы он сегодня тут, в бездне. Свалиться на самое дно. Из шикарного богатого особняка игрушкой в пристанище разврата. Но Крой не думал, что страх смерти может быть столь манящим и приятным. Пуская пьет. Еще. И еще. Но если тварь не остановится, он просто умрет. Нужно что бы остановилась. Прекратила. Но нет… пусть пьет. Еще. Нет, куда?! Рука дернулась, но не для того, чтобы оттолкнуть, а задержать, остановить. Мэлрой открыл глаза не сразу, а только спустя несколько мгновений. До этого времени он старался перевести дух, успокоиться, скинуть с себя этот морок, это необъяснимое желание еще раз испытать вкус смерти. А как же все рассказы о том, что вампиры иссушают свою жертву до последней капли? Ведь он еще стоит на ногах, довольно крепко – можно пить и пить. Что с ним не так? Почему вампир не хочет еще его крови, а вместо этого решил... что? Поговорить? Парень закатил глаза, уперевшись затылком в стену и взглянул на него. Слушая, он один раз нахмурился, пытаясь разобрать, кому принадлежит голос – внешность, как ему показалось – мужчины, а голос – или женский, или просто особенный. Да какая разница. Он завораживал. – Обычно платят мне. – В усмешке голос немного надломился. Он говорил на грани шепота и нормального голоса. – Но сегодня не мой день, похоже. - Он отлепил затылок от ледяной стены и внимательно посмотрел на неживого. – Если цена вопроса – кровь, то зачем останови…- «лась»? «лся»? - …останавливаться? – Он правда это сказал? Выпалил. Быстро, нетерпеливо. И сам очень удивился. Сумасшедший. Послышался тихий смех. Нет, он не смеялся над охотником, смеялся сам над собой, над собственной глупостью и не умением в очередной раз отказать соблазнам. – Во мне еще ее много. Но я буду рад и благодарен до конца жизни, если оставишь немного мне. Совсем немного. – Тебе бежать надо дурак. Спасаться, пока кровопийца остановился, пока убрал от тебя руки. Бежать со всех ног, совершенно не важно куда. И что же сделал Крой? Снова закрыл глаза и откинув голову повернул ее в сторону, подставляя шею для продолжения. – Красиво ты говоришь. И голос – волшебный. Словно музыка. – Клиенты любят лесть. И пусть сейчас Крой был честен, его порыв не был бескорыстен. – Пей же. Ты же хочешь, я знаю. Я читал, что вы всегда голодны. Зачем тебе искать кого-то еще в этом гнилом месте? Все равно чище и красивее меня не найдешь.

Органист: Юношу внимательно слушали. Чёрные глаза уже не пугали, а влекли, белое лицо не смущало, как и природа удивительного ночного явления. Искуситель не шелохнулся. Он насладился чужим голосом – это было ценнее для музыкальной стороны Органиста, – и придвинулся ближе, обманывая юношу прикосновением. Не найдёт красивее?.. На мгновение вампир помрачнел. Так бывает у живых, едва они вспоминают нечто болезненное для них. Но эмоция прошла, а черноокое клыкастое чудо ступило ближе, наваливаясь холодным телом на разгоряченное человеческое и приближаясь к шее, вот только… теперь парня перехватили за волосы, чтобы изогнуть шейку ещё больше. Он мог чувствовать, как нос хищника блуждает по свежей ране, тянет аромат крови… О, у Органиста зубы сводило от желания выгрызть мясо из ублюдка… Его даже потрясывало. От голода. Клыки прошлись по коже, задевая свежие края следа… Да, вот сейчас укусит, но прежде скользнёт языком, ещё раз пробуя кровь украдкой, подарит небольшой дискомфорт, который будет контрастировать с ожиданием райского блаженства. Да-да, сейчас-сейчас… Но внезапно голову парня наклонили вниз, губы застыли возле уха Кроя: — Желаемое погубил своей гордыней. Соблазн велик – и ты противиться не смог. Разврат назначивший святыней для меня невкусен, он – только пыль у моих ног. Ты мнишь себя желанным принцем? Считаешь, красивее не сыскать? Являясь напомаженным гостинцем, моей отрадой нынче хочешь стать? Ты жалок, слаб, душою пуст и мыслями нечист. Нарцисс надменный. Эгоист. Ты бредишь о шелках и царствие Востока, но здесь, в Турине, ты едва ли убежишь от злого рока. – Крепкая хватка вампира не позволяла дергаться. Если сопротивлялся, то чувствовал, как объятья крепчают, а давление усиливается. А затем после всей тихой тирады, произнесённой горячим шёпотом, Мэлрой ощутил, как из нижней губы потекла кровь: её прокусили. Больно? И чертовски приятно одновременно. Но недостаточно. Мало удовольствия. – Не ты избрал, тебя избрали, Крой. Попробуй сделать что-нибудь с собой. Тогда, увидишь, ночь пошлёт тебе сюрприз. Исполнит твой любой каприз… – Издевательский оскал был прямо перед глазами. Острые зубы в его, Крое, крови медленно отдалялись. Другая рука неживого юркнула в карман мужских штанов, оставив там… что-то… увесистое. Рядом с сигаретами и огнивом. – Перестанешь быть пылью – и, возможно, мы увидимся вновь, Мэлрой, – прошептала тень, отступая окончательно. Теперь музыка убаюкивала, а вмешательство водного духа вызывало полуобморочное состояние. Очнётся Крой в «Пике», где услужливые коллеги-куртизанки будут порхать над ним и предлагать воду, врача, себя, кого угодно… А в кармане окажется мешочек с золотыми. Дуальности взглядов Органиста не понять: то он мир ненавидит, то помогает заблудшей душе обрести желаемое… А на кой чёрт одна линия поведения? Ведь Инагис прав. Мир будет уничтожен. Так и какая разница, что творить?..

Крой: Можно ли наслаждаться одним только предвкушением? О, да. Очень даже. Но его все равно было недостаточно. Мэлрой шумно выдохнул, когда неживой навалился на него. Страх начинал растворяться и это не нравилось Крою. Он все больше терял это послевкусие, ему не хватало остроты, пока неживое создание игралось и дразнило. Пусть хватает за волосы – парень не сопротивлялся. Нет, он даже в этом находил свой кайф, ту недостающую остроту. Слушая голос он почти не слушал слов. Смысла. Не улавливал. Не хотел. Пыль? Хорошо. Эгоист? Прекрасно. Нарцисс? Да, конечно, все про него. Он привык быть тем, кого в нем желали видеть. Он становился кем угодно по заказу. Актеры? Им есть чему поучиться уи Кроя. Он ждал, пока вампир договорит, пока закончит и вернется к занятию, которое прервал минутой ранее – продолжит дарить ему небывалое удовольствие. Добавит к своему голову другую музыку. Все эти чертовы недокасания, язык, прокушенная губа – в моменте Крой издал странный звук, больше похожий на стон, до того, как пролилась кровь. Говорить он не мог, не мог поторопить, мысли просто растекались и концентрировались только на единственном желании. Один раз парень дернулся, не пытаясь освободиться, а стремясь дотянуться до белоснежной кожи, коснуться, попробовать на вкус, но чуть не зарычал от досады, когда не смог даже нормально пошевелить головой. Последние слова он выслушал внимательно, но смог ли усвоить? – Красиво у тебя получается. – Тихо выдохнул Мэлрой. Он говорил о стихах, или об укусе? Или о том, как красиво измывалась над ним тварь, дразня и не даруя желаемое? Обо всем. – Стой. Зачем ты это делаешь? Остановись. Останься, пожалуйста. – Крой отчаянно мотал головой, когда вампир отпустил волосы и отступил. Сознание начинал заволакивать туман, а он только что чувствовал себя довольно бодро. Рука потянулась для того, чтобы коснуться холодной щеки хаосита, но успеет ли? Почувствует ли что-то до того, как забудется окончательно? «- Ты сдурел? Это же не шутки, всему есть предел. Ты просто когда-нибудь не очнешься, понимаешь это?» Стоило открыть глаза. Верно. Зачем думать о том, что человеку дурно. Зачем спрашивать, что случилось. Если клеймо. Одно, другое, пятое – и мы будем навешивать все на них. Крой никак не реагировал на болтовню. Он даже не понимал, кто трещит. У него перед глазами все еще стояло лицо ночного охотника, в ушах звучал ее голос, а сознание рвалось обратно – в этот чертов переулок. Кто-то принес воду – он сделал глоток и отставил стакан. Никого не просил о помощи, не отказывался от нее. Единственное – отказался от водника, уверив, что с ним все в порядке. Кто-то из девиц заметил след укуса на шее, но стоило ей ойкнуть, как Мэлрой остановил. – Нет. Порезался неудачно. «-Иди сегодня домой, выспись. Нечего клиентов пугать.» - Я в прачечной посплю. – Не встретив возражений парень сел. Немного подождал, пробуя свое состояние. Пальцы тронули два следа на шее от чужих клыков, заставив и поморщиться и улыбнуться. Он прикрыл глаза, надавил сильнее, но… почувствовал лишь небольшую боль. Еще некоторое время Мэлрой вертелся у всех на глазах. То подходил к охраннику, то выходил на улицу, курил, вглядываясь в поздних прохожих, возвращался, снова к охраннику, потом к парню, который дежурил у стойки. Получив и от него отрицательный жест, Крой наконец скрылся в помещении, приспособленным для прачечной. Что же – он готовился к бессонной ночи в объятиях какого-нибудь толстосума, или богатенькой тетки преклонных лет, но ему теперь предстояла бессонная ночь в чистом, и не очень чистом белье. Постельном. А вы о каком подумали?

другие вампиры

GM_O: Судьба заигрывала с Кроем. Наркотическое опьянение ли даром не прошло или же видение было вовсе не видением, но, выскочив в коридор, Крой налетел на освободившуюся Сессил, которая, перехватив парня за торс, одарила его сладким поцелуем в щёку, да и отпустила. Она была под таким же кайфом, как и он? Наверное. Толпа в зале собралась разношерстная. Кто-то стоял, кто-то ходил. Не много, но и не мало. И Крой отчётливо видел силуэт тени, встреченной давеча, и тень эта следовала за другим существом – женщиной. Красивой? Умеющей себя подать. Крой разглядел её лишь в профиль. Мог обратить внимание, что вокруг «его незнакомца» кружит смуглая танцовщица, да и сама Акаша скользит в ту сторону, явно намереваясь завести разговор. Ему точно не чудится? Это же какая-то… Ложь… Не может такого быть. И тут прямо перед ним возник щуплый Сид, упомянутый новым работодателем. – Кроооой, дружище… Стой-стой-стой, куда спешишь? У тебя есть… Ну, есть? Мне бы откиснуть. Не очень хороший клиент попался. Сам знаешь. – И ведь Сид впился в Кроя так, словно Мэлрой – его последний шанс. Не Крой – так он помрёт от недержания своих страстей. Губы кусал и облизывал, дергался, трогал татуированного без конца, клянчил дозу. Поделись да поделись. А тень ускользала дальше… Не успеет ведь.

Крой: Крой вынырнув их комнаты, подался корпусом назад, когда чуть не снес коллегу по цеху и проигнорировал ее касания и поцелуй. Он искал взглядом лишь один силуэт, пытался вырвать его среди шума, среди людей и не людей. И вот же! Парень дернулся, снова останавливаясь. Он окинул Сида быстрым оценивающим взглядом, сглотнул, порылся в карманах, решив быстро от него отвязаться, но ничего не обнаружил. Слишком спешил к клиенту и все, вместе с сигаретами оставил в раздевалке. – В раздевалке. Все в раздевалке. Сам возьми, в кармане штанов. – Сдвинув парня в сторону, Мэлрой быстрым шагом двинулся следом за неживым. Он же правда видит его? Это не порошок, нет. Прошло достаточно много времени, что бы его штырило такими жесткими галлюцинациями. Один раз парень обернулся и указал пальцем на Сида. – Один конверт, понял? – В другой ситуации Крой мог и не поделиться. Тем более не позволил бы кому-то рыться в собственных вещах. Но сейчас он желал побыстрее отвязаться от хвоста. Акашу он видел и хотел даже окликнуть, но не стал, а вместо этого просто перешел легкий бег, осторожно лавируя между посетителями и сотрудниками. Он не поверит, пока не догонит и не прикоснется.

GM_O: Женщина вместе со своим мрачным спутником остановилась и разговаривала с Акашей и ещё одной танцовщицей. Акаша если не умоляла, то крайне настойчиво предлагала себя, а женщина, одетая на манер красавиц с Со Джу, лишь пряталась за веером и улыбалась одними глазами. И, допустим, Крой замер позади чёрной тени, которую увидел и которой… обманулся? Несомненно, это был мертвец, но не тот, которого он встретил в переулке, хотя по-своему красивый. Та же военная форма: чёрный мундир, эмблема мирсальского ордена, высокие чёрные сапоги. Но в отличие от вчерашнего гостя этот обладал яркими голубыми глазами. Он обернулся, чтобы затормозить Кроя и не позволить подойти к госпоже. Женщина махнула веером, заставляя слугу – а очевидно, это был её охранник, – не делать поспешных выводов. – Позволь молодому человеку изъясниться. Он бежал за тобой от самых сокровищниц (так женщина назвала комнаты для утех?..). – Чуть помахивая веером, она распространяла аромат душистых цитрусовых масел. Акаша в нетерпении попыталась влезть в разговор. – Дитя, сейчас не твоё время говорить. Замолчи. Милый юноша, что случилось? – Женщина держалась великолепно. Кто она такая, что тут делает, почему у неё слуга, похожий на того, кого встретил Крой?.. Да чёрт их знает. Неживой, в котором Крой признал прошлое видение, пробежался по телу Мэлроя оценивающим взглядом и, кажется, усмехнулся. – Ты что-то хотел? – Голос, конечно, принадлежал юноше. Завораживал, но иначе. Охране редко дозволяют говорить, но тут, раз уж госпожа позволила…

Крой: Порошок до добра не доведет. Или дело было не в нем? Мэлрой так спешил, что даже не вглядывался по пути в силуэт, не пытался его рассмотреть внимательнее. Еще несколько шагов и он сможет прикоснуться, остановить. И Крой замер. Он и не стремился к госпоже, он все это время преследовал именно ее охранника. Его рука уже протянулась вперед, чтобы тронуть мертвеца за плечо, но тот развернулся и парень убрал руку. Его взгляд сначала замер на лице, затем прошелся по форме. Выглядел он немного обескураженно. Он так был похож издалека, но что это? Одинаковая одежда? Какая-то форма? Крой заострил внимание на эмблеме и сделал пол шага назад. – Прошу меня извинить. Похоже, что я обознался. – Парень вежливо и учтиво поклонился. Тут идеальным поведением было бы пожелать хорошей ночи гостям, еще раз извиниться и удалиться. Но Крой медлил, решаясь продолжить разговор, или уйти. – Прошлой ночью я встретил человека… извините, вампира. Его одежды были такими же, как ваши. Мы не договорили и мне издалека показалось, что это он. – Достойное, внятное, объяснение. Достаточно для того, чтобы соблюсти приличия (в борделе). Но и на этом Мэлрой решил не останавливаться. – Возможно вы знаете, где я могу его найти? Он не обычно разговаривает. Все его слова складываются в рифму.

GM_O: Танцовщица и Акаша посторонились, но последняя с недоумением глянула на Кроя. Кого это ещё он спрашивает? На белых лицах неживых не промелькнуло ни единой эмоции, разве что у охранника – на мгновение, когда он улыбнулся и повернул голову к госпоже. Женщина взглянула на Мэлроя впервые заинтересовано и внезапно для всех сложила веер. – Хочу опробовать этого мальчика. Запишите. – Звон монет. Злая усмешка Судьбы в лицо. И полное отсутствие ответов. Служка подбежал, чтобы взять плату – весьма, к слову, увесистую. Жаль, Крой получит гроши с неё. Остальное передут надзирательнице «Пики». Прошелестев юбками, неживая подобралась к молодому парню, заглядывая ему в глаза и касаясь недвусмысленно его торса. Ладонь пошла к паху, чтобы оценить товар в полной мере. По всей видимости, её удовлетворило состояние игрушки. И всё же интересовало светскую львицу другое: – Не нужно искать собственной смерти, милый, – прошептала дама. – Идём. Я хочу посмотреть, как качественно ты выполняешь свою работу. – Охраннику был дан сигнал кивком головы, и оба неживых, хоть и не трогали Кроя, но повели его обратно в те коридоры, из которых он вылез. Красная тюрьма вновь давила своими стенами. И вот черноволосый слуга замер у двери, а госпожа, приобняв Кроя за талию, прошла в центр комнаты. Уединение. Для страсти и похоти. Для претворения мечты в реальность. Для искушенных и не очень. Даже в полутьме был различим возраст неживой. Он её не портил, но всё же она выглядела куда старше Кроя, да и в форме была соответствующей. Пышной. Подцепив веером подбородок мальчишки, женщина удовлетворенно хмыкнула. Принюхалась. Почуяла… вещества. На неё они напрямую не могут воздействовать, а вот если через кровь… – Ты определённо сладок. Не бойся, дитя. Я заменю тебе то, что ты ищешь. – В сознании Кроя копошился Хаос, вытягивая его потаённые желания наружу для таинственной женщины. Она приблизилась к его шее, слизала косметику со старой раны и улыбнулась собственным мыслям. Заколки с бубенчиками в волосах звякнули. Голова женщины буквально «перетекла» в другую сторону, а затем Мэлрой ощутил тяжесть в ногах. Его в очередной раз укусили, но на сей раз чувства и эмоции отличались. Приятно, несомненно. Лучше алкоголя, секса и наркотиков. Но и недостаток эмоций был. Он всё ещё стоял, когда сзади его огладили чьи-то заботливые руки и утянули на ложе. Левая рука… У самого запястья появилась ещё одна точка боли и наслаждения. Искал кайф? Получил. Узорчатый потолок, на котором изображались обнажённые нимфы, танцующие вокруг цветущего дерева, начал плыть перед глазами Мэлроя. Он видел его замутненным, а потом рисунок и вовсе задвоился. Где-то вдалеке слышался разговор: «Пей осторожнее. Я разрешаю. Но оставь его в живых. Я договаривалась с хозяйкой борделя о выступлении, а не о том, что устелю «Пику» трупами. Этот мальчик сам напросился…». «Благодарю вас, госпожа. Я буду осторожен…». Кроя расщепляли по кусочкам. Его телу не давали лишнего контакта, только дурманили, а потому эмоции не находили выхода. К нему не проявляли жестокости. Наоборот, только осторожную нежность, за которой, впрочем, крылся хищный оскал.  Черноволосый юноша был крайне близко и в помутненном рассудке начала складываться иллюзия, будто вчерашняя ночь повторяется.

Крой: Потрясающий кладезь информации. Как много он узнал. Да, это сарказм. Крой так и не услышал никакого ответа, но кто он такой, чтобы донимать гостей расспросами. Попытка. Провал. Принятие. Вместо этого неживая гостья пожелала воспользоваться его услугами. Страх тихо пробрался под кожу, но вместе с ним интерес и надежда. – Я вас не разочарую. – Дежурная фраза, фирменная ухмылка, пока госпожа осматривала «товар». Немного иная ухмылка, вместе с подмигиванием была адресована коллегам. У каждого свои методы отбивания клиентов, и пусть думают, что это было один из них. Две неживые твари в одной с ним комнате, действие порошка и Крою захотелось рассмеяться от безумности ситуации. И он рассмеялся, когда женщина подхватила его подбородок. Тихо, гортанно, приятно. Жаль, что вчера он был «трезв», тогда, возможно, не было бы так страшно. Могло быть даже весело, как сейчас. Но если подумать, то именно это чувство так заводило, контрастируя с наслаждением. Сейчас он сравнивал, с интересом ощупывал собственные ощущения, давал им определения, хоть и начинал путаться в мыслях уже тогда, когда женский язык тронул рану на шее, слизывая нанесенную на скорую руку маскировку. Знакомая боль, новый укус и Крой, закатив глаза, накрыл их веками и… поплыл. Сознание мгновенно нырнуло в пучину наслаждения, пытаясь вытянуть из него максимально из возможного. Оно металось в поисках чего-то… особенного. Того самого. Но не находило. Мэлрой издал глухой звук, который можно было принять за сдерживаемый стон наслаждения, но было в нем что-то иное – нетерпение? Досада? Крой сам не ожидал от себя той дерзости, с который попытался притянуть и прижать неживую к себе – крепче, сильнее, ну? Ему не хватает остроты. Той, которую он испытал прошлой ночью. Просто попробовал- совсем немного, слишком мало, но достаточно для того, чтобы бредить ей целый день, пытаться чем-то заглушить, заменить, но даже сейчас, у сородичей вчерашнего охотника ничего не выходило. Оказавшись на мягком ложе Крой раскрыл глаза, он рассматривал потолок, иногда взгляд рассеянно блуждал по стенам, и реже пытался ухватиться за образы кровопийц. Пока не начал плыть окончательно. Мэлрой отдаленно слышал звуки мелодий, доносящихся из-за дверей, почувствовал еще один укус, а также услышал голоса. Они казались еще более далекими, чем музыка – в голове все перемешалось. Отлично. Теперь он точно знает, что его не убьют и это… расстраивало, черт возьми! Конечно нет, Крой по-прежнему не стремился к смерти, он боялся ее, но в какие краски этот страх окрашивал поцелуй неживых тварей, ох. Это попахивало новой зависимостью.

GM_O: В этот раз крови забрали так много, что слабость заставляла цепенеть. Крой только и мог, что лежать и смотреть в потолок, а ведь если бы ему хватило сил, и он повернул голову, то увидел бы то, что искал изначально. Женщина, чуть улыбаясь, отпрянула, с легкостью избежав объятий проститутки. Раскрыв веер, она грациозно поднялась и отошла к двери, ко второму охраннику. Разговор… Его Крой не понял. Из него пил голубоглазый мертвец, и всё, что он мог чувствовать, – это тень былого кайфа, ведь слабость, парализующая тело, уже не давала должным образом среагировать. И тут прямо перед ним предстал знакомый силуэт. Сил подняться не было, поэтому он мог только смотреть на… видение?.. Страж женщины отпрянул от Кроя, и, к удивлению самого Мэлроя, обратился к застывшему напарнику: «Он грязный. Ты таких не любишь. Незачем задерживаться. Нам следует сопроводить госпожу…». Черноволосое создание кивнуло, но никуда не двинулось, рассматривая распятого слабостью на кровати Мэлроя. – У пыли нет других забот, чем то, что дали, тащить в рот… – К усмешке прибавилась едва скрываемая злоба. Но она улетучилась когда рядом появилась… Акаша и заставила переключить внимание на неё. Зачем был нужен Крой, если рядом маячило прекрасное молодое женское тело? Явственно читалось пренебрежение к уже использованному – испитому – сосуду. Акаша была в одной юбке, приглашая своим внешним видом попробовать себя. Руки её тянулись за тем же кайфом, какой выпрашивал давеча Крой, и теперь последний вынужден был наблюдать, как все лавры достаются Акаше: как она льнёт, невзирая на предупреждения, к мёртвому, за которым охотился Мэлрой, как целует его, позволяя рвать её губы до крови, как старательно разыгрывает представление для Кроя, догадываясь, что забрала у него желаемое так же, как он у неё, из-под носа. На молодую грудь с подбородка капала кровь. Акаша жаждала развития сцены, понимая, что Крой не сможет подняться, не сможет отобрать этот кусок пирога… Ничтожество. Неудачник. А она… Она выиграла. Она получит своё! — Пожалуйста-пожалуйста, дайте мне ещё вашей крови, – лепетала Акаша, чуть ли не на колени становясь перед стражником госпожи. – Я так… хорошо пела с ней… Я же… – Но в какой-то момент прозвучало строгое: «Пора, Органист!» – и тёмный искуситель отступил, оставив девушку в её горе. Ей нужна была доза, и она её не получила. Села на кровать с Роем и рассерженно стукнула ладонью по матрасу. – Блять! – вырвалось у неё непроизвольно, когда неживые исчезли, а затем она откинулась назад, к Крою, рассматривать потолок и кипеть от злости. Но этой сучке досталось больше, чем ему. Определено. Два продажных тела некоторое время оставались в уединении, но затем к ним заглянул рослый помощник настоятельницы. Его кнут, как прежде, больно сёк. – Хуле разлеглись, я вас спрашиваю?! Опять нажрались дряни?! – Но если Акаша могла встать, то Крой – явно нет. А это проблема, ведь ночь в «Пике» только начиналась.

Крой: Одно дело, когда из тебя выпивают совсем ничего, позволяя остаться на ногах и вынуждая бороться в ломкой целый день и совсем другое, когда оставляют совершенно без сил и ты вынужден мириться с тем, что получил, не в состоянии даже выпрашивать большее. В таком положении сейчас пребывал Мэлрой. Кровь уходила из его организма, вместе с ней приходила слабость, которая все больше и все сильнее смазывала остроту ощущений. С каждым уходящим мгновением они становились все слабее и скучнее. Неожиданно вернулся страх – что если они не сумеют, или не захотят остановиться? Передумают. Увы-увы. Уже сейчас он не приносил той желанной остроты, которой жаждал Мэлрой в самом начале. Теперь он был обычным страхом, с которым следовало смириться, потому, что сил что-то ему противопоставить у Кроя не было. Парень приоткрыл глаза в тот момент, когда голубоглазый охранник так же, как и ранее его госпожа отпрянул от него. Картинка плавилась перед глазами, да Крой и не пытался что-то рассматривать до тех пор, пока снова не услышал разговор. Хотя и разговором это было трудно назвать. И тем не менее Мэлрой открыл глаза, стараясь рассмотреть к кому обращался неживой. Рассмотрел. Усмехнулся. Закрыл глаза. Бред. Это просто обман зрения, обман сознания, последствия дурмана. Он искал этот образ в переулке, гнался за ним по коридору борделя и теперь его сознание играет с ним злую шутку. Но ведь голос? Тот самый голос… Крой хотел дернуться, подняться, но слабость приковывала к кровати, и он всего на всего обессиленно мотнул головой. Отрицал ли он слова неживой твари, было ли это жестом досады? Парень очень тихо рассмеялся, глядя на то, как вилась вокруг вампира Акаша, а потом закрыл глаза. Не хотел смотреть? Не мог? Просто слишком слаб? Он вновь посмотрел он перед собой, на потолок, когда куртизанка плюхнулась на кровать рядом с ним и усмехнулся. Он молчал, пока еще один голос не влез в пространство. Крой хорошо его знал, поэтому даже не стал смотреть в его сторону. – Гость… только вышел. Законный… перерыв, так что… отвали… - За него официально заплатили. Через кассу, как говорится, а что Акаша, которая совсем недавно порхала вольной птичкой по коридору? Но если девица вдруг соберется тут же выскочить наружу, но Крой постарается ее остановить, легко (на большее не хватит сил) придержав за запястье. – Знаешь его? Органист?

GM_O: Эй-эй, какой перерыв! Пацанов всех просят в гостевой зал. Там важные лица подоспели. Тебе работать надо, щенок, а не отдыхать! – Впрочем надсмотрщик, увидев, что на Кроя кнутом управы не находится, чертыхнулся и вышел из комнаты, пригрозив снижением жалования. Акаша тоже хотела ускользнуть и даже раздраженно сбросила руку Мэлроя. Он всё-таки стал конкурентом. – Знаю, и что?! Я всё равно тебе ничего не скажу, пошёл ты! Какого хуя ты влез?! – Шалихафская красавица милашкой была только на сцене. Стоило ей ширнуться чем-нибудь или оказаться наедине с коллегами, как она превращалась в редкую дрянь, прямо настоящую мразоту. Впрочем, в «Пике» все были не теми, кем хотели казаться. – Ну ты и мудила, Крой, – фыркнула Акаша, поправляя свои тёмные кудри. Она без конца терла лицо, на котором выступали капли пота. У неё… ломка? Акаша явно знала больше, чем следовало. Тело девушки била лёгкая дрожь, но она всё равно поднялась и подошла к двери, уперевшись в косяк ладонью. – Умф… Я слышу, что тебя ищет хозяйка. Поднимайся, говнюк, не то я сдам твои заначки Софии – и тебя выгонят отсюда. Никаких лёгких денег. Ничего. Будешь торговать жопой на улицах Бездны. Без прикрытия и защиты. Как долго продержишься, а? Ха. – Шмыгнув носом, Акаша потёрла его, мельком глянула в большое настенное зеркало, убедилась, что выглядит нормально, затем повернулась к Крою, чтобы сказать очередную гадость, но лишь потыкала в того пальцем и позвенела своими дурацкими браслетиками. Шурх-шурх. Исчезла. Мэлрою же пора поднимать свою задницу и готовить себя, пусть и в таком виде, к тому, чтобы выполнять работу, на которую он под гнётом страха согласился, ибо в холле застыл мужчина со второго портрета. Пока он мило беседовал с хозяйкой и рассматривал мальчиков, у Мэлроя был шанс решить, что он хочет сделать со своей жизнью: улизнуть от всего прямо сейчас или же, не зная последствий, исполнить просьбу таинственного незнакомца и привлечь внимание мужчины в холле. Были и другие опции. Но на какие шиши? Жалованье за непослушание срезают значительно, и ты продаёшь себя за гроши. Хорошо, что ещё бесплатно кормят. В закутке гримерок между тем, взявший лишнего из закромов Мэлроя Сид валялся в невменозе. Сколько бы его ни звали, не могли найти. Мальчишка влез в шкафчик с одеждой и рассматривал блестки на кофтах, а Крой лишился запасов своего порошка. Увы.

Крой: Дождавшись, когда вышел надсмотрщик, Крой поднял руку и показал ему в спину средний палец. Руку Акаши он не удерживал – скинула и скинула. Как и все еще ядовитые речи, казалось, совершенно не трогали парня. Наоборот – на лице застыла самодовольная ухмылка, пока она распиналась в своем негодовании. – Могли бы договориться, но как знаешь. – Мэлрой усмехнулся и остался на месте, лежать дальше. Хозяйки, надсмотрщики, гости – это все очень интересно, но тело диктовало свои правило. Оно пыталось стабилизироваться, распределить остатки крови, приладиться к новому ритму работы, пока не восстановится. Прошло некоторое время, прежде, чем он сумел подняться и пошатываясь выйти из комнаты. Мир был не стабилен, а Крой, прежде чем выходить в зал, решил перекурить и замазать следы на шее. Лучше выйдет позже, но в нормальном виде, чем явится на глазах у всех сейчас.
Он забыл думать о том, что совсем недавно отправил Сида рыться в своих карманах в поисках порошка. Теперь же, когда он подходил к месту, то жопой чуял, что сильно лоханулся, отправив человека с жесткой ломкой к халявным залежам вожделенного вещества. Мэлрой слишком спешил, поэтому оставил совершенно все, что купил сегодня с не плохим запасом на недельку, а то и больше вперед в кармане. Первое, что застало его в гримерке – это тишина. Крой остановился, чтобы отдышаться (даже ходьба вызвала отдышку) и услышал какой-то шорох. Постояв с минуту, подпирая косяк и слушая, парень медленно подошел к шкафу и немного приоткрыл дверцу. Потом открыл шире.
– Ебать тебя вставило… - Мэлрой сначала усмехнулся, но через мгновенье ему стало не смешно. Взгляд зацепил развернутый листок от «конверка». Ок. Он сам ему разрешил. Но рядом валялся и второй. Крой не стал искать другие. Качнулся от резкого движения, придержался за соседний шкаф. Минуты три он продолжал обшаривать собственные карманы, не готовый поверить, что этот мелкий ублюдок выжрал все. Совершенно ВСЕ! Быстро сунув в карман сигареты с огнивом, затолкав вещи в шкаф, не складывая, парень вернулся к горе-халявщику. Пока он приближался к нему, то думал, что убьет его прямо сейчас. Просто задушит голыми руками, но остановился глядя на безнадежную картину. Он же сейчас даже ничего не поймет. Не почувствует, не оценит. Придется дождаться, пока придурок придет в себя.
Со всей дури захлопнув дверь шкафа обратно, Мэлрой вышел прочь, нервно, по пути до зала, прикуривая сигарету. Один хер все прокурили за несколько часов. Он был зол, чертовски зол, но не докурив, затушил тщательно сигарету о стену (пока никто не видел) оставив на ней черный след, «случайно» уронив бычок, перед тем, как выйти в холл.

сказки Акаши, разговор с Энрике

• GM_O: Засранец поживал паршиво. Акаша приводила его в порядок и, стоило Крою войти, взорвалась бранью. – Ты, уебок, ты!.. – На что Сид стал лишь громче блевать. Спустя какое-то время, когда Мэлрой отмылся в тазах, для того специально подготовленных, а также надушился, он услышал, как Акаша жалуется блюющему Сиду на жизнь, мол, Мэлрой ей малину с вампирами попортил. «А что у вас такого случилось?». «Ничего, этот мудень хотел забрать моих сладких пирожочков. Ты представляешь, на святое покусился!». Сид рыгнул, потом опять сблевал. Акаша недовольно цокнула. «На леди Синь, господина Уайта и самого Органиста!». «Каво?! – с недоумением переспросил Сид, вновь разряжаясь рвотой. – Блять, что же за хуйню я сожрал. До завтра не отойду…». Акаша его даже не слушала. Она жила в своих фантазиях, что хоть кому-то, кроме неё, интересна информация о неживых. «Ла-а-адно, так и быть, – демонстративно закатив глаза, протянула Акаша. Она посмотрела на Кроя, показавшегося из-за шторки. – Помыл жопу? Готов слушать? Кх-кх…». «Только не нуди про…». Нет, Акаша не слушала. «Мне казалось, что все знают легенду о демоне с кладбища, нет? Вас че, никогда ею родители не пугали? Мои деды с помощью этой байки предков так напугали, что отец остался заикой до конца своих дней… Они то про Скрипача, то про этого Органиста пиздели… С тех пор отец ненавидит музыку. Поэтому и не разрешил мне стать певицей. Говорит, что все бесы там…». Акаша поудобнее расселась на стуле, закурила, скинула каблуки на пол и закинула ноги на столик с косметикой. Помадки и румяна попадали на пол, но девушку это абсолютно не ебало. «Уборщица наша, Энрика, работала в борделе ещё на Нарионе, и я вам отвечаю – она мне подтвердила, что узнала Органиста! А дело было так… Когда-то давно, ещё на Нарионе, в борделе была девушка с Шалихафа, Исхъянта. Она искала свою сестру, перебралась на Нарион, попала в плохую компанию и оказалась… Ну, вы поняли. Не знаю, в какую она вляпалась историю, но однажды тёмной ночью на неё напали в переулке, а Органист её спас! Распотрошил всех напавших! Просто все внутренности из них вырезал! А потом ещё на руках донес её до борделя! Так романтично, миииии… – Акаша попищала и несколько раз почмокала губами воздух. Даром, что сердечки из глаз не пошли. Сид в это время блеванул в ведро, выказывая ИСТИННОЕ отношение к розовой поеботе, которую рассказывала Акаша. – И Энрика тогда помогала этой девушке восстанавливаться. Она поразилась нежности и заботе незнакомца, а Исхъянта как будто напугалась. Но суть в том, что Исхъянту потом выкупили, как и ещё одну девочку, которой было четырнадцать, и Энрика говорит, что хоть покупатель остался безымянным, она уверена, что это ОН! Подумать только, но ведь он тогда был обычным человеком!». «Стой… – Сид блеванул, потом отер рот и попросил поджечь ему сигаретку. – Понял я, кажись, о ком ты. А откуда тогда взялась легенда про то, что он потрошит всех, кто приходит на кладбище? Я думал, он с него не вылезает, сраный извращенец. На кой хер ему баб спасать…». «Так он при жизни там работал! А затем у него случилось большое горе, он умер, стал злым духом и охраняет мертвых на кладбище по сей день! И не всех он потрошит! Только тех, кто плохо себя ведет. Думаю, тот, кого я встречала в «Пике» – это другое существо, но Энрика утверждает, что похож, правда выглядит чуть старше, чем тогда, когда она встретила его на Нарионе! Я наслышана только о том, что этот злой дух совратил сотню женщин, что он никому так и не смог себя подарить, оставляя лишь разбитые сердца любовниц, эдакий проказник, а? Но ещё я слышала, что он якшается с тёмными силами и вообще дух его всё ещё жив и связан с другим духом, и они готовят уничтожение мира, потому что оба – тупые злые обиженки… Ещё я несколько раз видела Органиста с каким-то хмырём, как будто они работают в паре. Думают, тот вампир, который к нам заходит, взял чужой псевдоним и историю для устрашения, а на самом деле он — обычный наёмник, поэтому и шатается с тем хмырем. Не все вернулись на Мирсаль после того, как его открыли, вот и этот решил на старых легендах выехать, пострашать Бездну и попить крови нахаляву…». «Точно… – крякнул Сид. – А ты-то че вокруг них вьёшься? Они же сюда только госпожу Синь приводят выступать. И то – каждый раз какие-то новые лица, я их даже не различаю. Им же запрещено нас сосать, не?». Акаша сделала несколько быстрых затяжек: «Скажем так, я знаю чуть больше вас, мальчики. И иногда пососать можно в обратную сторону..». То, как улыбнулась наглая девка, заставило Сида заржать. «Выкладывай свои бабкины истории. Очередная легенда?». «Какая уж легенда, – Акаша перешла на заговорщицкий шёпот. – Леди Синь сделает меня своей протеже. Я получу бессмертие. Вечную Молодость. Я буду блистать. Звенеть. Искрить. Вы будете удивлены, когда я буду петь перед владыкой Турина!». «Ага, а потом пойдешь к нему в постель? – Сид потихоньку оживал: то ржал, то блевал, то затягивался. – Я тоже о вечной молодости мечтаю. Познакомь меня с вампирами своими…». Судя по тому, с какой бравадой говорила Акаша, как она кичилась псевдо-знаниями об устройстве мира, можно было сказать одно: не знает она ровным счётом нихуя, а куда более смышленые неживые пользуются тупоголовой башкой в угоду собственным интересам. Акаша – зависимая наркоманка, мечтающая о славе, но не видящая, что происходит вокруг неё, – бредила величием бессмертия и тем, что она уже без пяти минут среди мирсальского ордена, а они все – её кореши. Она открыто ржала над тупыми коллегами, отпускала едкие замечания в их сторону и говорила, что за ней непременно придут, а те, кто не понимает, насколько она ценна для вампиров, могут попробовать её ушатать. «Так что нечего засматриваться на них, – бросила Акаша в Кроя. – Они – мои. И вообще… Органиста не интересуют мужчины. Ему нравятся женщины, он приходил просто смотреть на МОИ выступления…». «Да мож он музыку слушал, а не на тебя смотрел? выдумщица…» – подколол подругу Сид. Акаша запустила в него пудрой.

Крой: - Не сдох еще. – Констатировал Крой, едва вошел в гримерную. Выпад Акаши он проигнорировал, как и не спешил затевать разборки Сиду. Первым делом отмыться. Выбравшись из дурацких штанов, парень подхватил чистое полотенце и скрылся за занавеской. Плеск воды сначала слышался очень отчетливо, но когда девушка пустилась в свои россказни он стал значительно тише. Мэлрой слушал. И когда закончил с водными процедурами, снова никак не среагировав на ее слова. Он вынул из ящика баночку с мазью от гематом, уделил внимание синякам, прошелся до шкафа, вытряхивал и расправлял свои вещи, переодевался, твердо решив, что на сегодня он отработал более, чем достаточно. Все это время, могло показаться, что он вообще не слушает, о чем терпится девка, но один раз, рассматривая себя в зеркало, усмехнулся, услышав о кладбище, застыв на несколько мгновений. Он запоминал, записывал информацию на подкорку. И когда Акаша закончила свое повествование, вынырнул у нее из-за плеча, склонившись и приобняв. – Правда думаешь, что на Мирсале не хватает своих шлюх? – Вкрадчиво, на ушко поинтересовался Крой и тут же отпрянул, обходя куртизанку и присаживаясь на корточки напротив Сида. Он глянул в заблёванное ведро и поморщился, брезгливо отодвинув его в сторону и задумчиво рассматривая коллегу. – Ебать ты, псиих. – Растягивая слова высказал свое мнение Мэлрой. – А придется откиснуть, приятель. И впахивать. Ты хоть шаришь, сколько ты мне теперь должен? – Не спрашивая разрешения парень конфисковал сигарету и огниво. - Сука, как ты все выжрал и не сдох? Там порошка на неделю было. Сигарету можешь вычесть из долга. – Закуривая, смилостивился Мэлрой и поднялся, вернувшись к зеркалу, что бы уронить зад на стул. Первые несколько затяжек он сделал молча. Закрыл глаза и наслаждался, как отрава проникает в легкие. – Все дороги ведут на кладбище. – Окунувшись в свои размышления заключил Крой и открыв глаза посмотрел на Сида, потом на Акашу. – Они нас жрут на халяву и пользуются тем, что мы не против. Туши свою звезду, а то скоро кто-нибудь про твое разбитое сердечко будет нам сказки рассказывать. Была Акаша, пятки вампирам лизала, да вся закончилась – выпили. – Крой тихо хохотнул и закинул ноги прямо на стол. – Не сдались мне твои кровососы. Мы просто не договорили с одним. А то, что эта тетка со своим охранником меня предпочла – твоя проблема. Пока ты пятки ей вылизывала я просто задал вопрос и вот оно как вышло. Неловко, правда? – Крой сидел боком к парню с девушкой, а практически спиной, но в зеркале можно было легко разглядеть его ухмыляющуюся физиономию.

• GM_O: Акаша ужасно оскорбилась заявлению про шлюх Мирсаля. – Ты ничего не понимаешь, – буркнула девушка. Она, кажется, немного задумалась о том, что говорила, но алкоголь, курево, наркотики, да и… кровь Синь сделали своё дело. Слетела с катушек. За Кроя заплатили приличия ради. И не так уж и много, на самом деле. А Акашу пили бесплатно. Он прав. – Крой, да я… я всё… я всё отдам, братик… ты не злись… – лепетал Сид. Он снова и снова просил его простить. – Я просто немного не рассчитал… Отдам я всё. Не злись, пож… пожалуйста, Крой. Мы же друзья. – Ты жалок, – презрительно заявила Акаша, глядя на Сида. – Ну так сходи ты полижи. На кладбище. – Обращаясь уже к Крою, фыркнула девушка и потушила сигарету. – Посмотрим, как ты до-го-во-ришь. В ящик ляжешь. Кому ты интересен вообще? Мудло… – Акаша явно обиделась. Нацепила каблуки, отмыла грудь от грязи и вышла нахрен из комнаты. Сид перестал блевать и разлегся на полу. – Дай мне три дня – я всё верну. У меня просто клиенты… клиенты… задолбали…

Крой: Крой кивнул, продолжая ухмыляться – конечно не понимает. – Спасибо за идею, схожу. Только потом не плачься. Легенда, или фальшивка, а его укус поинтереснее, чем у этой бабы с синеглазым, правда? – Не забыл напоследок подразнить Акашу Мэлрой, еще и размял шею, огладив рукой место укуса. – Иди-иди, интересная. – Кроя совершенно не задевали слова девицы. Да и на что обижаться? Кому они все тут вообще нужны? Вещи. Игрушки. Товар. Просто разные гости используют их по разному. Кто-то просто удовлетворяет свои потребности, а другим интересно поиграть во всякое, иногда в романтику, а бывает даже в любовь. И та шлюха дура, которая поведется на это. – Вернешь. Куда тебе деваться. – Крой выпустил облачко дыма, посмотрел на остатки сигареты в своих пальца, окунувшись в какие-то свои мысли. Он никуда не торопился. Гулять по ночной Бездне не то развлечение, которое ему нравилось, да и тело требовало отдыха. А мелькать в коридорах и зале он не хотел. – К слову о клиентах, Сид. Тебе ведь выпадало «Счастье» в виде Ванштейна. Что за чел такой? Знаешь о нем что-то? В постели как бегемот, но искусстве шарит. Но нормально поболтать не у-да-лось. Это тело сделало свое дело и занимает комнату теперь. Из-за тебя, придурка, пришлось себя подложить. Мне эти три дня на что-то выживать нужно. – Крой затушил окурок и скинув ноги, развернулся так, чтобы видеть парня.

• GM_O: Сид в перепалку товарищей по проституции не вступал. Бог с ними. Пусть срутся. – Ванштейн? – он только протрезвел, а его всякое спрашивают… – А-а-а, точно. Вспомнил. Ванштейн. Да какой-то мутный типчик. Я мало с ним трепался, заученные фразы только говорю. Один раз присутствовал на встрече, где он с кем-то обсуждал странные… вещи. Я не запомнил, но вроде бы… Ах да… Вот эти кровавые расправы по городу. Ты же знаешь о них? На зверолюдов снова охотятся, все такое. Ну Ванштейн лезет в верхи. Вот всякое и проворачивает. Они снимают иногда мальчиков и девочек, но для вида, мы обычно уходим болтать и их болтовню не слушаем. Бумажки какие-то передают, подписывают… Мне показалось, что Ванштейн в восторге от чисток. Но мне что? Я с этим никак не связан. – Сид пожал плечами. – Чем меньше мы знаем о клиентах, тем мы дороже. Но хрен у него вяленький. Душит только почем зря… и синяки бесконечные, блин.

Крой: Крой пока слушал, то вытряс из Сида еще одну сигарету. Как говорят – курение позволяет думать, что мы что-то делаем, когда мы ничего не делаем. Вот и Мэлрою было не уютно просто сидеть. Выслушав парня, он прокрутил информацию в голове, попробовал ее на вкус и усмехнулся. Забавно выходит – в восторге от чисток, а сам в Бездне по борделям шляется. Крой прекрасно знает кто такая инквизиция, в общих чертах о терках с хаоситами, но ему ровным счетом на все эти дела насрать. Он смотрел на эту ситуацию максимально нейтрально и не понимал, почему нельзя все жить, заниматься своими делами и не доебываться друг друга. – Ясно. Я-то думал он как-то с архитектурой связан. Ладно. Меньше знаешь, крепче спишь. Не интересно. – Парень поднялся и двинул к выходу. По пути притормозил и кивнул на ведро. – Прибери за собой. Воняет на всю гримерку. – Сидеть тут до утра он не собирается, тем более рядом с блюющим Сидом. Поэтому Мэлрой вышел в коридор. Можно было пойти выспаться, а можно помешать спать кому-нибудь. Например, той самой Энрике. Ночью уборщиц мелькало не много, чтобы не смущать гостей, а вот самая работа начиналась у них с утра. Была ли тетка сегодня в «ночном дозоре» или спала, Крой не имел понятия. Все, что он знал об уборщице, что она существует и как примерно выглядит. Но времени у него много – поищет по подсобкам, по комнатам персонала. Поулыбается и поизвиняется, если что.

GM_O: Сид охотно покивал. – Да вот и я думаю, что неинтересно. Насрать. – Поддакнул Сид, провожая взглядом сигарету. Он вздохнул, когда Крой указал ему на ведро. – Конечно, сладуль, всё сделаю… И деньги верну! Верну, слышишь? – Но Мэлрой уже закрыл дверь. Уборщица не пряталась ни от кого. Она делала свою работу в особо сложных комнатах, носила типичную униформу и была при боевом раскрасе, несмотря на то, что ей было под сорок пять лет. Кажется, один клиент переборщил с поркой, и теперь куртизанка сидела с вызванным лекарем в другой комнате, а Энрика тёрла плюшевый ковер, на котором остались следы побоев. Белье она успела снять и заменить. Когда она тащила всё добро в стиральные комнаты, где нынче царили холод и одиночество, то и нарвалась на парня. Она даже не собиралась останавливаться. Он никогда с ней не заговаривал, с чего сейчас она ему понадобилась? Покосившись на парнишку, Энрике тем не менее ничего не сказала и только хмуро зыркнула по сторонам прежде, чем открыть дверь в кладовые и кивнуть: – Чай будешь? Я эти ваши… не пью. Понятно?

Крой: Мэлрой старался не сильно светиться. Меньше внимания привлекает – меньше шансов отхватить еще клиента. К Энрике он прицепился в коридоре. Подплыл максимально дружелюбно и приветливо, пожаловавшись на тяжелую ночь, надавил на то, что умирает от жажды, а на кухню идти ему не сподручно – кому-нибудь на глаза попадется. И выспаться надо где-то, так как до утра просто не доживет. Крой улыбнулся, когда женщина кивнула на подсобку и оглядевшись, быстро затушил сигарету пальцами и проскочил внутрь, падая пятой точки на ближайшую подходящую поверхность. – Буду. Чай, кофе, какао, вода – все что угодно. Или я рискую обернуться к утру мумией. – Крой мотнул головой. – Если у вас найдется укромный угол, чтобы перекантоваться до утра, то буду обязан по гроб жизни. – Конечно, Мэлрой пришел не за этим, но все равно не врал. Сейчас он был готов залить в себя два литра любой жидкости и вырубиться до обеда. Но ничто ему не мешало в очередной раз завалиться спать в прачечной, а за водой послать кого-нибудь из знакомых. – Все соки выпили. В прямом смысле в том числе. – Парень слегка засучил рукав, поразминал укушенное запястье, а потом потер и шею. – Столько по бездне ходил и не одного не встречал. А тут две ночи – три укуса. Как думаете, врут детские сказки? Не превращусь я в полнолуние в живого мертвеца?

GM_O: Не превратишься, глупыш, – с доброй материнской улыбкой ответила Энрике, проходя внутрь. Она попросила Кроя прикрыть дверь на щеколду, чтобы их никто не беспокоил, отнесла грязные вещи в отдельное помещение и вернулась в общее, где оставила парня. Места тут было немного, но в целом уютно. Обычная подсобка для уборщиц, где они хранили свои вещи, отдыхали, прохлаждались. Стеллажи по одной стене, стол у другой, небольшие шкафчики на стенах, постеры из юбилейных номеров «Туринский развратник», закрывающие отпавшую со стен краску… Энрике махнула рукой на большой металлический прибор, напоминающий чайник, и потянулась к кружкам, которые стояли на одной одинокой полке, приделанной над маленьким столом. Комната, кстати, была серой и невзрачной, не считая броских постеров с обнаженными телами, после ярких красных опочивален – блажь для глаз. – Да уж. Певичка их давно не захаживала, а тут два раза на неделе. Видимо, что-то вынюхивают. Местечковые банды решают все свои дела в публичных домах, от них не отстают даже наши уважаемые политики. А мертвецы пытаются извлечь из всего выгоду для себя, – сказала Энрике, засовывая в рот тонкую сигаретку и поджигая её. – В конце концов, если хочешь управлять городом, ты должен встроиться во все его структуры, даже такие, как эта, – женщина кивнула в неопределенную сторону. Она имела в виду бордель. В чашку Крою она бахнула сахарку. Подлила кипятка, подтолкнула чаёк к парню и усмехнулась. Приоткрыв крохотное окошко, Энрике впустила в комнату свежий воздух. Пройдясь вдоль стеллажей с предметами для уборки, она нырнула куда-то между, начиная готовить спальное место — менять на матрасе белье, взбивать подушку, накидывать теплых одеял. Тонкая сигаретка заканчивалась, и она была единственным приятным за день ощущением. Энрика встала, прихватившись за спину, ойкнула и вернулась к столу, усаживаясь перед Кроем. — Там поспишь. Я все равно буду пахать до обеденной сменщицы. Если ты чувствительный принц, то и горошины в матрасе почувствуешь, а так – райская постель.

Крой: Крой легко и по-доброму рассмеялся. – А жаль. Акаша бы лопнула от злости. – Парень шутил, конечно. Становиться живым мертвецом, да еще и просто для того, чтобы позлить одну из куртизанок, ему совсем не улыбалось. Да и знал Мэлрой, что с укуса вампирами не становится, но старался немного разрядить обстановку, подвести невзначай к нужной теме. Просто так подлететь к тетке, с которой ты и здоровался-то не всегда, по настроению, и налететь с расспросами об кровопийцах, выглядело бы немного странно. Он внимательно слушал, рассматривая подсобку. Не ради интереса, а со скуки. Цеплялся взглядом за предметы, просто что бы чем-то его занять, но отвлекся, когда Энрике ойкнула, хватаясь за спину. – Спасибо, но не нужно было для меня перестилать. Я в прачечной привык отсыпаться, но сегодня там дверь хлопает пол ночи. – Крой благодарно кивнул и придвинул к себе кружку. Пить он не торопился, дожидаясь, пока чай немного остынет и не будет обжигать язык с первого глотка. - Поэтому горох придется искать без меня. – Ухмыльнулся Мэлрой. – Говорят «Из грязи в князи» - у меня все наоборот. Старые навыки забываются, обретаются новые. – Парень говорил об этом спокойно, не стесняясь. Он не от кого не скрывал своего происхождения, не пытался менять имя и фамилию. Да, он рисковал, что кто-нибудь сдаст его, и как-нибудь кто-то из гостей пожелает сыграть в стражника и заключенного, заковав его в цепи. Но больно уж хотелось, чтобы до папаши долетела весть, чем занимается его «любимый» бастард. Парень сделал небольшой глоток, тихо шикнул – обжегся. Решил подождать еще, размешивая ложкой чай. – Местечковые банды и разборки… - потянул Мэлрой. – А что за Органист среди них? Видел его мельком, сегодня, а Акаша целый час нам с Сидом заливала, что это легенда целая, только я так и не понял – легенда кладбища, или борделя?

GM_O: Энрика странно улыбнулась при упоминании Акаши. Видимо, смуглая сучка стала занозой в заднице и для уборщиц в том числе. Женщина внимательно выслушала тираду Мэлроя, покачала головой, но для неё все аристократические семьи не были известны, а Крой был не более, чем потерявшимся мальчиком со сломанной судьбой. Жалости, как таковой, Энрика себе не позволяла. Да и не судила. Кто она такая, чтобы судить? Сама не в лучшем положении и настолько наплевала на свою жизнь, что уже нет сил переживать о другой. Женщина, присев напротив Кроя, и курила, и пила чай, и ногой болтала, но в момент, когда прозвучало определённое слово, замерла. На мгновение. – А? – переспросила Энрика. Брови её поползли вверх. Женщина активно замотала головой. – Нет, он не входит ни в какие банды. Просто солдат одного из кланов неживых. Один из многих. – Женщина затянулась и погладила краешек чашки. Она выглядела задумчиво. – Легенда? А, ты про сказку о мрачном менестреле… Тогда кладбища. Если я, конечно, не ошибаюсь в своих предположениях. – Энрика затушила сигарету и переключилась на чай. – Я тоже видела его сегодня. Он редко появляется здесь, только по работе. Видимо, вчера его очередь сопровождать леди Синь и была. – Чувствовалось, что Энрике удивлена тем, что Крой вообще что-то знает о местных “легендах”, да ещё и их прозвища. – Да уж, эти разборки… Ты не забивай голову, сынок, пусть сами разбираются. Нам от их перетаскивания каната ни холодно, ни жарко, – тут уже Энрике ловко переключила тему обратно на банды, повеселела, потянулась за сухарями, поставила их на стол.

Крой: - Менестреле? – Крой хмыкнул. - Про менестрелей Акаша ничего не говорила. - Отметил. Запомнил. – Она рассказывала как раз больше про бордель. Герой-вампир, спасающий смертных девиц. То бандитов раскидает, то выкупит из борделя. – Мэлрой сделал еще несколько глотков чая из чайной ложечки и стащил один из сухарей. – Так послушаешь и не кровопийцы, а сплошные добродетели. – Парень потянулся и надкусил сухарь. Пока он его пережевывал, запивал чаем, то пытался построить планы на день грядущий. Спать он планировал столько, сколько придется, а дальше следовало провести расследование и найти свои сигареты, которые пришлось оставить в холле на стойке. Следующий этап посложнее – найти денег и купить хотя бы травы. И, судя по всему, ему следует прогуляться и полюбоваться этим пресловутым кладбищем, о котором так много разговоров для одного вечера. Где-нибудь границе светового дня и вечера – любопытство и страх, что все-таки сильнее? – А менестрель, это от того, что так разговаривает странно? Стихами, будто поет. – Крой отхлебнул сразу несколько глотков чая, поднимаясь из-за стола. Он прошел до кровати и присел на ее край. – Не выливайте мой чай, Энрике, пожалуйста. Как проснусь холодным допью. Будите, если надо освободить место. Спасибо, что приютили.

GM_O: Энрике задержала улыбку, но в какой-то момент она сделалась грустной: – Добродетели, да. Слушай, Крой, ты… не обольщайся насчёт них. Понимаю, мрачная романтика прельщает, но на самом деле в мертвецах нет ничего хорошего. В них нет доброты. Ни капли. И если когда-нибудь вновь с ними встретишься, держись от них подальше и ни в коем случае не пей их кровь. Акаша, судя по тому, что я вижу, уже подсела. Такого рабства никому не пожелаешь… То, что здесь, в борделе, не идёт ни в какое сравнение с той одержимостью, какая охватывает после глотка сотни душ, которых они в себе переносят. И хорошо, если внутри жертвы до того будет пустота и отсутствие какого-либо интереса, тогда ещё есть шанс отвязаться от ночного кошмара, но если же интерес будет… то кровь сведёт с ума, заставит унижаться, сделает настоящим узником. Потом, очевидно, ждёт смерть. – Энрике сама не знала, почему это сказала, поэтому быстренько подергала кофту, как будто захлопнувшись, и прижала руку к груди. Улыбнулась нервно, мол, да я ничего такого не говорила, не подумай. – Менестрель потому, что пишет музыку. Он композитор. Ну, согласно легенде, – Энрика качнула головой. – Речь у него и впрямь странная, он весь странный. Но сейчас его полностью захватила тьма, и мне жаль, что такие, как Акаша, прельщаются подобным. Ты лучше забудь, что я тут тебе наговорила. Спи крепенько, сынок. Чай не вылью. – Энрике поднялась, погасила лампы и вышла из комнаты.

Крой: - А где вообще есть это хорошее? – По Крою можно было сказать, что он пропускает информацию мимо ушей. Нет, это не верно. Слушает, но воспринимает не всерьез, как что-то не касающееся его, далекое. – Мне своих зависимостей хватает. – Словно отмахнулся Мэлрой. Хватает. Хватает, и поэтому еще одна его не пугает, а наоборот, манит в предвкушении чего необычайно приятного. Но к чему тревожить тетку своими фантазиями? – Хорошей ночи. – На последок кивнул Крой, когда женщина выходила за дверь и закинув ноги на кровать, упал физиономией на в подушку. Он пролежал так с минуту, не шевелясь и после перевернулся на бок, рассматривая постер из «Туринского развратника». – Композитор значит. – Ухмыльнулся парень и накинув на себя одеяло, спустя пару минут отключился. Сон его был беспокойный, не смотря на насыщенную ночь. Шум, суматоха и атмосфера «Пики» перенеслась и в него, не давая толком отдохнуть. Он видел все те же морды, те же голоса и продолжал работать даже во сне.

Потасовка с Сидом. Эльза

Крой: Неужели все приснилось? Первая мысль была не приятной. Крой открыл глаза и тут же накрыл лицо ладонью, щурясь от солнца, попадающего в домик через окно. Домик. Что за домик? Крой проморгавшись убрал руку, уставился на стариков, потом покосился в окно, зацепил взглядом парочку надгробий и улыбнулся. Пока сторожа что-то говорили, суетились, парень перевел взгляд на потолок и продолжал прохлаждаться. – Дэс, значит. – Крой довольно ухмыльнулся и не спешил подниматься, пока под нос не сунули чай. Мэлрой пошевелился, проверяя собственное тело на дееспособность и садясь. Город выделил? Интересный, город. Он усмехнулся, но утвердительно кивнул. Город, так город. – Было бы там на один труп больше, не страшно. Жить буду, спасибо. – Он, конечно, пошутил, но ведь у него были все перспективы стать главным героем своей шутки. – Я понял. Завтра днем постараюсь прийти, все посмотреть. Сегодня, кажется, я не в форме. – Назвался реставратором – имей хоть какие-то инструменты, для начала. Где их брать, как не в центре, парень не знал, а центр ему дорога заказана. Особенно гулять по рынку. Итого у него есть день… или пол дня… чтобы найти то, что нужно и не мешало бы появиться в борделе. Если несколько часов прогула его могли бы не замечать, но пропасть на всю ночь – однозначный прокол. Кинув сахар в кружку и размешав его, Крой подул на горячий напиток и сделал один небольшой глоток. Он хотел скинуть в сторону пальто, чтобы спустить ноги на пол, но взгляд зацепил листок. Парень зашевелился активнее, вынул бумагу, отодвинул одежду в сторону и сел ровно. Взгляд долгие минуты изучал содержимое, бегал по нотам, которые невольно отдавались в голове звуками и… улыбался. Чай убывал медленно, Мэлрой, если ему и задавали вопросы, отвечал, а в остальном предавался воспоминаниям о прошедшей ночи их послевкусием, пока кружка не опустела.
Ноты парень осторожно сложил и спрятал в карман, поднимаясь на ноги и одеваясь. Немного потер ворот, отмечая, что придется его стирать, но не печалясь по этому поводу. Тем более, что материал черный и следов крови практически не видно. – Спасибо за приют, отцы. И за чай. – Крой учтиво поклонился и шагнул к выходу из сторожки. – И моя большая благодарность Дэс, что нашл.. кхм.. – татуированный усмехнулся и поправился. –…что нашел меня и не бросил томиться в склепе целую вечность. – Еще один кивок и Мэрой выйдет на улицу, щурясь от яркого света и машинально выискивая в кармане сигарету. Пока он прикуривал, то искал взглядом тот склеп, стараясь сориентироваться в пространстве при свете дня. Может быть к хаосу, уходить куда-то? Мотаться по бездне, опять бордель. Он был готов ждать у стен усыпальницы до самой ночи. День, два, три. Сознание заныло, требуя остаться. Ждать. Молиться о том, что бы она появилась тут и этой ночью. А здравый смысл давал болезненного пинка – за прогул он уже лишился как минимум половины того, что заработал предыдущей ночью, а еще этот гребанный хаосит со своей работой. Придется возвращаться.

GM_O: – Он славный малый! – с улыбкой поддакнул один из дедушек. Он встал, чтобы проводить Мэлроя. – Очень славный! – поддакнул второй. – Помог мне вылечить радикулит! Ох уж эти его наставления… – Да тебе пока пинка под зад не дашь, ты здоровьем своим не займешься! – Кто бы говорил! – Главное – теперь не упустить! Не всегда же мальчишка будет тебя терроризировать. У него своих дел полно. – Да слишком он о старике печётся! – И вот, пока старикашки добродушно пререкались и провожали Мэлроя, солнце перекатывалось по небу. Кладбище уже не выглядело столь зловещим, а ночное происшествие казалось… само собой разумеющемся. – Мы тебя очень ждали, сынок, – на прощание сказал старичок в красной рабочей рубахе. Он упер руки в бока и хохотнул. – И спасибо, что восстановил мадам Лонгресс. Её внуков не слишком заботит могила бабушки, а Крейган был в неё влюблен и сам решил… – Я не был в неё влюблен!!! Что за глупости?! – Так за спиной Мэлроя начались забавные разборки двух отживших жизнь людей. Солнце плавило землю, топило снег, а также наполняло душу Кроя странным волнительным беспокойством. Приятным. Как первая влюблённость. Бездна даже казалась странно приветливой. Пару раз он слышал обрывки разговоров и положении дел. Вновь произошла какая-то стычка Инквизиции и хаоситов из местных банд. Ничего нового.
--------
Дети толкали просроченный «Глашатай», в переулках кто-то блевал, а редкие лошади носились, поднимая грязь и пугая прохожих. Классный день! Классная ночь! Вот бы так всегда, правда? За квартал от борделя Мэлроя мог отвлечь знакомый голос. Это что… Сид? Его зажимали в переулке? – Ребята, да вы не так всё поняли… – Всё мы так поняли. Ты облапал Джетти, а ещё спиздил её кошелёк. – Ничего я не брал, вообще я… – И упс. Кажется, начинался мордобой. Голыми руками. Слабость в Мэлрое мешалась с приливом сил и уверенностью, что он-то всех может развалить. Только… надо ли? (Сила временно +2 за принятую кровь вампира)

Крой: Крой еще некоторое время постоял, затягиваясь едким дымом и слушая двух стариков. Он улыбался, слушая и сторожей и витая где-то в своих мыслях. А когда двинулся прочь беззвучно рассмеялся, покачав головой. Впервые за полтора года бездна не угнетала, не вгоняла в бесконечное уныние. Даже показалась родным домом. Мэлрой постарался отшвырнуть эту мысль и переключиться на что-то более полезное. Например, как совместить работу и ночные прогулки по кладбищу. Конечно, неживой, там не живет каждую ночь, но если есть малый шанс его снова увидеть, то он не может его упускать. Зельда (или кто она там сегодня) его убьет. Да и этот чертов хаосит не будет рад, если Крой просрет нужных клиентов. Черт с ним, он что-то придумает. Сейчас все это казалось не значительным и не важным. Он даже был готов простить косяк Сида, встреться тот сейчас на пути. Парень усмехнулся мысли и остановился. Только он подумало парне, как услышал его голос? Так бывает? Мэлрой прошел вперед и остановился, наблюдая за начинающейся потасовкой. Коллеги по цеху –это, конечно, хорошо. Но нужно ли ввязываться из-за них в неприятности? Крой не вмешивался до тех пор, пока перепалка была словесной, просто смотрел и слушал, докуривая очередную сигарку. Надеялся, что само собой рассосется, но, похоже, что не судьба. – Эй-ей, парни! – Куда он лезет? Какого черта? Но почему ему не страшно и от куда столько уверенности в собственных силах? Хуже всего, когда приподнятое настроение можно спутать с приливом сил и Крой подозревал, что это и есть главная причина. Но уже вмешался, делать нечего. Пришлось выбросить бычок и шагнуть вперед. – Сдается мне это не совсем честно. Можем попробовать договориться. – Пока он говорил, то ускорил шаг и на всякий случай отпустил Бродягу отпихнуть одного из прицепившихся к Сиду в сторону. Заодно и границу очертить – или договариваемся, или Сид уже не один.

GM_O: Их было двое. Не особо крупные, но и не щуплые. Горе-защитники. Доспехов нет. Только куртки, да нахальство. Сид просиял, увидев Мэлроя. – Крой! – воскликнул юноша, пытаясь броситься к другу, но воздушный не смог очертить границу, и мальчишку прижали к стене обратно, начиная грубо обшаривать карманы. Солнце слепило глаза, и «плохие парни» чуть щурились. – Гойл, держи уебка. А ты еще кто такой? – второй, пониже, с проплешиной на левой стороне башки, выступил к Мэлрою. – Пошёл отсюда, псина. Мы без твоих соплей разберемся. Эта гнида стащила у девчонки кошелёк! Не уйдешь сам, я тебе помогу. – И тут хамло пихнуло аристократа в грудь. Кровь, выпитая ночью, не могла терпеть такого вмешательства. Крой – драгоценный сосуд, созданный для ублажения вампира. Конкретного. Разве черноокому бы понравилась слабость? О, нет… – Ты глухой что ли? – новый толчок. Сильнее. О, нет. Теперь Крой не может позволить себе. – Да ладно вам, ребята… Отстаньте от него.

Крой: На первый вопрос парень никак не ответил. Зачем? Сид уже выкрикнул его имя, а рассказывать свою биографию он не собирался. Спокойно пропустил мимо ушей и оскорбление – он чего только не слышал в свой адрес. Просто чужие эмоции, выливающиеся помойкой, на которые ему насрать. Он был готов все выслушать и предложить компромисс. Он всегда так делал, если это было действительно необходимо. Сейчас именно такой случай. Его толкнули в грудь и он немного отшагнул назад, не сильно сопротивляясь и сунул руку в карман. Предложить ребятам дури, записать ее на счет Сида и все счастливы. Правда было что-то… не приятное. Впервые его эмоции скакнули над бесконечным терпением, вызвав раздражение. Поправить бы нос ублюдку, что бы не трогал своими грязными руками. Так. Нет, стоп. Он так не делает. Зачем распалять конфликт, имея возможность его затушить? Незачем. Пальцы нащупали конверт, сжали его, собираясь явить предложение на показ, но тут еще один толчок. Крой на этот раз не отступил, а уперся и остался стоять не месте, практически не шелохнувшись и задумчиво-удивленно глядя под ноги. Не хотят, значит, порошка? Он понял. Усвоил. Он попытался и пусть дальше разбирается Сид самостоятельно. Мэлрой вынул руку из кармана, так и не вынув сверток и приподнял обе руки в успокаивающем жесте, заодно показывая, что он безоружен. – Ладно. Без проблем. Нет, значит нет. Извини, Сид. – Хорош дружок? В самом деле собрался уходить? Крой следил за лицом защитничка, ждал, чтобы он поверил и немного расслабился, перед тем, как нанести удар с ноги в грудину, или в живот особо дерзкому товарищу. На Бродягу надежды было мало – и связь с воздухом не крепка и любовь того свалить погулять, но и его Мэлрой добавил к своему удару.

GM_O: Сид, почуяв, что товарищ по продаже задницы вот-вот свалит, заскулил. Он лепетал о том, что всем надо успокоиться, поэтому НИКАК не ожидал, что Крой начнёт драться. Он с ума сошёл?! – Ты… чё? – Тот, кто толкался, опешив, отклонился назад. – Ну, ребята, это вы зря затеяли… – В ответ Крою прилетело в морду кулаком. Попало или нет – рассудит случай. Сид активнее завырывался, на что получил удар по яйцам и обмяк. Он, конечно, и от клиентов получал, но всё равно никак не привык. А казалось бы, как хорошо день начинался. И это они ещё не дошли до борделя. Женщина, открывшая дверь из ближайшего дома, спокойно вылила помои прямо под ноги дерущимся и посмотрела на них с безразличным видом. Откуда-то из-за угла выбежало несколько куриц. Отличное дополнение к нелепой склоке. Сид визжит, второй парнишка пытается его избить, а Крой пихается со своим противником. И никто не пьян, не обдолбан. Что с ними со всеми не так?! По классике жанра за потасовкой кто-то следил. Та самая Джетти. Далеко не милая простушка, какой можно бы было её представить, но в платьишке и при кудрях. Хихикала, паскуда.

Крой: Портить физианомию шлюхе – вообще не дело, особенно если ты за это не заплатил. Своим лицом Крой дорожил и от кулака просто отклонился в сторону. Парень потянулся рукой к лицу, точно собирался потереть висок, подумать, но вовремя вспомнил, что они вроде тут дерутся и ждать его никто не будет. Поэтому пальцы собрались в кулак, чтобы засветить противнику в висок. Бродяге, похоже просто было весело наблюдать. Слабая связь, которую Мэлрой никогда не стремился развивать, не давала почувствовать настроение воздушного в полной мере, но он как будто откликался на команду, начинал действовать, но в последний момент просто сваливал в сторонку и метался над потасовкой, устраивая небольшой сквозняк. – Въебешь ему так же, спишу часть долга. – Крой не кричал, но голос повысил, чтобы заглушить нытье коллеги, и еще раз попробовал заставить Бродягу помогать, а не развлекаться. На хихиканье девчонки он пока не обращал внимания, хоть и покосился разок в его сторону. Это Бездна, мать ее. И нож меж ребер тебе может исподтишка засадить даже бродяжка, который едва бегать научился. А уж «беззащитными» дамочками и того опаснее обманываться.

GM_O: Удивительно, но Сид оценил приказ Кроя. Он в целом был ведомым молодым человеком и делал то, что ему говорили. Например, клиенты. Дерущиеся шлюхи – не нонсенс для Бездны, но в случае с Кроем, поверившим в свои силы, и Сидом, услышавшим в предложении Мэлроя боевой клич, было интересно… Сид совершенно случайно ударил своего оппонента и вышло неплохо! – Ай… – и тут же схватился за кулак. Видимо, он неправильно его собрал. – Ай-ай-ай, блять… Мои пальцы! А-а-ай! – И, пока Сид прыгал на месте, тряся рукой, Мэлрой весьма успешно увернулся, а более того – вмазал в ответ. Джетти перестала хихикать. Она недоуменно глянула на защитников и гаркнула: «Увальни, они же сейчас сбежат!». И Сид… именно это и собрался делать! Он бросился опрометью в сторону Мэлроя, схватил его за запястье и потащил силком за собой. — Эй! Куда! – девушка бросилась следом, пыталась запустить комки грязи и снега в парней, убегающих с ЕЕ кошельком. – Ублюдки! Сволочи! Вернитесь! Отдайте кровно заработанные! Аррррргх! – Сид, задыхаясь, волок Кроя за собой. Они сбили несколько человек, перескочили через ящики и… Из кого почти три литра крови выкачали? Из Мэлроя? А почему он бегает, как атлет, и чувствует себя, точно в раю? С постоянным ощущением заботливого наблюдения, точно бы сам Бог потворствует ему. Не воздушный правда. Темный Бог. Да и зачем воздух, если есть… – Хаос… Я думал… – Сид упал на колени и принялся тяжело дышать. – Крой, ну ты мой герой… Я не ожидал, что ты выручишь, брат. Так приятно! Кстати, о долге… – Пацан поднялся, разулыбался во все четыре, полез в карман и вытащил горсть монеток. Кажется, часть из них провалилась сквозь дырку в штанах и Сид слегка занервничал. – Этого… этого хватит? – За тремя поворотами должна быть «Пика». Дождавшись, пока Мэлрой примет часть долга, Сид повеселел и потыкал в сторону закусочной. – Я бы не советовал нам слишком громко праздновать, надо заявиться в «Пику». В конце концов, вчера за тебя пахали другие ребята. И, кажется, приходил твой клиент. Ты спрашивал про него. Ванштейн. – То есть пока Крой резвился на кладбище, он упустил информацию. Хороший выбор или нет, узнает позже. Пока в голове всё равно другие мысли, не самые… приличные, так скажем. Много фантазий и веры в будущее. Сид был неплохой компанией для обеда, трещал только много, зато поделился куревом, сказал, что прикупил порошка, но настоял, что надо переменить тайник. – Мамка совсем с ума сошла, – говорил Сид о настоятельнице, пока жрал. Он активно двигал челюстью, пережевывая лапшу с овощами. – Взбесилась вчера. Избила нескольких. Знаешь, у нас стало немного напряженнее, ты не замечал? С тех пор, как… Ну, в городе всё началось. И тот парень с усиками пропал… Всё как-то мрачновато.

Какая разница, кто её обчистил… Я, не я… – отбрехался Сид. Он нервно улыбнулся. Хлопнул друга по плечу и почапал в забегаловку. Внутри неё Сид со странной улыбочкой пялился на Кроя: – Ты весь светишься, словно спал всю ночь. Один. Или всё-таки был с девчонкой? – Пихнув парня кулаком в плечо, парень громко расхохотался. – Или с мальчишкой? Да ладно, я знаю, что для нас такое времяпровождение – ад и нам лишь бы поспать. Набухался и продрых? Сияешь, как звезда… Портсигар… Нет, не видел. Пропал что ли? – Пока молодые люди беседовали, за ними кто-то наблюдал. Уже не Бог, а некто… более приземленный, из плоти и крови, живой и тёплый. Женщина. Молодая. Красивая. С пышной грудью и весьма откровенным нарядом. Нетипичным для Бездны макияжем и уверенностью в собственном превосходстве. Она щёлкала компактным огнивом, на котором был выгравирован дракон, и смотрела. На Кроя. Обычно так смотрят на мужика, которого хотят затащить в постель. Сид, хоть и располагал к подобному извращенцев, не отличался популярностью у женщин, вот она на него и не смотрела, зато слушала. Особенно про наркотики. Внимательно. Плюс навела кое-какие справки, да плюс знакомая была в «Пике». Словом… Долго пышногрудая красавица одна не сидела. Подхватила бутылку вина и, покачивая бёдрами, направилась к молодым людям. – Не возражаете? – поинтересовалась дама, присаживаясь между парнями, не дожидаясь их ответа. Она не была пьяной, от неё пахло духами, но вина она себе налила в бокал, который ей подали, стоило щёлкнуть пальцами. – Как я поняла, вы работаете в “Пике”? Извините, подслушала. Моё имя – Эльза. У меня к вам есть… интересное предложение. Насчёт…  – и девушка стрельнула глазками в Сида, который как раз проверял содержимое карманов. Он подтянул край конверта наверх, вопросительно глядя на некую Эльзу. И та кивнула. Да, она по поводу наркотических веществ. И она серьёзна. А как ещё относиться к своим возможным будущим бизнес-партнерам? – Но не здесь. Пойдете со мной? Обещаю, надолго не задержу. – Жизнь, наполненная событиями, хах? За пару дней произошло столько изменений, и, кажется, всё только набирало обороты. Удивляло ли это Кроя? Если да, то он не один сегодня удивлялся. В предрассветный час ещё одному существу пришлось удивиться, даже, наверное, раздражиться на раннее и непонятное пробуждение. Наёмнику не по душе, когда его покой нарушают. Впрочем его злость была до того, как он открыл дверь. Дальше – удивление, наверное, под стать двум юношам, заседающим в Бездне, ведь к Кайдо пришли… за советом. Советом. К нему. И кто! Смешно, да и только. Но всё происходящее в городе было так или иначе взаимосвязано. Кем бы ни был игрок, какой бы он ни был масти, он влиял на историю, которая творилась прямо сейчас.

Крой: Крой Сиду на его домыслы ничего не отвечал, с трудом сдерживая улыбку и посоветовав поторопиться – есть и не отвлекаться. – Оставил в холле позавчера и как в воду канул – никто ничего не видел. Вот так угощай вас потом. Только отвернешься – не дури, не портсигара. - Пошутив Крой тем самым кинул камень в огород приятеля, а сам задумался, что пора бы оставлять дорогое содержимое карманов за пределами борделя, или в каком-то однозначно надежном месте. Может у Энрике? Он, кстати, собирался купить тетке что-то в знак благодарности, но совершенно об этом забыл. Его взгляд обернулся к стойке – парень размышлял, можно ли что-то придумать и купить тут. Пирог какой-нибудь целиком? Пожалуй… лучше в другой раз. Возвращаясь вниманием к парню, он зацепился взглядом за дамочку, которая, кажется, направлялась к ним. Мэлрой не обрадовался компании и когда особа без согласия уселась, запил легкое негодование морсом. Слушая и понимая о чем речь, парень не спешил как-то отвечать. Связываться еще и с этим? Но что, если грудастая и правда, что интересного предложит. Может что-то новое, или интересное. Крой посмотрел на Сида в немом вопросе, но не стал дожидаться его ответа. – Мы не можем поговорить тут? – Парень кивнул на тарелку, намекая на то, что не закончил со своим ужином, но вздохнув, вилку отложил в сторону, воззрившись внимательно на Сида. – Если только действительно интересное и совсем не долго.

GM_O: Я не брал, – сразу же отозвался Сид. – Честно не бра… Эй-хэй! Привет. Ну, мы собирались… – Увидев взгляд Кроя, парень сбавил: – Поесть. Я – Сид, он – Крой. Честно говоря, не могу себе даже представить, зачем мы тебе понадобились. – Эльза усмехнулась, склонилась к Крою, пробегая взглядом по его лицу, и спросила: – Не угостишь даму сигареткой, малыш? – Пальцы с аккуратным красным маникюром показались на щеке девицы, она подперла её ладошкой так, чтобы удобнее было смотреть в карие глаза Кроя. Вблизи чувствовалось, что жизнь девицу потрепало. Пусть ей не больше тридцати, выглядела она старше. Были и морщинки, и странное выражение лица, и последствия приема алкоголя и наркотиков. – У тебя красивые глаза. Спасибо. – Приняв угощение, Эльза откинулась на спинку стула и подождала, пока Крой ей ещё и подожжёт сигарету. Почему нет? Пусть поухаживает за дамой. – Доедайте. И спускайтесь в подвал. Не бойтесь. Забегаловка моей тети, – Эльза махнула рукой женщине, постарше неё самой, которая крутилась на кухне. – Вон дверь. Я вас жду. – Подмигнув Крою, Эльза поднялась и ушла, оставив вино Сиду. А тот обрадовался. Бесплатное бухло. Весь просиял, приложился к горлу, даже не думая, что оно может быть каким-нибудь… отравленным? Дебил. – Почему на тебя тёлки всегда клюют? Это несправедливо. Я вообще даже не гей, бра-а-х… – Когда парни доели, Сид встал из-за стола и принялся тянуть Кроя за предплечье в сторону подвала. – Идём-идём, – приговаривал юнец, шмыгая носом. – Мало ли что… – И правда. Парни беспрепятственно открыли дверь, спустились по деревянной скрипучей лестнице и попали в полутёмное помещение с огромным количеством ящиков, бочек, стоеллажей и рабочим большим столом, на котором Эльза разбивала несколько дорожек плоским листочком пергамента. – Угощайтесь, за мой счёт. – Эльза пригласительно указала на стол. И прежде, чем гости воспользуются её радушием, она склонится вниз, чтобы занюхнуть одну из выделенных дорожек. Шмыгнув носом, женщина распрямилась. Потерла ноздри, улыбнулась. – Попробуйте товар. Я поставляю его с Подземки. Там свои источники, раскрывать не буду. Продадите килограмм – выручка составит до тысячи золотых на каждого. Спрос большой. Я не справляюсь. Предлагайте клиентам, например. Это в ходу. Мне нужны партнеры. Надежные. Моего прошлого свалила в могилу хворь, и он был бестолковым. Он не умел завлечь, не умел продать. Кто как не вы можете. – Женщина затянулась. – Итого. Мне семьдесят как организатору и поставщику – вам тридцать процентов  как моим работникам от общей выручки. Как вам идейка?

Крой: Сигарету Крой не зажал, решив угостить девицу из вежливости и без проблем помог прикурить. Комплимент равнодушно пропустил мимо ушей. Они так же, как и грязь давно не резали слух и не вызывали никаких эмоций. Когда девица ушла он вопросительно посмотрел на Сида и вернулся к ужину. – Поменьше болтай, поменьше улыбайся без повода и… - Мэлрой усмехнулся покосившись на парня. - …больше раскрывать секретов не буду. К чему мне лишний конкурент на работе? - Шутил он, или серьезно, не понятно. Больше Крой действительно ничего не сказал. Он пытался подумать – нужно ли спускаться в этот подвал, или не связываться. Любопытство, интерес и желание наживы, говорили, что да. К легким деньгам быстро привыкаешь, а ему хватило пару дней, чтобы почувствовать их вкус. Закончив с едой парень отложил прибор и поднялся, пряча руки в карманы. Сид поторапливал, а он не возражал. Спустившись в подвал Мэлрой поглядывал на обстановку, но вниманием замер на дорожках на столе и ухмыльнулся, наблюдая за тем, как девица употребила одну из них. Крой не спешил воспользоваться халявным угощением и придержал за плечо приятеля. – Не увлекайся. Сначала послушаем, потом угостимся. – Хаос его знает, что за дурь толкает Эльза и как снесет после нее голову. Тем более из подземки. Сейчас в угаре подпишутся не понятно на что, потом разгребай. Еще Мэлрой отметил интересный факт. Вторые сутки заканчивались, как он обходился без дозы, а ему… нормально? Вчерашняя ломка ушла благодаря… да черт! Тут разговоры важные разговариваются, а этот дурак опять заулыбался улетев мыслями совсем в другое место и к другим событиям. Очнулся, когда Эльза озвучила свое предложение. Помолчал, размышляя. – Не плохо. Но правильно я понял? Если с товаром окажется что-то не так, то первым череп вскроют нам. Если у кого-то не будет денег, но будет ломка и информация, то… тоже нам. Еще десять процентов за риск и можно попробовать договориться. Что это? Лично я предпочитаю уточнять, чем травлюсь, прежде чем покупать. Кто-то тоже может интересоваться.

GM_O: Ты мне определенно нравишься, – выслушав доводы парня, Эльза улыбнулась. – Сомниферум. Цветочек, растущий в жаре. Подземщики быстро смекнули, что из него можно создать белого и толкать на чёрном рынке. Даже в Бездне бывают облавы, оборот контролируется стражей, вам ли не знать. И торги через надежные руки – единственное, что остаётся. На десять процентов согласна. Сомниферум сильнее опия, хотя содержит почти все его свойства. Ну и здесь любой дурак справится, не нужны алхимические инструменты, потому производство пошло в гору. С нас – распространение. Так что, попробуешь? – Эльза присела на стол и кивнула на дорожки. Сид уже готов был ВОТПРЯМЩАС, но остановился, потому что Крой его придержал. Что до самого Мэлроя… его состояние было и без того безумно эйфорическим. Он жил так, словно оргазм продолжался наяву. Ему в целом было без надобности. Но кто знает, что будет, когда втянет забористой муки? – Я даже… не знаю, что и сказать. Попробовать можно. – Сид стушевался, скрестил на груди руки. – Но я не про то, чтобы сейчас. Нам надо в Пику пики точить. Клиентам. Мне бы чистым хотя бы до середины ночи побыть. – Твоё право, – с улыбкой ответила Эльза. – Я дам минимум. Для начала. Как толкнете, рассчитаемся. И у меня всё записано. Не наебете, мальчики. – Дилерша похлопала коготочком по журналу, лежащему на столе рядом с белыми дорожками. – Хэй, кстати, как у вас со временем? Понимаю, что надо спешить, но Пика ведь никуда не денется, правда? К тому же предлагаю вам работу прям сейчас. Тройничок за 15 серебряных? – Эльза, лыбясь, выдыхала дым. Сид аж весь зарделся, что про него не забыли, но женщина сразу потушила его радость одной фразой: – Если только с ним, – указала она на Кроя, – то будет тридцатка. М-м?

Крой: Осознавал ли Крой реальные риски? Это он, в силу своей трусоватости, даже в случае серьезной ломки никогда не лез на рожон. А если какой бешенный хаосит подвернется. Но штука золотом, вашу мать! Так он еще десять процентов сторговал. Сомнения были, но они скрывались за маской полного спокойствия и равнодушия. Чтобы растянуть время на подумать парень вынул сигарету и неторопливо ее прикури, выдыхая дым после первой затяжки прямо на стол. – Попробовать можно. – Подтвердил слова Сида Крой, но добавил. – Только давай уточним еще один вопрос. Мы этим никогда не занимались. Зайдет – не зайдет – не знаю. Предлагаю договориться на берегу об условиях выхода, чтобы потом не было сюрпризов. – Мэлрой задумчиво рассматривал дорожку, прислушивался к своим ощущениям. Мозг по привычке вопил – да! Надо! Дыхни! А тело было до удивления равнодушно. Следов вчерашней ломки, как не бывало и все-таки… он хотел попробовать, оценить, но вовремя вмешался Сид. Явиться после прогула обдолбанным и он точно будет развлекать клиентов всю ночь на халяву. – Сид прав. Если отсыплешь на пробу – после ночи попробуем. – Он замолчал, затянулся еще раз и когда выдыхал на губы наползала фирменная ухмылка. Парень перетек к девице сзади, не стесняясь убирать любую дистанцию, и приобняв за талии, недвусмысленно скользнул с нее по ноге. – Ну а мы отблагодарим и закрепим сделку. – Тихий голос прозвучал у самого уха, парень склонился к шее и… отпрянул. – Только в «Пике». Не работаю за ее дверьми. Но можешь попробовать договорится с Сидом. – Не лишая шанса подзаработать коллегу, кивнул Мэлрой и затянулся.

GM_O: Ага, я уже оскорблен до глубины души и не согласен, – фыркнул Сид. – Эй, голубки, давайте вернёмся к насущным вопросам. Условия выхода, он прав. – Угу, – затянулась женщина. Ей понравилась выходка Кроя и она подарила ему благодарную улыбку. Но дела есть дела. – Зависит от того, сколько вы продадите. Если за три дня не справитесь с пятью конвертами, боюсь, такие партнеры мне не нужны. Я сама от вас откажусь. Товара много, я сижу на пороховой бочке. Это они, внизу, спрятаны. Меня можно вскрыть. Поэтому товар надо продавать. Вот. Держите. – Эльза подцепила пальцем ящик, специально наклоняясь так, чтобы её декольте непременно заметил Крой, и открыла тайник с подготовленным товаром. – Без глупостей, мальчики. Если вы думаете, что закусочная моей тети на охраняется, вы ошибаетесь. Вздумаете залезть сюда в период ломки и выкрасть, я оторву вам яйца и скормлю вам же. Что до тебя, – Эльза пробежалась оценивающим взглядом по Крою, – может, я и загляну в Пику. Как раз через три дня. Славно проведём время. Ты его точно не забудешь. – Самоуверенно. Дерзко. Подправив помаду на губах, Эльза потушила сигаретку. – Если дело в шляпе, а трахаться за пятнашку вы не хотите, проваливайте. У меня много работы. – Теперь женщина принялась поправлять цветастые штанишки. Словом, увлекаться собой. Сид принял товар и буркнул: – Главное, самому не закинуться. – Будешь должен принести деньги всё равно, ведь тогда считай, что ты купил. На пробу вам один отдельный конвертик. Вот. Держите. Подсесть легко, слезть не очень. Примите больше мною отмеренной дозы, можете подохнуть. Клиентов не травите. Забористая штука. Ну, чао! – Кроя на прощание Эльза шлёпнула по заднице. – Жду не дождусь, – последнее, что сказала женщина. Парни поднялись наверх. В забегаловке было немного народу, да и те, что были, казалось, не обратили никакого внимания на двух доходяг. Кто-то пил, кто-то курил, а в такой атмосфере всем, грубо говоря, похуй, кто что делает. Когда Сид и Крой вышли на улицу, Сид философски заметил: – Деньги – это хорошо, неприятности – плохо. Как бы сделать первое и не вляпаться во второе? – Дорога до Пики заняла около получаса. Пока дошли, пока потрындели с администратором, который выражал обеспокоенность вялостью персонала. Видимо, на потепление. Ага. Затем пришлось вместе переться до гримерки. Приближались сумерки, но ещё не все работники и работницы озаботились вечерним туалетом. Сид дёрнул дверь гримёрки и понял, что она закрыта. – Эм? – в недоумении выдал парень и подергал ручку. – Когда это гримерку у нас закрывали? У тебя ключи есть, Крой?

Блуждания под дозой

Крой: Крой сгреб из шкафчика Акаши конфеты, покрутил побрякушки, но решил оставить, а полистав блокнот – переложил его к себе в шкаф и вернулся к чтению, когда выдалось свободное время. Он не вчитывался во все особо внимательно, большую часть просто пролистывал. Чувствовал ли он себя не комфортно, или не уютно от того, что читал чужие записи? Вряд ли. Если бы Акаша была жива, то да – определенный дискомфорт он бы наверняка испытывал. Но тогда бы он просто этого не делал. Читать откровения мертвеца легко – они уже никому не пригодятся. В один момент ему наскучило чтиво и Мэлрой убрал блокнот обратно. Вернулся он к нему уже ближе к утру, когда устроился в прачечной, прежде закинув отмокать свое пальто, что бы отстирать следы крови. Вообще он любил это место больше, чем комнаты. Да, тут тоже бегали уборщицы, особенно с утра, но большинство его не замечали, или игнорировали. В комнатушке же, которую ему приходилось делить с Роэлем покоя дождаться было сложно. То соседу надо что-то срочно спросить, что-то сказать, пожаловаться на жизнь. То он бегал туда-обратно, то кто-то бегал и искал его. Можно сказать, что Роэль там жил один, а Крой появлялся только очень редко, предпочитая отсыпаться в прачечной, а другое свободное время проводить за стенами борделя. Последние записи в дневнике девушки вызвали странное послевкусие. Еще пару дней назад он посмеялся бы над ними и над их автором. Он пытался посмеяться и сейчас, но было не смешно. Захлопнув книгу, Крой вздохнул, поерзал, устраиваясь поудобнее и развернул другие записи – нотные. Около получаса он разбирал их на невидимом инструменте. Затем ему это показалось глупым. Раздражение. Он сморгнул, мотнул головой и продолжил, но уже через пару минут – свернул и убрал. Он прекрасно понимал это состояние. Пока слабое, ненавязчивое, но зачем ждать и усугублять. Дорожку он сделал прямо на книжке и втянул белый порошок. Беготня начнется только через пару часов и у него было время, чтобы расслабиться и попытаться заснуть. День сменялся днем. Мэлрой решился выбраться в центр, серьезно рискуя собственной головой, что бы купить нужные инструменты и кое-что из материалов. Как и обещал пришел на кладбище, погулял по нему, оценивая фронт работ и своих возможностей, оставив все инструменты в сторожевом домике перед уходом. Особо ничего не делал, так как зима и ранняя весна – не лучшее время для такой работы без острой необходимости. Не долговечно и ненадежно. Ждал каждый день до позднего вечера и, как следствие, являлся в «Пику» в разгар рабочего времени, уставший, разбитый и раздраженный. Правда раздражение проявлялось это не более чем в нежелании общаться с коллегами и равнодушием к какой-либо конкуренции перед «жирными» клиентами. Коллегам на радость.
Отработать, нюхнуть, расслабиться, выключиться. И следующий день по новой. Крой не забывал и о новой работке – присматривался к гостям. «Рыбак рыбака видит из далека». Вычислить таких же любителей побаловаться веществами было не сложно – таким парень и предлагал порошок Эльзы, прежде прощупывая почву. И если несколько дней назад сам дилер показался Крою достаточно привлекательным (из разряда – можно заработать и не блевануть), то к моменту, когда девица явилась по его душу, Мэлрою пришлось приложить не малые усилия, чтобы нацепить на себя маску довольного любовника. Его начинало трясти от клиентов, а пару раз он откровенно блевал после отдельных персон. Время как будто откатилось, но изменилось лишь то, что порошки перестали приносить должное отрешение. Короткий кайф, который следовал после приема благодаря реакциям организма, быстро превращался в раздражение, еще большую нервозность, даже в агрессию.
Пару раз уборщицы сталкивались с невозможностью попасть в прачечную, где Мэлрой стал запираться, прячась ото всех, а как-то раз под горячую руку попал Сид, которому чудом не прилетело в голову деревянным тазом в гримерке. Какими-то неимоверными усилиями парень заставил себя переключиться с цели в виде головы приятеля и разбил утварь о стену. Это сколько же силы нужно было приложить, и чтобы стало с парнем, если бы добрались до его головы. Еще один день… и Крой связался с теми, с кем связываться не следовало бы больше, буквально слив последние. Порошок, которым он когда-то сумел заменить иглу, стал бесполезным, и он вернулся к старому. Плохо. Очень плохо. Ведь чтобы искать неживого – ему нужно время и трезвый ум. Но прожить дня без дозы он не мог. На них нужны деньги, а чтобы деньги заработать – нужно ночами работать. Замкнутый круг.
Просто безысходность. Ловушка, которая захлопнулась и в которой он начинал гнить в своей одержимости. В ночь, когда в борделе появился Ванштейн, Мэлрой едва держал себя в руках. После очередной дозы он отошел, следы от уколов старательно, как мог, замазал, и организм начинал очень настойчиво требовать добавки. Пару раз дыхнув кальяна и не почувствовав ровным счетом ничего он откинулся в кресле и смотрел на приспособления, борясь с желанием разбить его о стену - совершенно бесполезная дрянь. Мужчину он заметил, но с места не двинулся. Во первых в голову полезли картинки, как он разбивает таз о стену в гримерки, но на место стены сознание любезно подставило голову бородача – вот бы красиво было. А во вторых – какие же ему теперь без вредных привычек и кальян на столе, и ломка лезла наружу, и маскирующая мазь на руках.
С другой стороны, перед ним стояли живые деньги, а если он его упустит заказчик с легкостью проломит ему голову. Красиво. Кроваво. Деньги. Чертовы деньги. Стукнув с силой в стену, Мэлрой из последних сил заставил нацепить на себя очень не стабильную рабочую маску и подплыл к мужчине. – Господин Ванштейн, приятно вас снова тут видеть. Как поживают ваши предпочтения? Не изменились?

GM_O: На кладбище, к слову, сторожа встречали Кроя радушно, каждый раз предлагали чай и прежде, чем он уходил – даже спальное место. Нет. Неживого создания нигде не было видно. И даже ощущение, что за Кроем наблюдают, пропало. Кому он был нужен? Никому. Пусть страдает, усугубляя вредные привычки. Умрёт от передоза, плевать. На все его переживания у мироздания (или же Судьбы) был один ответ – равнодушное холодное молчание. Сид, пожалуй, единственный мог понять Кроя, но под горячую руку не лез, тем более, что у него дела пошли в гору. Таких извращенцев, как его клиентура, еще надо было поискать, а они любят обдолбаться всем, чем можно. Мальчишка держал язык за зубами, а, когда друг срывался, не провоцировал его и не усугублял ситуацию. Что до Эльзы, помешанной на красивых мужиках, она, казалось, сама всё сделала. Вопрос только в том, сколько неудовольствия принесло всё действо Мэлрою. Он буквально начинал заживо разлагаться. И не знал, как от этого избавиться. – Здравствуй, Крой, – спокойно ответил мужчина, когда Мэлрой к нему обратился. Он был проницательным. От него не скрылось состояние мальчишки, хотя он просматривал каталог в холле, когда пришел. Ему сделали чай, он никуда не торопился. – Тяжелый день, хах? – усмехнулся, но невесело Ванштейн, пробегаясь взглядом по измождённому страданиями телу. Как бы ни старался Крой замазать последствия своей одержимости, он походил на обычного наркомана как никогда раньше, и конкретно для Роберта это было чертовски непривлекательным. Презрение мужчина выказывал молча, через взгляд. – Нет, мои предпочтения не изменились. Воспользуюсь твоим советом и возьму… Нагира. – Роберт поднял руку вверх и поманил двумя пальцами администратора. Всё честно: победили предпочтения клиента, а Нагир, явившийся в холл, застыл, глядя на товарища. – Проспись, – шикнул он в сторону наркомана. – Своей мордой ты только клиентов пугаешь. – Да зачем Крой вообще дышит? Он же знает, кто он такой на самом деле. Бесполезный кусок дерьма, которым пользуются вдоль и поперек: клиенты, партнеры, псевдо-друзья. Энрике пару раз бросала удивленные взгляд на Мэлроя, но не подходила и не доставала расспросами. Они друг другу никто. Сейчас пару мгновений – и Нагир уведёт клиента в красную маленькую комнату, где есть стол, диваны, ложе, зеркало, тазики. Туда уже несут фрукты, ставят чай, кладут сахар в вазочку. Цикл повторялся. — Кому ты вообще нужен, ссаный обдолбыш, – неожиданно резкий шёпот. Нагир не скрывал раздражения. Но только перед Кроем. К Ванштейну он подступил с рабочей улыбкой во все тридцать два. Что делать Крою? Никто не знал.

Крой: - Неделя. – С легкой ухмылкой уточнил Мэлрой. А что он может сделать? Ничего. Так было всегда. И за этим понимаем всегда приходили пофигизм и смирение. Но сегодня они задерживались. Их благополучно вытесняли раздражение и злость. Крой бы мог просто стиснуть зубы и уйти, но Нагир… Нагир решил плеснуть масла на тлеющие угли. Мэлрой не психанул. О, нет. Он удержал дежурную маску. Только взгляд наполнился чем-то недобрым. Темным. Но его парень быстро переключил на стойку администратора. – Кстати. У нас есть журнал отзывов. Большинство обходит его стороной, но зря. В нем можно узнать много интересного, чего нет в каталогах. И в интересных подробностях. - Нет, ничего подобного, не пытался Крой как-то подставить Нагира. Он даже не знал есть ли в журнале какие-то записи о нем.
Крой: Может быть есть только хорошие и Нагир сам захочет его показать и набить себе цену. Ванштейн никуда не торопится? Прекрасно. Еще не допил свой чай – просто замечательно. Комнату пока готовят. Несколько минут Роберт должен задержаться в холле, а журнал – как подстраховка. Вдруг захочет посмотреть? – А я, пожалуй, воспользуюсь советом друга. – «Друг» его только что назвал ссаным обдолбышем, а с Кроя, как с гуся вода. Парень лишь учтиво поклонился, пожелал приятной ночи, прежде чем покинуть холл. Шаг он ускорил, как только скрылся в коридоре, сунув руку в карман. Он быстро нашел, что искал – последний конверт. И не свой. Не купленный. Последний, оставшийся на продажу из тех, что были у него. Крой замедлился не далеко от красной комнаты. Ему нужно не более минуты, после того, как все, что нужно внутрь занесут. Зайти, высыпать в чай, размешать, вытереть ложку о штаны, вернуть ее на место и уйти. Думал ли он о последствия? Да, по-своему он думал. Грязно. Низко. Либо дрянь достанется Нагиру в качестве «вредной привычки», или его гостю – и пусть он думает, как это случилось. А что Крой? Отсыпаться? Нет. В одном Нагир был прав – он только распугивает клиентов своим видом, а ему становится только хуже. Ночь еще большая, Бездна живет и он знает у кого точно можно занять денег.

GM_O: Нагир тоже удержал маску на лице, хотя она почти треснула при упоминании журнала отзывов. Чертов Мэлрой! Хочет подставить его?! Всё ещё помнит тот случай с неповиновением и избиением? Он же был один раз, какого черта! Разозлившись, Нагир сжал кулаки, но лишь проводил Кроя взглядом, а сам ускользнул поближе к клиенту. Ванштейн за перепалкой особо не наблюдал. Вряд ли он её даже заметил. Он в целом был неплохим клиентом. Платил как надо, лишнего не просил. В сфере услуг – самое то – когда приходят кадры, ему подобные. Что случился от поступка Кроя – пока загадка. Сегодня настоятельница называла себя Розой и щеголяла в черно-розовом костюме с цветком в высокой прическе. Она была нежна и приветлива. С гостями. С Кроем она повздорила и сама его чуть ли не выгнала. «Ты пугаешь мне клиентов!» – это самое мягкое из её высказываний и то перефразированное. Бездна встретила холодом ночи. Несмотря на то, что весна дышала зиме в затылок и пихала её, нельзя было сказать, что в тёмное время суток: на улице было комфортно. Все переулке Мэлроя, как назло, встречали приветливо, то есть никто не пытался его убить. пару раз к нему привязывались, но он быстро отделался от непрошеных собеседников.

Крой: Откровенно говоря, Крой не помнил этого случая и не думал так подставлять Нагира. Слишком скромно. А так или Вагнтейн увидит изменения в Нагире, или сам кайфанет, глядишь решив, что это мальчишка ему подсыпал. К нему какие вопросы? Наркоман в ломке отдаст последний порошок вместо того, чтобы истратить его на себя? С сегодняшней Розой Крой не спорил. Он свое состояние идентифицировал, как опасное и старался не рисковать. Вспышки гнева возникали по каждому поводу и на пустом месте в том числе. Мэлрой знал одно – нужно убраться из борделя. Для начала, чтобы пропустить возможный кипишь из-за его грязной шутки, второе – чтобы не проломить никому голову, и третье – найти деньги. Холод, это совершенно не то, что волновало сейчас Мэлроя. Он замерзал и без него снаружи и горел изнутри одновременно. Ему было плевать на погоду, плевать на прохожих, плевать на все, что было вокруг него. Звуки давили на нервы, прохожие раздражали тем, что сколько бы он не искал не находил в них нужного образа. Он ненавидел в эти секунды все вокруг и себя в том числе за то, что вынужден ТАК мучиться. Он кутался в пальто и попытался сосредоточиться на более приземленной цели. Прекратить искать в толпе неживого. Вернуться в страшную реальность и попытаться выжить в ней. – Где Гринк? «-Фу, бля, от куда ты!?» - Мужик уже прошелестел сталью. Еще немного и вспорол бы наотмашь брюхо психу, вздумавшего хватать из темноты за руки. – Где? « - От куда я знаю. В «Собаке» быть может. Тебе зачем? Ааа… ооо… На ошибках учиться не пробовал, ясно.» Мэлрой уже не слушал нравоучений, да и какие нравоучения от таких. Он едва услышав направление оттолкнулся от стены и зашагал в сторону нужной забегаловки. Правда и там он Гринка не нашел и получил новое направление в виде мелкого игорного дома, а оттуда его снова отправили в «Собаку», сообщив, что тот ушел десять минут назад и собирался именно туда, обмывать выигрыш. Другой бы психанул и бросил. Но Крой упрямо бродил туда обратно. Он знал, что Гринк тот, кто никогда не откажет дать денег взаймы. Просто потребует назад во много раз больше, увеличивая сумму каждый день. И он знал, что такие как Мэлрой будут загонять себя в долговую яму, а если выберутся, то будут приходить снова и снова. Крой понимал последствия, знал, что снова нарывается на проблемы, но ему сейчас было откровенно плевать. Ему нужна была доза, чтобы «очухаться» и снова вернуться на кладбище. Он просто курсировал туда обратно, как зомби, как мертвец, не отдавая отчета бесполезности этим действиям. Или отдавая, но просто не в состоянии остановиться, сдаться. Ведь если он это сделает, если перестанет ждать, искать, надеяться, любить и ненавидеть, он просто остановится. Просто закончит двигаться и доживет до ближайшего передоза, или закончит, как Акаша, утратив последний смысл влачить свое жалкое существование.

GM_O: Погода резко портилась. Она была мерзкой и неприветливой. Снег не просто таял… Его поливал противный колкий дождь. Люди бегали по грязи, стараясь убраться с улиц скорее. Даже собака в такую погоду не пойдет гулять. Гринк действительно обмывал выигрыш. Как всегда, не самые приятные парни находились рядом с ним. И девушки в том числе. Последние были для ублажения глаз того, кто обзавелся золотишком в кармане. – Пришёл умолять меня? – с ходу начал Гринк, когда Мэлроя провели к нему. В компании раздались смешки. И девушки, и мужчины смерили Кроя таким презрительным взглядом, что его могло обжечь, если бы… ему не было всё равно, наверное. – А отдает он тебе натурой? – осмелился продолжить шутку один из подсосов Гринка. Очередной хохот. Уже громче. Надоедливее. Он бил Мэлрою по ушам. – Выглядишь паршиво, парень… – Гринк, хоть и улыбнулся на последнюю шутку, не сказать, что она ему понравилась. – Неужто ждёшь, что я тебя пожалею?

Крой: - Выглядел бы лучше – не пришел. Мне деньги нужны, в долг. – Крой не разу не стеснялся своего состояния с тех пор, как оказался в бездне. Тут или подыхать в подворотне, или идти на поклон к местным «кредиторам». Таких, как Гринк в бездне было не мало, нужно только поискать. Но Мэлрой снова шел к этому, едва вернув ему предыдущий долг. Во-первых он уже знает что от него ждать, во-вторых он же отдал ему деньги. Все, с процентами. И пусть сделал он это далеко не в срок и под давлением регулярных угроз и нескольких избиений, но вернул же! - Верну через неделю, но нужно прямо сейчас. – Ему было совершенно ровно до взглядов – кажется он вообще не мог сфокусировать не на ком внимание и не замечал их. И на дебильные шутки – тем более от этой «компании» он уже столько их выслушал. Ему нужно было только одно – деньги, мать их. И до омерзения бесило то, что Гринк тянул время на совершенно бесполезные и никому не нужные разговоры. – У меня хорошая подработка появилась, в этот раз без задержек, Гринк. Просто в себя прийти нужно, чтобы работать.

GM_O: Подработка… – посмеялся Гринк.  – Как скажешь. – В целом на этом разговоры закончились. Празднества продолжились без Кроя, а тот получил те деньги, о которых мечтал. Он мог зайти к дилерам, мог пойти к Эльзе, мог взять что-то для иглы, мог даже найти чёрного торговца из Подземки, бегающего по злачным местам, но даже если он и принял в себя опиаты, усилил своё и без того нестабильное состояние, на кладбище его встретили те же сторожа, та же работа. Всё. Никаких следов неживого не было, сторожа не знали, где он ходит, ведь он не отчитывался перед ними, а также не состоял по официальным документам на службе у погребальной организации. То есть выходило, что вампир помогал просто… по старой памяти, по дружбе с кем-то, но никак не под давлением официальности. Расклад был такой: захочет  – придёт, не захочет – не придёт. Что делать с пониманием этого Крою? Пойти ли по пути Акаши? Попробовать предпринять что-то ещё? Забыться в подворотне, словить передоз? Что вообще он мог сделать?

Крой: Что ОН мог сделать? Казалось, что он сделал все, что мог. Он нашел деньги. Он получил долгожданную дозу, которая спасала лишь на полчаса, пока организм переживал острые изменения под действием вещества, но послевкусие было не расслабляющим – оно приносило лишь разочарование, злость и еще более мерзкое состояние беспомощности, одновременно с желанием повторить. Получить еще несколько минут спасительного отруба. Состояние опасное, на шаг от фатального передоза. Он дошел до кладбища – это уже героизм. Весь путь был как в тумане, а пару раз приходилось останавливаться, чтобы прочистить желудок. Будь он в трезвом уме, обладай чуть большей силой воли, а не разлагался бы сознанием, то мог бы предпринять хоть что-то. Ходил бы, искал бы других неживых, спрашивал, пытался бы что-то выяснить, построить рациональный план действий. Но он не мог. Он ничего сейчас не мог. Промокший, замерзший, разбитый – как морально, так и физически он добрался до кладбища почти что под утро. Прошатался, не хуже любого приведения по территории, чуть не сшиб какое-то надгробие, на котором сорвался, но на деле отбил себе ногу и практически сорвал голос от крика отчаянья. А с рассветом просто завалился в сторожку, практически в беспамятстве – замерзший, охрипший и хромой (хорошо долбанул). Ему совершенно плевать, что будут думать сторожа – выгнать его от туда можно будет только силой. Даже нет – только если вынести. Решение Акаши ему уже не казалось таким уж глупым и бездумным. Вероятно смерть в такой ситуации самый гуманный выход. Удерживал на грани Кроя сейчас, вероятно, как бы странно это не звучало, но наркотический стаж. Привычный к ломкам, он еще держался, но знал, что это крайняя грань. Когда-то он смог от нее отдалиться. Слез с игры, переключившись на порошки и относительно стабильно начал работать, но сейчас не чувствовал в себя не сил, не мотивации шагнуть назад. На три-четыре дня дряни у него еще хватит и на все это время он просто останется тут. Будет прятаться от сторожей, когда под кайфом, изображать работу где-то в самых отдаленных уголках кладбища и бродить по нему ночами. Когда спать, спросите? Мэлрой практически потерял сон и бессонница стала его новой подругой и мучителем.

Ода. Кровавая купель

GM_O: Темнота заволокла сознание юноши, а затем случилось настоящее пробуждение. Никакой Джессики и приятного лета. Прохлада. Ночь. Единственная свеча на столе. И там же – бокал. Тёмный. У Кроя горячка или…? – Дэс – это лишь часть имени, – раздалось чётко и  ясно. Тем голосом, который жаждал слышать Мэлрой. Огонёк вспыхнул сильнее. Наконец, можно было различить белое лицо и прорву бездны в чёрных глазах-дыры. Та же военная форма, утонченность, скрытая женская натура. Он уже видел её такой. Но сегодня что-то изменилось. Органист сидел у стола на почтительной дистанции, закинув ногу на ногу и подперев кулаком щёку. Больше в комнате никого не было. Неживой смотрел прямо на Кроя, буквально пожирал глазами. – Иннен. Так меня звали… Когда-то. – И с тех пор утекло много воды и произошло много событий. Око за око. Крой отдал свою историю, вампир – малую часть своей. Просто установить доверительный контакт. Да, жалкое оправдание… Может, тщеславие и желание остаться в страницах истории Нариона под истинной личиной, а не просто под прозвищем, данным с насмешкой? Пальцы свободной руки, скрытой в перчатке, собрались в кулак. Раздался скрип натянутой кожи. – Меня ты спрашиваешь, что хочу я? Пока я не могу тебе сказать. Достаточно тебе лишь знать, что суждено заменой стать. Моей. Тебе. – Легко и грациозно переменив позу, вампир подхватил бокал с… жидкостью. Пять шагов – и вот он, настоящий, рядом. Протягивает наркоману его дозу. Как тот просил. Умолял. Настаивал. Злой оскал искажал лицо. Ночь не темнее души пришедшего, и в глазах его стыл такой мрак, что сердце сжималось… И страшно было брать угощение, и хотелось невероятно, ведь там, за гранью, истинное удовольствие, которое можно разделить только с этим существом. Присаживаясь рядом уже в настоящем, существо не боялось побочных эффектов крови, которую оно дало. Тени Ра любезно заволокли сосуд, поигрывая с отравой разума Кроя. – Но прежде, чем ты выпьешь… – Иннен отдалила стакан от Кроя, играясь. – Ответь… Ты лгал мне?

Крой:  Видение ли, сон. Крой был готов любую правду. Потому, что она была прекрасней всего того, что он видел за последние годы. А вот реальность мгновенно ударила банальными физическими проблемами. Кроя передернуло и первый страх – все закончилось и дальше будет по старому, по кругу, без возможности разбить кольцо. Он не торопился открывать глаз, пытаясь понять, на сколько хреновый день предстоит и сможет ли он вообще подняться на ноги? Что ему делать дальше? Мысли мгновенно начали разбегаться. Искали пристанище в привычных точках – бордель, деньги, у кого купить новую дозу. Собрать их, направить в другое русло не выходило, хоть он и пытался. Пытался хотя бы остановить их. Но в итоге это сделал голос. Крой подскочил как ошпаренный, садясь в кровати и резко открыл глаза. От движения голова пошла кругом, сердце заколотилось, а глаза не сразу обрели способность видеть. Он слушал, пытаясь отдышаться. Вроде одно движение, а ощущений, словно пробежал через всю бездну без остановки. Крой смотрел на вампира и не верил своим глазам. Нельзя же проснуться и снова оказаться во сне. Судя по ощущениям он точно вернулся в реальность. И она – тут. Сейчас. Он повторил имя, но только губами. Сорванное за ночь горло не позволило извлечь шепот. – Заменой? Какой заменой? – И без того достаточно низкий голос звучал сильно охрипше. Мэлрой не понимал о чем говорила неживая. Внимательно следил за тем, как она приближалась и на несколько мгновений приковал внимание к бокалу. Вино ли в нем? Хах. Он видел то, что хотел видеть. То, чего так жаждал.  То, что казалось, могло заменить кислород, которого ему так не хватало все эти дни. Но тянуть руки Крой не смел, как бы его не трясло. Пока Органист сам не протянул руку. Мэлрой нервно сглотнул в нетерпении, но не добравшись до сосуда, резко выдохнул. – Лгал? В чем лгал? – Крой нахмурился. Он перебирал мысленно все то, что успел за все время сказать, стараясь найти то, что могло показаться ложью и качнул головой. – Не важно. Я не в чем не лгал. – Парень выдохнул, пытаясь немного успокоиться. Размял шею так, что хрустнула пара позвонков. – Послушай. Я много вру. Клиентам, коллегам, своим кредиторам. Но тебе я говорил правду. Разве что… - Мэлрой задумался, осилив легкую усмешку. – Щенка не смогу подарить. Денег нет. Если только дворнягу из подворотни. Если ты дашь мне выпить из этого бокала, чтобы потом снова исчезнуть – я… не буду пить. – Он это сказал? Серьезно? Так просто сумеет отказаться? Бред, просто бред! Зачем ты сам роешь себе могилу? Сколько он на самом деле сумеет продержаться, чтобы не совершить попытку забить эту жажду двойной дозой и закончить свои страдания?

GM_O:  Внимательно глядя на Кроя, Органист держал сосуд с кровью поодаль. Он как будто что-то искал в парне, бегая взглядом по его изможденному лицу. Ничуть не удивившись тому, что Мэлрой ничего не понял из целей неживого, создание качнуло головой, отбрасывая лишние мысли. Сердцебиение человека говорило о волнении… и… предвкушении. Ничего не ответив, создание отдало сосуд, наполненный ядом. Если Мэлрой решится принять дар и выпьет его, то… Да, вновь сила, удовольствие, смысл жизни (и +2 к физ атакам/уворотам), перевозбуждение и очищение организма от скопившегося шлака. Счастье. Он знает, что такое счастье, и может рассказать другим. Но было кое-что ещё. С последней капли крови Крой на секунду почувствовал толчок изнутри… себя. Что бы это ни было, оно заглушило Бродягу, устанавливая полное превосходство, осваиваясь. И лишь спустя мгновение, когда захотелось всего и сразу, возможно, повторить опыт из сна на радостях, Мэлроя осадила волна ещё большего возбуждения, чем прежде. Вены на руках становились чёрными, а к его телу начали сползаться тени. Органист бесстрастно наблюдал за тем, как Хаос заковывает чужое сердце. Теперь один Бог знает, сколько крови Мэлрой сможет пролить ради своей одержимости. (Получение игроком духа Хаоса) – Как чувствуешь себя? – обманчиво-учтиво поинтересовался неживой, касаясь плеча Кроя ровно тем же образом, каким тот касался во сне его самого.

Крой:  Что искала неживая в нем – Крою неведомо. Он же смотрел на нее в ожидании… вердикта? Приговора? С готовностью принять любое. Она не стала объяснять о том, кем он должен стать? Хорошо. Но на короткое мгновенье парня напугал протянутый бокал. Значит ли это, что она исчезнет после этого? Увы, сомнений его хватило ненадолго. Сосуд был слишком близко, а он слишком долго этого ждал. И пусть он старался держать себя в руках, движение все равно вышло чересчур резким, порывистым, когда он забирал бокал из рук, не задумываясь припадая к нему губами. Пил он жадно, быстро, как заправский пьяница, который торопится опохмелиться, чтобы начать нормально новый день. До дна. До последней капли. Яд? Что вы. Напиток Богов! Спасение! Эйфория, которая растекается по всему телу, заплывает в дыхание. Мэлрой дернулся, словно собирался упасть и удержался рукой о кровать, сдавив пальцами одеяло. Согнулся, опустив голову и тяжело дыша. Попытку дернуться Бродяги он даже не заметил – и связь слаба, и Крой был слишком увлечен под воздействием кровавого наркотика, и ему было совершенно плевать о чем «поет» воздушный. Он никогда толком не слышал своего слушателя и тот теперь не слышал его. Спустя какое-то время Мэлрой распрямился. Еще несколько секунд он молча смотрел перед собой, глупо улыбаясь, а потом перевел взгляд на руку. Подняв ее перед собой парень внимательно рассматривал потемневшие вены. С интересом. Без страха. Понимал ли, что с ним происходило? Догадывался и ликовал внутри. – Да как никогда в жизни. Восхитительно. – Выдохнул Крой. Он повернул голову, глядя на руку неживой. Скользнул взглядом по ней до самого плеча и переместился к лицу Органиста. Мэлрой продолжал тяжело дышать - ощущении силы, которая растекалась по телу, сильное перевозбуждение, уверенность, наровне с одержимостью и чувством сравнимым с безумной влюбленностью. Обман все это, или иллюзия – не имело для него сейчас совершенно никакого значения. Зато теперь он точно понимал, что это – реальность. Это не сон и не видение. И что последствия негодования вампира могут быть страшными, но одним порывистым движением парень резко перетек, оказываясь совсемрядом. Она улизнула от него в видении – он не успокоился, но не был сейчас так медлителен и осторожен. Не говорил, не предупреждал, не спрашивал для того, что бы наконец дорваться до желанных губ, испить наркотик до конца, не оставить себе не единого шанса, вложить в это единение и благодарность, и похоть, и преисполняющее его сейчас чувство любви и счастья.
GM_O:  Тем временем Хаос плавно захватывал сознание Кроя. Он проникал в каждую клеточку организма молодого мужчины, разумом овладевала новая сила. Кровь необычайно вкусна… И порывы Мэлроя неживому были понятны. Он лишь следил за тем, чтобы организм, ослабленный наркотиками, выдержал высшую награду – Хаос. Сопротивление Дэс не было жёстким. Вопреки ожиданиям, Кроя никто не убил, но для того, чтобы усилить его ощущения, остановил буквально за мгновение до… того, как он мог получить желаемое. Иннен самодовольно улыбалась, удерживая парня за подбородок, но улыбка её не сулила ничего хорошего. – Быть может, прежде приведёшь себя в порядок? – в голосе появилась оттепель. Неживой не лебезил перед своей игрушкой, достаточно властно удерживал её подле себя, но делал это целенаправленно, чтобы Кроя сожгло изнутри. О, как же он будет гореть… Заживо. Разрываемый от невероятный гаммы чувств. Те эмоции… что когда-то и Дэс знал, будучи человеком, ныне ему были доступны только в виде подобных картин, и  алкал он их с удовольствием, фактически вдохновляясь ими, чужими стихийными переживаниями за неимением своих. В собственной истлевшей душе все образы, лежащие некогда на сердце, были похоронены, и лишь один на мгновение вспомнился. Быть может, благодаря ему поцелуй и не состоялся. Неживой вновь ускользнул, отклонившись, поднялся на ноги, забирая стакан. – Ночь долгой будет в этот раз. Ты… мы можем всё успеть. – Но верил ли Мэлрой подмигиванию и обещаниям? Кто как не он… она… или оно?.. заставило его страдать неделями, также быстро исчезнув? Подозрительно, что сейчас вдруг с барского плеча тварь обещала утолить его жажду. Но как бы то ни было, тело Мэлроя диктовало свою линию поведения. Для эйфории не хватало лишь одного. Того, чего он не получил. Музыкант же спокойно поставил стакан на стол и, казалось, собирался выйти в дверь, потому что он повернулся к парню спиной и сделал несколько шагов в сторону выхода.
Крой:  Опять она ускользала. Как видение, как недосягаемый мираж – и единственная реальность в этом мире. Какими ничтожными сейчас казались все проблемы – бордель, долги, стража и даже этот стремный хаосит со своей работенкой. На столько неважно и не интересно. Мелкие неурядицы, которые не стоят достаточного его внимания. Удерживаемый за подбородок парень едва себя сдерживал. Дыхание готово было сорваться на стон досады. Мэлрой выждал несколько мгновений и тут же подорвался с места, когда Органист сделал первые шаги. В процессе запнулся об ушибленную ногу, но совершенно наплевав на то, вырос перед неживым, преграждая дорогу. – А ты тем временем опять исчезнешь? Растворишься. – Не отдавая себе отчета, он пытался оттеснить вампира назад, подальше от выхода, обратно к столу. – Это кладбище. Мне придется уйти, затем вернуться. – Крой усмехнулся, покосившись на окно и придержавшись рукой за столешницу. Взгляд переместился на собственное запястье. Крой растопырил пальцы и как будто задумался. Он прислушивался в ощущениям, которые разливал по телу Хаос и похоже, что на несколько мгновений выпал из реальности. Где-то на задворках сознания пискнул воздушный болезненным уколом. Мэлрой сглотнул эту неприятность, вернул внимание к неживой. – Ночь не такая длинная, как мне хотелось бы. Как же я тебя потом найду?
GM_O:  И ведь он был прав: неживой бы ушёл, не прегради Крой ему дорогу. Дэс попятился к столу, позволяя Крою ощутить ту толику власти, какая ему досталась, обмануться чувством, будто бы всё сейчас в мире подвластно ему. То же делал и Хаос, приемник Ра (за проклятье от старого духа игроку +1 на старте к взаимодействию с духом). Уперевшись бедром в стол, в который раз упырь позволил неволить себя. Он следил за своим творением: как принимает тело духа, как меняется оно под давлением тёмного проклятья… Кровавый яд усугублял ситуацию, но дерзость юноши музыканту даже понравилась. В ладонь, которую Крой рассматривал, пришли пальцы, пусть и в перчатке, но всё же… Хаосит подобрался ближе, задевая тело мужчины, обтираясь об его грудь, обещая то, чего Крой так желал, но в итоге ускользнул, на краткое мгновение лишь поймав дыхание человека, и потянул приемника за собой. Идти за ручки по кладбищу? С вампиром? Сомнительное удовольствие для тех, кто не ценит красоты увядания, кто не широк душой и не находит радости в том, в чём иные находят тоску. Дэс шёл впереди, расталкивая белый туман. Всё происходящее напоминало сомнамбулический сон: Крой видел свою руку, вложенную в ладонь мертвеца, вздутые чёрные вены – свои, в голове звучала не то музыка, не то голоса из прошлого и настоящего («Кто твоя мать? Я знаю кто… Она – …!», «Ты – неблагодарный щенок!», «С девчонкой что ли был? Или с мальчишкой?»). Сколько бы ни моргал Крой, тени над могилами, мимо которых они шли, не уходили. Умершие? Он видел то, что всегда видел Органист? – Не бойся, – раздалось впереди. Белое лицо на мгновение показалось, повернулось в бок. – Я не дам тебя в обиду... – Очередной оскал-улыбка. Демонстрация клыков. Хаос захватывал Кроя всё глубже и глубже. А ему?.. Ему нравилась. Чертовски нравилась приходящая сила. Куда они шли, он не знал, но не всё ли равно, если с… ней? Кажется, они проходили ротонду, хлипкий временный мостик скрипел под ногами, поблизости пахли сырой землей свежие могилы, вновь взлетали птицы и гаркали жалобно и громко… Красивый большой склеп, недавно отреставрированный, открыл свои двери гостям. Здесь Мэлрой ещё не был, но уже мог проникнуться помпезностью архитектурного ансамбля, деталями декора, стилем… – Нравится? – вновь подало голос создание. Внутри не было света. Вообще. Стоило двери закрыться, как Крой оказался в полной темноте, и всё, на что он мог ориентироваться, так это на руку неживого. А куда уж он приведёт его? Не к смерти ли?..
Крой:  Крой был почти уверен, что так и будет, но вопреки привычке, не смирился. Решил хоть что-то сделать, чтобы остановить Дэс. Те ощущения, что гуляли по организму, настойчиво пытались полностью увлечь его внимание. Могло сложиться впечатление, что Мэлрой куда-то проваливается каждые несколько секунд, но быстро возвращается обратно. Хаос увлекал к себе, чего-то, вероятно хотел услышать, узнать, а Крой рвался обратно, боясь отвлечься и потерять объект своей одержимости. Он очень аккуратно сжал пальцы вампира и следовал за ней. Куда? Все равно. Он не спрашивал. Просто шел, немного прихрамывая, и первые шаги не отрывался взглядом от силуэта впереди себя. Не важно где ты, главное с кем. Его не пугали могилы, тоскливые вскрики птиц – все это складывалось в четкую прекрасную ассоциацию. Но было то, что снова пыталось увлечь сознание. К ощущениям добавились… звуки? Голоса? Он первое время не могу понять и начал иногда поглядывать по сторонам. Потом пытался наваждение сморгнуть, иногда разминал шею, как при начинающейся ломке, но они не уходили. Но наркоману ли пугаться голосов в голове? И пусть он понимал в полной мере что происходит, почему он все это слышит и что за тени над могилами – тень ли воспалённой фантазии, или мертвых в самом деле можно видеть? - Я не боюсь. – Тихо отвечал Крой, вернувшись вниманием к неживой. Точнее к ее затылку. – Но это очень необычно. – И в склеп спускался он без страха, успев самую малость рассмотреть его снаружи, но с каждой ступеней спуска возможность любоваться произведением искусства. Если бы не рука неживого, ему пришлось бы шагать медленнее, чтобы не споткнуться и не свернуть себе шею. – Снаружи было красиво. Внутри не много рассмотрел. Извини, особенности человеческих недостатков. – Парень усмехнулся. Он пытался зажмуриться, потом снова открывал глаза. Все ждал, пока они хоть самую малость привыкнуть к темноте. - Что это за место?
GM_O:  Кажется, раздался тихий смешок в ответ на все вопросы… Хаос настойчиво стучался в голову Крою, пытаясь заполучить хотя бы толику его внимания. Удалось. На мгновение. И за это мгновение он столько успел пообещать своему сыну! Теперь Мэлрой дома. В безопасности. Там, где должен быть. Его путь не окончится в сточной канаве. Он будет другим. Богоизбранным. Пальцы неживой сдавили руку Кроя, вынуждая пробудиться от голоса духа, выпрашивающего… имя. Да, чем глубже в склеп уводил его новый знакомый, тем больше тумана оказывалось в голове. – Увидишь, – прошелестело создание. И Хаос, и иной его носитель помогали Крою спуститься по лестнице в темноте. Он видел достаточно плохо, но почувствовал, когда объект воздыхания оказался к нему крайне близко. Руки по-свойски огладили торс, убегая к карманам. К сожалению или… конечно, к счастью, горячка от принятия крови хищника ещё не прошла, и каждое касание жгло плоть не хуже огня. Что-то из них неживой вытащил. В темноте Крой мало что видел, зато слышал едва-едва жалобные стоны и всхлипы. Пару минут спустя загорелся маленький огонёк у одного настенного факела, затем на диаметрально противоположной стороне помещения – у другого. Округлая комната, которая более походила на место для молитв с алтарём в виде куда более искусного надгробия, которое восстанавливал Крой ночами ранее, предстала перед взором. И удивительно, но на пути к алтарю былл небольшое углубление со скруглёнными углами. В целом выемка в полу напоминала что-то вроде ванны, ведь по борту её красовались невиданного… уродства скульптуры. Женщины с обезображенными телами и лицами удерживали разбитые вазы, имитируя действие: они якобы лили воду. Рядом с ними застыли в камне чудища с раскрытыми пастями, из которых торчали языки так, чтобы сделать красивую горку и подправить вид струи, которая по ним бы текла. Это что, фонтан, в котором происходили ритуальные омовения? Неживой шёл вдоль скульптур из чёрного камня, даже не переступая через тела, лежащие под ногами. – Ты мог бы стать одним из них… – Неприглядной наружности люди, наверняка, воры или наёмники, избитые и связанные валялись на полу. И все – мужчины. Сколько их было? А Крою не плевать? Пройдя до алтаря -надгробия – единственной возвышенности – Дэс уселся на камень и не без интереса принялся рассматривать Кроя. Какая у него реакция? В голове парня прострелило. Хаос потворствовал кровожадной расправе, но куда больше он желал заполучить нового хозяина. – Пообещав мне измениться, запомни – я обмана не прощу. Начнёшь над добродетелью глумиться – тотчас тебя жестоко погублю. Искореняй привычку продавать себя и помни, кому теперь принадлежишь. – Рука в чёрной перчатке погладила могильный камень. В тусклом свете факелов грациозное движение пальцев завораживало, но куда более интересно стало другое зрелище: в телах, лежащих подле купальни, начали образовываться раны, а кровь, выходящая из них, стекаться в углубление. – Желаешь ночь продлить и заново родиться? – поинтересовалось создание. – Прошу, – указав на место, где должно произойти ритуальное крещение, Дэс чуть улыбнулся. – Покажешь… что досталось Богу? – Прозвучало двусмысленно, вынудив колеблющиеся нервы Мэлроя вздрогнуть от собственных желаний. Он получает всё, что хочет. Проявил дерзость, сказал громкие слова, теперь придётся полезать в короб.
Крой:  Тяжело удерживаться меж двух реальностей. Хаос затягивал к себе, увлекал, а Крой продолжал тянуться наружу, стараясь не проваливаться на долго. Буквально вырывался. И по-прежнему не давал того, чего требовал дух – имя. На столько ли он рвался к неживой, не отдавая должного внимания духу, или же долго искал его имя. Не хотел давать пустой звук. Мэлрой остановился, когда неживая оказалась рядом. Он больше чувствовал, чем видел и замер вовремя. Он «наблюдал» практически без зрения ее касанья и, кажется, переставал дышать, пока в его карманах искали огниво. Пусть дольше ищет. Что-нибудь еще. Но нет. Обожгла и снова ускользнула, заставив нетерпеливо и шумно выдохнуть. Свет заставил парня немного прищуриться, пока глаза привыкали к освещению. Он осмотрел пространство, и задержался на телах. Их вид вызвал от части удивленную усмешку. По ним Крой не ступал, а все-таки старался перешагивать, когда двинулся к надгробию. Как минимум опасаясь споткнуться. К тому же нога, после вечернего психоза все еще побаливала. – Спасибо, что не стал. – Незавидная участь, но нужно признать, что Мэлрой не исключал и такого исхода, когда кидался на поиски вампира. У него было не много выбора – найти ее, или собственную смерть. Но первое никак не исключало второго и понимая это он все равно искал. Одержимость сильнее страха перед смертью. Крой не заметил того, как на телах вскрылись раны, он завороженно продолжал смотреть на Органиста. Как загипнотизированный не отводил взгляда и снова мгновенье будто провалился, а вернувшись улыбнулся, покивав. Отвечал ли он жестом, обозначая согласие, или соглашался с чем-то понял для себя. – Ода. Пусть со мной воспевает своего родителя. Я выполню все, что пообещал. Никто, не за какие деньги, ко мне не сможет прикоснуться более. – Он перевел взгляд на пол, по жесту вампира и на несколько мгновений застыл в нерешительности, глядя как из тел стекает кровь. Сомнением это не было. Он просто пытался оценить, представить, какого оно ступить в чужую кровь? – Мне следует… туда спуститься? – Возвращая взгляд Дэс спросил парень, попутно с легкостью расстегивая пальто.
GM_O:  Крой забавлял… Хищник даже рассмеялся от его комментариев, и первый раз Мэлрой мог услышать этот лёгкий перелив звуков, разве что разило от него… сумасшествием. Смотрел на неё? Получал внимательные взгляды в ответ. Ждал знака? Она кивала головой, творила приглашающий жест, любезно тянулась к верхней одежде, чтобы забрать её. Прежде, чем ванна наполнилась, а Крой потянулся к пуговицам рубахи, Дэс возложил руку ему на плечо, чуть сдавливая. Вампир вырос за спиной, обволакивая своими тенями и собой. – Назад дороги нет, – прошелестело справа. – Смой их прикосновения, грехи, стань чист, как будто заново родился... – Тёплая кровь будоражила сознание, но хищник держался. Он ещё не окончил со своей главной жертвой, с важным церемониальным представлением. Ткань медленно утекала с мужских плеч, холод чужих уст провожал её – или Мэлрою так казалось. Он даже не знал, что может быть таким желанным, любимым, глубоким!.. Иметь цель, мечту и идею собственного существования. В довесок к ним ненормальное помешательство, будоражащее тело. Кажется, клыки вошли в его плечо. Тень скользнула по торсу ниже, надавливая. Реальность смешалась со сном, Хаос ощупывал своего сына, и касания эти были отнюдь не целомудренными. – Извинись за то, что дарил себя другим, – приказал голос. Голову Кроя кто-то – и правда, кто? – потянул назад, грубо, за волосы. Но во властном движении проявлялась забота, Тьма жаждала признания. Кто бы мог подумать, что укус в переулке станет роковым для бастарда, утратившего в себя веру? И вот он стоял на краю у пропасти, в которой плескалась кровь… Его тело горело, буквально каждая клетка ныла от невозможности постичь… силу, влечение, осознать масштаб открывшегося тайного знания, последствия своего выбора. Хаос не унимал дрожи человеческого тела, просящего разрядки. Уровень крови в каменной чаши поднимался. – Ты отомстишь им?.. Каждому, кто… – В голове Кроя всплывали разные картинки из прошлого, самые мерзкие и неприятные, а рядом с безумным обожанием вставала не менее горячая ненависть, затмевая разум. В долгой ночи придётся быть жестоким, но хорошо, когда у тебя есть опытный учитель, не правда ли? А что это будет значить для Турина? История покажет.

Крой:  Назад дороги нет? – Только вперед. – Тихо отдалось его голосом. Он не боялся предупреждения. Оно не заставило его задуматься, засомневаться. Он спокойно расстегивал пуговицы рубахи, вдыхая близость неживого, что будоражило сознание всем естеством. И это тоже было особым, извращенным, удовольствием – задыхаться в собственном вожделении. Укус принес еще больше красок, обострил все до безумия. Он чувствовал, как грань превратилась в лезвие – резала до боли, уносило сознание, туманило мысли. Реальность ускользала, или просто окрашивалась иными цветами – он не понимал, но принимал ее. С удовольствием, с благодарность. Смаргивал, иногда закатывал глаза, путаясь в ней. Кроя пошатнуло, когда неживая вынудила откинуть голову, вплетая пальцы в волосы. Он рвано выдохнул. Немного помолчал, прежде чем ответить. Не думал, просто собирал растекшиеся мысли, чтобы обратить их в речь. – Я прошу прощение за то, что продавал себя, свое тело… что позволял всей грязи его касаться и использовать. – Мэлрой замолчал, чтобы перевести дух, попытался немного сконцентрировать свое сознание. Не хотел, чтобы его слова звучали сквозь бред, старался придать им осознанности. – Я… клянусь… я найду и отомщу каждому, кто позволил себе когда-либо чувствовать меня вещью и игрушкой. Я смою этот позор с себя… и… с из мира. – Клятва прозвучала легко. С удовольствием. С предвкушением. Он же ведь не убийца, ало! Один раз не считается. Но кого же это волновало сейчас? Он чувствовал свою силу. Он верил в то, что сможет и сделает это с удовольствием. Избавится от этого грязного и низкого отрезка своей жизни. Со всем справится ради той, что стояла сейчас за спиной и дарила это сладкое безумие.

GM_O:  Оставшись довольным подопечным, вампир подтолкнул его вперёд, к кровавой купальне. Сам же хаосит развернулся к алтарю, видя то, чего мог Мэлрой и не видеть. Связь с Инагисом так или иначе окрепла, и вместе они стремились разбить заслон между мирами. Инагис – для установления царства Хаоса, Органист – по своим причинам, грезя тем, что сможет ещё раз заглянуть за ширму того, что единожды видел, не прибегая к тому, чтобы пользоваться услугами проводников. И тогда… тогда он найдёт ненавистное им существо и отомстит. А пока… Пока нужно напитывать существ энергией Хаоса, нести безумие в массы, совращать Тьмой и обещать золотые, но кровавые горы. Раскинув руки, музыкант стоял неподвижно, собирая Ра вокруг себя. Крой же, погружаясь в кровь, почувствовал, как она забурлила. Она охватывала его, но не вредила. Это даже приятно, когда тебя омывают, когда к тебе ластятся. Хаос говорил с ним. Предсмертные хрипы жертв Мэлрой не слышал. Он только чувствовал, как жизнь из них утекает ради его собственной, что зависимость от пагубных веществ… а что это? Боль в ноге? Нет, ушла. Всё менялось внутри, восстанавливалось под аккомпанемент неизвестной, но прекрасно-мрачной мелодии. Сам же Крой вынужден был нырнуть в исток, полный крови и теней, а затем пройтись по своему прошлому вновь, в моменты, когда он отвечал не так, как ему хотелось бы. Память менялась, личность дробилась, Хаос стирал любое потворство слабостям и признаки самоунижения. Дерзость… Да, она определённо в мальчишке нравилась. И, когда он нагулялся по анналам собственной истории и вынырнул, учитель стоял возле одной из статуй, безмолвно наблюдая. – Теперь ты и впрямь красив, – создание кивнуло. Оно присело на корточки, протянуло руку к Крою, чтобы тронуть его влажную от крови щёку, погладить губы.

Крой:  Он не пытался спуститься аккуратно. Его подтолкнули и он легко спрыгнул вниз, разбрызгивая чужую кровь, удивляясь ее приятному теплу. Некоторое время он еще стоял, просто наблюдая за тем, как заволакивает алой жидкостью ноги. Смотрел немного удивленно, но завороженно, прежде чем опуститься в кровавую купель. Еще недолгое время он осознанно прислушивался к ощущению, приподняв руку, прежде окунув ее в кровь, рассматривал свои пальцы, пока не отпустил сознание полностью, с готовностью отдавая его обволакивающей тьме, питаясь ее энергией, проваливаясь в нее. Он окунался не только в алую жидкость, но и в собственную жизнь, в искаженную историю, странную… но вероятно, куда боле правильную, чем та, которую он прожил. Он снова видел себя ребенком, практически подростком. Несколько новых синяков – это не новость. Это привычно. Это нормально. Потому, что даже сейчас, когда он более-менее терпимо научился держать тренировочный меч в руках, освоил несколько ударов, он знал, что лучше быть битым слегка, нежели Рон почувствует хоть толику превосходства. Как только он поймет, что братец способен держать удар, как только утратит повод лишний раз оскорбить и обвинить его в бесполезности, его накроет злостью и тренировка превратится в настоящее избиение. Куда ему по силам тягаться с тем, кто гораздо старше, выше и опытнее. Пусть лучше он притворится беспомощным неумехой – больше выслушает, но меньше получит. Очередной болезненный удар, когда мальчишка свалился, должен был обрушиться на спину, со следующим обидным пинком под зад. Это классика. Нужно просто дождаться и пережить. Но… это же больно и унизительно! Какого хрена?! Крой увернулся от него, просто перекатился в сторону и вдарил под колени брату со всей силы, что была в руках, вынуждая парня рухнуть на колени и быстро поднимаясь, приставил деревянное оружие к его шее. «-Ты мелкий ублюдок!» Было взорвался подросток. – Тише Рон, отец смотрит. – Мужчина и правда смотрел с балкона, улыбаясь и наблюдая за прекрасной картинкой, когда бастард поставил на колени старшего брата. Может быть он не так уж безнадежен? Картинка замазалась, растворилась во тьме, но Крой словно и не замечал смены кадров. Он проживал все заново. Видел, чувствовал и отвечал. Мелочи, казалось бы не стоящие того, чтобы тратить на них внимание, нервы и эмоции. Но каждый раз реагируя иначе, доказывая свою точку зрения, высказывая свое мнение, он все меньше становился мальчиком для битья. « - Я купил ей билет. У нее достаточно денег, чтобы устроить и жить спокойно первое время и найти себе достойную работу. Я написал ей прекрасное рекомендательное письмо, как гувернантки. На Бении есть наши партнеры, друзья. Мое имя там хорошо известно. Она легко найдет себе работу.» - Мужчина всеми силами пытался убедить подростка, удержать на месте, оградить от попыток найти родную мать, которая словно растворилась. Исчезла одним днем. – Почему она мне ничего не сказала? Почему не попрощалась? «-Значит не хотела. Глупый вопрос.» - Нет, не правда. Скажи, когда у нее корабль, я хочу с ней поговорить, пап. « - Ты не понимаешь? Она не хочет тебя видеть. Не хочет разговаривать. Ей было удобно жить у нас в доме, вот и все. На все готовом, с огромным жалованием. А когда открылась правда – стало стыдно. И она решила уйти, бросив тебя.». И Крой поверил. Поверил, или просто сдался в этом коротком споре в тот день, когда исчезла Джессика. Он ей не нужен. И никогда не был нужен. Она просто притворялась, чтобы оставаться в доме. Так зачем ему тогда ее искать? Сориться опять с отцом, накликать на себя недовольство, разочарование…? – Хорошо. Ладно. Тогда… тогда я буду караулить каждый корабль до Бения. Если не встречу ее, значит не она, а ты мне врал. – Картинка уплыла, как и десятки предыдущих. Крой вряд ли поймет сейчас, как могла измениться его жизнь, поступи он в тот день именно так. Если бы ушел, если понял, что отец врал. Может быть нашел мать и его жизнь была бы совсем иной. «- Нет. Давай так. Все, что хочешь, кроме твоих мазю… живописи и музыки. Крой, кому это сейчас надо? На улицах полно горе-художников и музыкантов. Посмотри, как и чем они живут?». Семейный совет собрался в каминном зале. Крой задумчиво рассматривал рояль, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. Он не спорил, но и не соглашался. Оставался абсолютно спокойным. Казалось, что не его судьбу сейчас решают. «- Не думаю, что картину над камином рисовал уличный художник и стоила она не малых денег нам. В конце концов в академии есть архитектурное направление. Тут и свой художественный талант можно применить и дело престижное.» – Вмешался Рон, чем заставил Кроя повернуть голову и удивленно усмехнуться. Надо же. «- Какие картины, какой талант, о чем вы говорите? Это все детское баловство. Ты совсем не уважаешь нас? Вся наша семья руководит торговой гильдией, причем тут искусство и архитектура?» Каризе не нравилось, что мужчины пытаются идти на поводу у капризного мальчишки, искать какие-то компромиссы. «- А по-моему архитектура — это отличный вариант. Это и частные заказы, и городские проекты.» – Постарался сгладить острый угол мужчина, заметив, как младший сын оживился и опустил обе ноги на пол и развернулся к матери. Все так и было. Ему оставалось согласиться и уйти, оставив радоваться псевдосемейство своей победе. Все, кроме одного. - Ею руководит отец. Рон ему помогает. А ты даже не знаешь, где находится его кабинет. – Крой выдохнул, покачал головой и поднялся на ноги. – Хорошо, я согласен. Архитектура, так архитектура. Я поступлю на это направление из уважения к тому, что вы приняли меня в семью, как родного. Крой замолчал. Он сделал вид, что собрался уходить, но быстро пробежался взглядом по лицам и уточнил. – Вы же приняли? Ооо, а что с вашими лицами? «- Ты ведь и есть нам…» - Бастард. – Закончил фразу отца Крой, не дав ему договорить. – Но это же не имеет значения, правда? Ты ведь не постесняешься об этом сказать своим друзьям? Что? Постесняешься? И боишься, что я кому-то расскажу. Вы все боитесь. Мальчик вырос и может взболтнуть лишнего, если что не понравится. Вот и лебезите, кучка лицемеров. - Мэлрой младший еще раз осмотрел лица каждого, кто сидел в комнате и остался доволен, усмехнувшись. - Не переживайте. Я стану архитектором – потому, что мне это интересно, в принципе. И никому ничего не расскажу. Я не такая лицемерная тварь – я же не родной вам. Хорошего вечера, любимая семья. – Жизнь продолжала пролетать перед глазами, он спустился в бездну. В бордель. У него был шанс оттуда уйти. Давно. Пока он не привык. Если бы кое-кто из коллег, в том переломный момент смятения не присел на уши, внушив Мэлрой, что он никчемное дерьмо, которое не выживет за этими стенами. Не сможет заработать иначе и просто сдохнет в ближайшей подворотне. И Крой как всегда смирился соглашаясь, под влиянием чужих слов и разбитой в хлам самооценке. Хаос переписывал историю, заставлял видеть все под другим углом. Сколько раз у него был шанс все повернуть иначе. Сколько возможностей. Не молчать, не сидеть ровно на заднице. Он МОЖЕТ так делать. Он способен на больше – влиять на собственную жизнь. Проживать так, как хочет он, а не заставляют обстоятельства, не превращаясь в пыль под чужими ногами, которую швыряет обычный ветер из угла в угол, занося куда угодно против его воли.
Вынырнув из собственного прошлого, Крой еще несколько секунд не мог отделаться от картинок и голосов, что продолжали лезть в голову. Он глотал ртом воздух, иногда облизывая губы, зачерпывая чужую кровь. Он не понимал на сколько он уходил с головой в кладбищенскую ванную, но ему казалось, что он пробыл под водой столько, сколько люди под ней не живут и пытался отдышаться. И только голос вернул его немного в реальность и парень повел головой, усиливая касание. Молчал, пока улыбка наползала на его губы, а затем тихо усмехнулся. – Теперь ты точно захочешь меня съесть в таком аппетитном соусе.

GM_O:  Хаосит хмыкнул и чуть улыбнулся. Он видел Мэлроя насквозь, знал, через что он прошёл, и от удовольствия позволил себе чуть больше эмоций, чем прежде: и улыбка мелькнула, и тон изменился. На коже перчатки после прикосновения осталась кровь. Медленно вампир отнял руку от лица юноши, вернув к себе. – Хочешь этого? – парировало шутку Мэлроя создание. И ведь вопрос был как будто с двойным дном. На поверхности одно, а в самом деле – совершенно другое. Творящееся безумие, равно как и обескровленные высушенные трупы ничуть не смущали тёмного менестреля. Он вглядывался в новорождённого и очищенного Кроя. Даже, пожалуй, любовался. Он знал, что отныне Мэлрой не сможет просто… разлагаться. Хаосу нужен сильный сосуд и он не потерпит того, что будет уменьшать мощность слушателя. Ночная тварь застыла в некой нерешительности – запланировано или нет, Крой не мог знать. Разум его точно воскрес, тело наполнилось силой, желаниями, мечтами… Так, наверное, пахнет настоящая жизнь, где ты – сам себе король, сам ею управляешь. Не отдаешь долги натурой, а просто не берёшь их; не занимаешься проституцией ради выживания; не травишь организм, чтобы отключить себя от мира и перестать что-либо чувствовать; не смиренно ждёшь удар, а сам его даёшь, нападая первым. Дерзость. Напористость. Всё, что было в Крое изначально, Хаос лишь усилил. Хорошая вышла скульптура… Органисту понравилось.

Крой: Как только вампир отнял руку, парень перевел взгляд на тела. Окинул их с обычным равнодушием, просто зацепился вниманием переместив его себе на грудь А точнее на кровавую гладь, что от части покрывала его тело. Он думал о чем-то. А потом резко развернулся. Послышались всплески жидкости, пришедшей в движение, а Крой выбрался частично из кровавой ванны, ухватившись за поверхность пола склепа локтями прямо перед неживым. Провел рукой по волосам, заставляя кровь стекать с них назад, а не на лицо – это немного мешает смотреть. – Может быть и хочу. – Тихо отвечал Крой. Ухмылка смотрелась на нем уже не так фирменно. На перепачканном кровью лице она выглядела немного… зловеще? Как много делает антураж. – Только оставь немного меня мне. Я еще должен исполнить свою клятву. Не хочу вместо этого валяться с ними. Сдается мне, что это достаточно скучно. – Мэлрой кивнул на опустошённые трупы. – А я бы хотел еще немного повеселиться. – Он опустил взгляд к ногам Органиста, провел пальцем по мыску сапога, размазывая почти не заметное на черном красное пятно, проел выше, но застыл у края и убрал руку назад. Решил не пачкать, или побоялся, что опять куда-то улизнет. – Ин-нен. – Наконец он произнес имя в полный голос. Медленно, по слогам, задумчиво, так словно пробовал его на вкус. – Иннен Дэс? Или Дэс Иннен? Как правильно? О чем шла речь, когда ты говорила, что я должен стать твоей заменой? Ты хочешь, чтобы я приглядывал за кладбищем вместо тебя?

GM_O: Движения парня завораживали – зачесывание волос, перемещение к краю. Он освоился, начал не страшиться, а чувствовать. Собственного довольства тварь не скрыла, но излишний интерес – пагубен для дела, и у Кроя было несколько секунд, чтобы понять, что его избранность связана в том числе с его внешностью, помимо того, что с музыкой. Темное могущественное создание попалось на взгляде? Плотоядном, конечно, но и слишком заинтересованном. Мэлрой специально красовался? Но в одном он угадал: едва касание состоялось, неживой ускользнул. Зашёл за статую, спрятавшись. Он играл с Кроем? Раздался странный хруст, а затем… как будто посыпался песок. Возможно, тварь раздавила ссохшееся тело. – Иннен Амон-Дэс, – тихо раздалось в ответ. – Кладбище. Мертвые. Музыка. Искусство… – голос по-прежнему был тихим. Мэлрой слышал некоторое время шорох, но не видел, что происходило за каменными изваяниями и тенями, которые скрыли новую знакомую. Прошло несколько напряженных минут в молчании, после чего за спиной Крой услышал всплеск. Уж кто-кто, а вампир в крови чувствовал себя прекрасно, полностью погрузив своё тело в живительную силу других. Кровь проходила сквозь кожу, впитываясь в проклятого, и от удовольствия нежить прикрыла глаза, проваливаясь в свою собственную тьму. Затылок касался каменного края купальни, кровь застыла на уровне шеи, но после некоторых манипуляций спустилась к началу ключиц. Вновь голоса… Помотав головой, собеседник Кроя попробовал открыть глаза, но… не смог. Его голод… он просто неутолим, невозможен, даже в таких объёмах тварь всё ещё не могла насытиться. И её, по всей видимости, ломало. – Ты… – с трудом, но слово сорвалось с губ. Глаза открылись, вновь показалась чёрная бездна, заполнила белки, обезобразила натуру. Чувствовалось, что мертвец не может объяснить Крою всю важность возложенной на него миссии. Он лишь смотрел на него, находясь на противоположной стороне купальни, и надеялся, что изначально заданный вектор с развитием – музыкой, искусством, – даст больше ответов, чем он сам. Щегольнув ухмылкой, вампир спросил: – Напишешь мне картину, Крой?

Крой: Крой не изменился в лице, пока неживая была рядом, но взгляда не заметить не мог. Не забывайте из каких дверей он вышел несколько дней назад и сколько времени он там провел. Учился чувствовать клиентов, различать их настроение, заинтересованность. По взглядам в том числе. Парень проводил вампира взглядом, но стоило тому отвернуться, как заулыбался во все зубы. Когда бы ему было не плевать, как на него смотрят? Когда бы это вызывало столь яркую эмоцию? – Иннен Амон-Дэс. У тебя даже имя необычное и прекрасное. Достойное легенд. - Мэлрой так увлекся, витая где-то в собственных мечтах, фантазиях, дыша новыми ощущениями, что не заметил, как неживая вернулась. Он обернулся довольно резко и чуть не соскользнул обратно, когда услышал тихий всплеск. В итоге удержался, замер на несколько секунд, без лишнего стеснения буквально поедая взглядом неживую и лишь через несколько секунд плавно опустился обратно. Сначала так же утоп в крови по самую шею, но очень быстро вынырнул, придвинулся поближе к краю и приподнялся оставляя возможность любоваться отчасти своим торсом. Красовался ли он? Так и не скажешь. Он делал все естественно, не наигранно и… да. Профессионально. Уж слишком Мэлрою польстил тот взгляд и он хотел бы видеть его снова, коль от касаний Органист постоянно убегает, а он боится потерять. – Допустим кладбище и мертвые я обобщённо понял. Музыка? Как можно заменить на нотном поприще? Разве, что ты даешь по выходным концерты где-то. – Крой легко и беззвучно усмехнулся. – Безусловно. Напишу и не одну. Хочешь, чтобы я написал тебя? Такое лучше рисовать с натуры. Но я украл уже несколько образов для себя. Или что-то другое?

• GM_O: Мэлрою не показалось: тот, кто был хищником, смутился. Сму-тил-ся. Фразы и действий молодого мужчины в совокупности. Тонкие пальцы пробежались по собственным губам, помогая изобразить задумчивость. Нет, Органист и в самом деле думал, и вновь слушал, что о нём думают голоса в голове. – М-м, я покажу тебе свой инструмент, все записи отдам. Ты сохранишь их? – Впервые голос звучал не приказом, а… просьбой. Необычно, что существо так умело. Или оно играет, или в самом деле у него много личин. С учётом уже замеченного переодевания можно было сделать вывод, что с головой у новой подруги Кроя всё далеко не в порядке. Убитые, рассыпающиеся в прах, вокруг купальни согласились бы с этим утверждением, будь они… живы. Но вот, что действительно настораживало, так это причина подобных просьб. Либо мертвец знал о своей близкой смерти, либо о чем-то ином, что Крою не было ведомо, но одно он понял точно: она может исчезнуть. Навсегда. Совсем. Нежив… ая… ой?.. ое ушло чуть ниже в кровь. Хоть витэ и манил и манило запахом, но успокоить не могло. – Что у тебя на сердце, то рисуй, и в краску добавляй подаренного мною друга: ему по нраву от тебя подобная услуга… – Взгляд вернулся к юноше, чтобы польстить. Он обрастал деталями – положением бровей, изгибом губ, – и становился более конкретным. Но нельзя было исключать и того, что хищник просто смотрел на сосуд. Пить из живой жертвы куда интереснее, чем поглощать кровь трупа.

Крой: Мэлрой смотрел с интересом, ловил любые изменения и даже не думал отводить взгляда, слегка закусив нижнюю губу. Но вот после того, что услышал внимание его осталось, но обрело внимательную задумчивость. Он продолжал молча смотреть, даже когда вопрос уже прозвучал. Как будто ждал. Пояснения, или дополнения. Или еще каких-то слов. И ведь ждал довольно долго. Правда ждал, когда в глазах застыл вопрос. Спустя какое-то время парень выдохнул. – Сохраню. Почему это звучит так, словно ты собираешься уходить? И я не говорю о прогулке по Турину. Объяснишь? – От улыбки не осталось следа, но Крой смотрел на неживую спокойно в ожидании ответа. Такая себе перспектива. Он только нашел, только сумел дышать полной грудью, распалился новыми мечтами, надеждами, готовый сворачивать горы ради нее, а… она просит сохранить ее записи? Шутит? В таком случае Мэлрою не нравятся такие шутки. Парень накрыл лицо ладонью и провел по нему, тем самым смазывая излишки крови. – Ты ведь Органист. Речь идет об органе? Сложный комплекс. – Он как будто бы сменил тему, и в тоже время оставил свой вопрос открытым.

GM_O: Существо ответило не сразу. Стоило Крою накрыть лицо ладонью, на секунду прикрыть глаза, как раздался очередной всплеск, а кровь заходила волнами. Всё просто – неживой оказался прямо перед ним. Вампир покачал головой из стороны в сторону, как бы говоря, что всё не так просто, как думает Мэлрой. – Пока я буду рядом, следить за твоей клятвой строгим взглядом, – говоря не спеша, хищник чуть скалился. Он ещё раз обошёл взором мужское тело, остановился на вздымающейся груди. Его так удивило дыхание? Жизнь? – Об органе. Небольшом. Играл когда-то на таком? – Как и прежде, разговоры о музыке делали мертвеца живее. Если бы не окружающая обстановка, беседу можно было бы назвать светской. обычной. Тень скользнула ещё ближе, охватывая собою пленника. Цепко и даже немного… жестоко? Углубление в купели небольшое, с рост сидящего человека, потому-то и «ванна» была достаточно заполнена. – Быть может, хочешь взять пару уроков? – усмехаясь рядом с лицом Мэлроя, спросило создание, руки которого перетекли на мужские плечи, размазывая по тем кровь.

Крой: Мэлрой убрав руку с удивленной улыбкой уставился на неживую. Даже забыл о том, что собирался ответить. Крой резко отпрянул от спинки купальни, оказавшись максимально близко к лицу вампира, но спустя пару мгновений шумно выдохнув, отпрянул назад, откидываясь обратно на край ванны. Дышать ему стало однозначно труднее. – Тогда не буду торопиться в ее исполнении. Чтобы дольше быть под твоим строгим взглядом. – Парень ухмыльнулся. Вроде пошутил, но кто его знает? – Орган… Орган. Пробовал один… раз… по случаю. И точно понял, что парой уроков там… не обойтись. – Не знаете почему ему так сложно стало дышать? Почему дыхание мешает нормально говорить? Касания будоражили тело и сознание, а ему казалось, что он на грани того, чтобы потерять рассудок. Но если тронет ее – она снова ускользнет? Лишит его и этого. – Удивительная ты. Жестока, но спасла меня. Влюбляешь в себя, ласкаешь болью и ускользаешь. Я начинаю понимать Акашу. – Крой усмехнулся. – И что же? Каждая ваша жертва оставшись в живых лишается рассудка? Так можно подчинить весь мир. – Шепнул у самого уха Органиста Мэлрой и сам удивился тому, что голос восстановился, качнул головой.- Способная калечь – лечишь. Непостижимая уму, совмещенное несовместимое. – Он знал, что вампир снова может отдалиться и все-таки воспользовался моментом близости, чтоб обхватить за талию создание, прижать к себе, огладить под «водой» пройдясь руками выше. Пусть краткий миг. Еще попытка, еще один риск снова потерять контакт, но разве мог он противиться желанию?

GM_O: Орган… Он удивительно прекрасен. Его полюбишь ты, едва поймёшь. Я обучу тебя, но мой урок опасен: мою ты страсть приобретёшь… – Неживого радовало волнение человека, он находил в этом извращенную красоту. Мучил ли Дэс ранее смертных? И да, и нет. Все они послужили великой цели. Ни к кому из них неживой не привязывался. Он многих предал, чтобы достичь той силы, что есть у него. И нет, никуда не ускользнул, приблизился, обнял тьмой, прильнул и Хаосом в том числе. – Акаша?.. – Недовольство вампира выразилось в стремительном укусе в шею. – О другой мечтаешь, будучи со мной? – Искусственная обида, призванная подсадить Кроя на крючок слепого обожания и повиновения. Они поговорят и о деле. Позднее. – Не каждая, – ответом было на ухо мужчине. – И ты можешь перестать быть исключением… – Выждав паузу, мёртвая отклонилась. На лице её застыло недоумение. – Влюбляю? Кого? Ты что-то знаешь о любви? – Недоумение было столь искреннее, что впору было подивиться тому, что неживой может такое проявлять.

Крой: - Звучит он прекрасно в самом деле. – Медленно согласился Крой. – Тогда тем более жду не дождусь твоих уроков. Оу… - Укус был неожиданностью, но парень не отпрянул. Наоборот, придержал, вдруг если та захочет отстранится. – Может я проникся и оценил всю прелесть неживых благодаря тебе, но совсем мертвые в мои вкусовые предпочтения не входят. К тому же она была той еще сучкой. – Мэлрой застыл, когда голос вампира звучал у самого его уха. Провел рукой выше по ее спине к шее, к затылку. Он как вор, все пытается незаметно, ненавязчиво, мельком украсть свой поцелуй. И сейчас пытался, был уже так близко, повернув голову, что одно случайное неловкой движение и он поймает. Но нет же. Органист снова отклонился, а Крой посмеиваясь выдохнул, откинув голову, касаясь затылком пола. – Я думаю об этом знает каждый, что когда-то родился. Ммм. Да. Плохой пример из моих уст. Соглашусь. – Мэлрой немного помолчал, задумавшись. – Любовь бывает разная. И поскольку никто ее не может измерить и сравнить, то каждый вправе понимать по-своему. – Легко охарактеризовал свое понимание Крой, на самом деле он только что это придумал. – Поэтому, по-своему, я тоже знаю, что такое любовь. И ты знаешь. Все знают.

GM_O: В теле неживого чувствовалось напряжение, едва Крой пояснил своё видение прекрасного чувства. Со стороны показалось, что музыканту вмиг стало либо неприятно, либо даже больно, настолько выражение его лица изменилось. От болезненной темы, над которого мертвец планировал вскользь посмеяться, он ловко ушёл: – Расскажи про орган, – искренний интерес блестел в чёрных глазах. – Никогда прежде я не встречала себе подобного в стезе… Какое совпадение! Что это, если же не рок и не везение? – Опять… Стоило упомянуть музыку, как белолицее приведение оживало, двигалось, сгорало от нетерпения в какой-то детской манере, с тем предвкушением, какое бывает у пятилеток. Подобное поведение подкупало. Значит, он не обделён человеческими чертами, ещё не забыл, как это – быть человеком, раз может взахлёб обсуждать интересующие темы?.. Неживой скользил рядом, смущая и без того напряженное мужское тело, но игнорировал большую часть его касаний и не давал своими руками никакого обещания взаимности, удерживая их на каменном полу. Специально. Открывшаяся шея Кроя, смоченная в жертвенной крови, подверглась осушению. Позволив начать рассказ, вампир тут же припал к коже парня, слизав большую часть крови, а затем спустился к груди. На ее уровне держался общий уровень жидкости в купели. Язык потянулся к крови, на его кончике кровопийца перетащил угощение к области мужского соска, прокусывая тёплый желанный организм в который раз. Больнее. Настойчивее. Несмотря на деяния, черноокий бес внимательно слушал, о чём говорил его «коллега». – Сыграй, – потребовало создание. – Используй духа. Учись… – Шипела, как змея, встраивая соблазнительный голос в звук всплеска крови. – Ты можешь разумом противников владеть, их оглушать ты можешь, звуком сечь… Играть симфонии, подкладывая хор и речь. Пугать. Насиловать. Неволить. Соблазнять. Решать… за них, что скажут и куда пойдут, кого те пощадят, кого те предадут. Давай сыграем… – Дэс резко оттолкнулся от мужчины, разорвав контакт и уходя на центр купели. Он потонул в крови на несколько секунд, затем вынырнул, облизываясь. – Учись приказывать другому. Я знаю, что борделем ты обучен был такому, но сейчас… Заставь меня что-либо сделать через Хаос. Посмотрим, кто из нас поболее творец! (Кинуть, если будет пробовать, духа, т.е д20+1 (повышение от проклятья древнего духа) + стат воли)

Крой: Крой на некоторое время задумался, качнул слегка головой, словно что-то вспоминая. – Не просто описать орган. Я его не часто слышал и он… необычный. Ты вроде нажимаешь клавиши, а звук… ммм… он очень разный. Порой противоречивый. Звуки глубокие, завораживающие и проникающие в самую душу. Иногда подобны нежному звуку флейты, то мягкому звучанию скрипки, то величавому пению капеллы. Где-то на пение птиц, звон колоколов, грохот камней. Он словно выковыривает эмоций, когда звучит, хочешь ты этого, или нет – это сильный инструмент. – Мэлрой говорил неспеша. Он достаточно давно видел и слышал орган в живую, но забыть его звучание сложно. Крой хотел продолжить, но споткнулся, от действий неживой, решившей полакомиться кровью с его шеи, вытянув из его очередной надрывный выдох. Парень покосился на Органиста, но шевельнуться не решился, прикрывая глаза. Постарался сосредоточиться и продолжить. – Он звучит, словно из другого мира. Буйство энергии, способной проникать через любые границы и унести твое сознание на них. Я когда услышал его впервые, то весь день…ох… чтож ты делаешь… со мной. – В очередной раз подразнила, заставила иглам пройти сквозь тело и сбежала. – Сыграть. – Как в бреду повторил Крой, открыв глаза, и сев чуть ровнее, глядя на неживую… осуждающе? Да, было что-то такое во взгляде, но не слишком серьезное, скорее с доброй усмешкой. – Сыграть… Слабо представляю, как это, но давай попробуем. А не боишься, что ученик превзойдёт учителя и я прикажу что-то такое, что тебе не понравится?  – Крой ухмыльнулся, но затем качнул головой. Оба понимали, что не ему тягаться с вампиром, да и он достаточно одержим, чего-то, что может нанести вред Иннен. – Сыграть, заставить… заставить, сыграть… - Задумчиво повторив пару раз, Мэлрой впервые решил прощупать дар неживого. Понять, изучить, приласкать Хаос. Потянулся ко Тьме внутри себя, делая это осторожно, но с интересом. Он старался воспроизвести мысленно те звуки, что некогда пришлось ему услышать от «короля музыки», пытался их услышать заново и дотянуться тем звучанием до сознания неживой. Не понимая до конца, как то работает он делал все интуитивно. Что мог он пожелать? Какой приказ отдать, вплетая его в музыку? Он мог бы пожелать тот самый недосягаемый поцелуй, еще одно нескромное касание, гораздо большего и вожделенного, или еще один укус, глоток ли крови, но Крой… Под алой жидкостью движенье можно не заметить, когда он чуть поднял руку и развернул ее ладонью вверх, не показывая ее на поверхности, желая ощутить в ней пальцы менестреля.

GM_O: Рассказ про орган музыканту понравился. Он одобрительно кивал в такт всем словам и чуть улыбался. В тот момент, когда первая попытка взаимодействия с духом произошла, Ра уловил колыхание оппонента, но с лёгкостью отразил их. Недостаточно мощные. Не хватает… импульса, веры в себя. Но и здесь неживой, наученный опытом, знал, как подступиться. Раз он решил сделать из Кроя своего последователя, даровать ему не только все знания, но и собственное имя, следовало позаботиться о восприятии неудач Мэлроем. Поскольку кровь так или иначе рябила, а слух неживых не то, что у смертных, Органист с лёгкостью по движениям понял намерения парня, но выждал прежде, чтобы Крой понял, что существо выполняет желаемое не потому, что тот приказал, а по собственной воле. Сначала одна рука, а затем и вторая пришли к ладони парня, обволакивая с особой, почти материнской нежностью. – Со временем придёт, но заклинаю: не бросай, – голос звучал ободряюще. – Другим сомнения отдай. Ты можешь быть силён, я точно знаю. Поверь, в пути тернистом понимаю… Мне тоже всё не с лёгкостью далось. Носить в себе Его зерно – ужасно тяжкий труд, но дерзость и упорство преграды перетрут. – Пальцы неживого крепче сжали руку Кроя. – Не бойся Тьмы, она прекрасна. Владеть ей может быть опасно, но у тебя таков отныне путь, и прошлой жизни не вернуть. Теперь идём… – Вампир потянул смертного к себе, но пока без насилия, легко, доверяя Крою в правильном выборе. – Заглянем в неё глубже… – Приглашению к ужину, не иначе, но разве это не то, чего желал Мэлрой?

Крой: - Кажется меня не очень любят духи. – Выдохнул Крой с насмешкой. Раньше бы этим словам откликнулось бы внутри что-то вроде того, что он даже духам нахуй не сдался, но сейчас это звучало не больше, чем ироничная. Но сразу после этого жидкость пришла в движение. Он пытался сесть по удобнее, или... возможно вообще хотел подняться и покинуть кровавую купель? Было в этом движении, что-то немного… резкое, или нервное, но стоило одной руке прийти к пальцам Мэлроя, затем другой, как он выдохнул, не желая потерять руку неживой. Он легко двинулся ближе, толкнувшись спиной от борта. – Ты... сама, как орган. – Парень усмехнулся. Прямо в лицо хаоситу, но это было не насмешкой. Скорее удивление тому сравнению, которое он увидел и продолжал внимательно рассматривать на окровавленном лице Дэс . – Она, или он. То ты творец прекрасного, то ты ночной убийца. Где-то отбираешь жизнь, а где-то помогаешь заново родиться. То грубая и опасная, затем ласковая и нежная. То увлекаешь, дразнишь и тут же ускользаешь. Такое же противоречие, как между клавишами и трубами, и звуками, которые они извлекают. В тебе так же легко запутаться, как в регистрах. Пока каждый не попробуешь – не сможешь разобраться. А их очень-очень много. Сколько же времени мне понадобится? – Вопрос звучал риторически. Может быть и не следует разбираться? Не нужно лезть в глубину, а оставаться на поверхности, как есть. Он так всегда делал в прошлом, но и он же от него только что отказался. Крой говорил тихо, даже вкрадчиво, сжав пальцы не на долго чуть. – Не брошу. Нотную грамоту мы ведь не за один день освоили. Думаю, это должно быть чуть… сложнее. – Заглянуть в глубже? Он прыгнет в омут – ему не привыкать. И коли Крой не боялся той грязной тьмы, в которую окунался день ото дня, забивая сознание в самые темные тупики, под воздействием разной дури, то сейчас, за Органистом, шагнет без страха и без сомнений.

GM_O: Верил ли Крою тот, к кому он шёл? По усмешке так и не скажешь, но за красивые слова он был награждён укусом, который принёс знакомое блаженство: то, которое ни с каким наркотическим опьянением не шло в сравнение. Один раз, другой… Жадно «употребляя» теплый смертный сосуд, неживое создание не забывало усилить «впечатления» касаниями, заботливыми объятьями Тьмы, но всегда была черта, через которую обласканная словом девица не переступала. Всё ещё ускользала, неволила мужчину, не позволяя получить желаемое – что-то большее, чем укус или объятья. Может, она просто не знала или не умела? Мэлрой, имевший дело с бесчисленным множеством клиентов, неужто не мог разглядеть некую ширму, выставленную между ними? Хотя, казалось бы, такой момент, поза, близость. Тварь тащила Кроя на дно, купала в крови, затем вытаскивала «подышать», чтобы окунуть снова, послушать его тяжело дыхание и музыку тела, которую он, как представитель древнейшей профессии, мог творить лучше всего. В полутьме оскал хищника разглядеть было легко, а вот что сложно… наверное?.. так это вытерпеть его «издевку», спущенную на ухо: «…». А потом внезапно один факел погас, стало темнее. Затем второй. А после – сознание Мэлроя. Он очнулся без той ужасной усталости и изможденности, какая была, одетым, чистым, под пальто. На улице слышался разговор двух старых сторожей: «Куда ты дел редиску?». «Да никуда я её не девал…». «Да-да, рассказывай. Опять утащил домой, не оставил нам на суп?!». «Боги, помилуй меня! Разве я бы так с тобой поступил?! Я же знаю, что ты любишь редис!». Перепалка была под окном. Ярко светило солнце. Стало как будто теплее. Один из сторожей зашёл в дом и удивленно уставился на Кроя. – Ты… сынок, ты опять спишь?! – Стоило повернуть Крою голову к небольшому напольному зеркалу, как он увидел, что внешность его слегка изменилась. Никаких синяков под глазами, усталости, опиумного отпечатка. Но как? Та же поза, сверху так же лежит пальто. – По-моему пора работать, – хохотнул дедуля. – Но можем для начала чаю попить. Скажи, этмавот, а инструменты нам все передали? Мы ж не знаем, чего нужно-то для реставрации.

Крой: Искал ли этой веры сам Крой? На столько затуманенный в своем влечении, одержимости. Он был словно под гипнозом, но чувствовал себя яснее ясного. И в этом странном полубреду любой и каждый взгляд, касание, слово неживой были самым желанным – какими бы они не были. А укус – высшая степень вожделенного дара. И он наконец снова получил его. То, чему несколько дней подряд искал подмену, но находил лишь разочарование, пьяный угар, не приносящий даже толики того удовольствия, в котором он захлебывался сейчас. Захлебывался, как в экстазе, так и в кровавой ванне. Терял дыхание и обретал его снова. Сколько напился чужой крови Мэлрой – страшно подумать – когда не хватало кислорода, когда касание дразнило, обжигая тело и то, что так нравилось слушать по заверенью неживой невольно прорывалось из груди. К тому времени, как потух один факел, Мэлрой перестал практически различать реальность. Все смешалось все – и краски, и тени, и стекающая по коже кровь застила глаза. Еще один потухший факел и… тишина. Красивый был сон… просто прекрасный. Жаль, что просто сон? Он слушал голоса и пока не понял, что к чему. Где проснулся? Как тут оказался? Какое время суток? Пока один из дедков не вошел в сторожку, Крой не шевелился, хоть и открыл глаза. Он, повернувшись на бок, задумчиво смотрел на собственное пальто, которым был укрыт. С это и начинался его прекрасный сон. Все так. Он просто заснул и всю ночь продолжал бредить. Но было то, что смущало парня – слишком хорошее самочувствие. Ничего не болело, ничего внутри не ныло, не начинало трясти, не раскалывалась голова. Крой сел, спуская ноги на пол, посмотрелся в зеркало мельком и провел рукой по лицу и посмотрел на деда. Молчал. Но простительно – он еще не до конца проснулся. Мэлрой неспешно влез в пальто. Сон, или нет? Был один верный способ проверить и парень осторожно потянулся за воздушным, спустя мгновенье поморщившись от резкой боли, ударившей в затылок и ощутив, что его причину. Не смотря на неприятные ощущения парень довольно ухмыльнулся, оставляя духов в покое. – Пока достаточно. – Наконец обращаясь вниманием к сторожу ответил Крой. – Сейчас нет смыла трогать что-то, если нет серьезных расколов. Все остальное лучше делать, когда сухо. – Какой сейчас день, отец? И сколько времени? Потерялся немного. От чая не откажусь. Сколько всего полноценных склепов на этом кладбище?

Задание от культа

GM_O: Вот только по пути из «Пики» Мэлрой, почуявший свободу, заметил кое-что… За ним наблюдали. Или его преследовали. Бездна и впрямь не самое безопасное место, даже в разгар дня. В конце концов, ближе к выходу в центральный район, справа от него показался здоровяк, на которого он якобы работал. – Давно не виделись, парень, – положив руку Мэлрою на плечо, бугай на долю секунд зажал его в стальных объятьях. Отпустил. Хмыкнул. Он тоже курил, правда какую-то невероятно вонючую дрянь. Как и прежде, от мужика пахло потом и кровью, он скрывался под капюшоном, а одежда его сначала лучшие времена. – Помнится мне, я обещал тебя убить, если не будешь делать свою работу. По одной наводке мы своего достигли, второго ты упустил, но чем Хаос не шутит? Есть разговор. Приватный. Деловой. Без угроз и обиняков. Если надумаешь, загляни на арену. Знаешь, где это?

Крой: Он только сделал шаг за порог, только приятные ароматы масел и отдушек остались за дверью, а в нос ударил привычный смрад Бездны, как Крой остановившись вдохнул полной грудью и ему казалось, что чище этого воздуха ничего не может быть. Он немного глупо улыбался, когда уходил прочь, а на последок поднял руку и показал средний палец в сторону заведения, тихо рассмеявшись собственному жесту. Бездну он старался покинуть побыстрее, но не сокращал дорогу по опасным переулкам, держался главных улиц. Тут не редкость ощущать на себе чужие взгляды, внимание. Порой начинает казаться, что у тебя развивается паранойя. Вот и Мэлрой время от времени все-таки осматривался. Но ближе к порту явно расслабился, а судя по всему зря. Парень остановился, когда чужая рука легла на плечо и как только повернул голову, увидев своего «работодателя» явно напрягся. Так и хотелось ответить, что он не успел соскучиться, но все же затыкать пасть Нагиру и поспорить с мамкой – это одно. Хаосит, который едва его не придушил – совсем другое. И когда речь зашла о его прошлом обещании Крой аккуратно потянулся к Оде. Будет обидно после того, как его жизнь только-только начала так серьезно и круто меняться просто взять и потерять ее в одночасье. Но не смотря на явное напряжение, в остальном Мэлрой оставался относительно спокоен. Выслушал. Задумался и потер указательным пальцем висок. Конечно, проще всего было сейчас воспользоваться моментом, согласить, ничего не спрашивать и слиться. Просто никуда потом не приходить – его же просто предлагают. Хотя ему и в тот раз… «предложили». Очень… очень хотелось так и поступить. – Найду. – Ответил Крой и немного подумав добавил. – Но я больше не работаю в «Пике». Поэтому, если деловой разговор подразумевает… - Мэлрой не закончил, но покачал головой, показывая, что в таком случае не стоит терять время друг друга. А после этого замолчал, во внимательном ожидании реакции.

GM_О: Бугай покачал головой, затем посмотрел вперёд, как будто задумался. Он усмехнулся, погладил подбородок и ответил, наконец: – Нет. По той наводке мы раздобыли кое-какую информацию. Жаль, что второго не успел окучить, но разговор наш будет лежать в другой плоскости. Ты ведь теперь… Иной. – Могло показаться, что гигант слегка смягчился или же в его голосе сквозило уважение, но после того, что он предлагал Мэлрою и как с ним разговаривал в прошлом, верилось во всё с большим трудом. – Ладно, пташка, принимай свои солнечные ванны. Захочешь побазарить – я сказал тебе, где искать меня, – ещё раз хлопнув от души Кроя по плечу, а потом и по спине, мужик спешно удалился. В целом никто не мешал Мэлрою более. Повезло не нарваться на стражников, они ходили где-то вдали и не особо интересовались юношей, идущим по своим делам. Бредя по городу, Мэлрой слышал разные разговоры, но в целом граждане как будто стали веселее и спокойнее. Что уж изменилось – черт их знает…

Крой: Мэлрой ничего не отвечая просто покивал. Мол, услышал информацию. Знакомого незнакомца он проводил задумчивым взглядом. Нужно ли ему идти на эту арену? С одной стороны, забить и не появляться там. С другой – таких ребят лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Быстро же информация расползается в бездне. Ему казалось, что он не видит и не слышит десятой части того, что происходит в городе внутри города. Это немного напрягало, заставляло чувствовать себя неуверенно, когда это касалось его. – Воу. – Без должных эмоций подвел итог этой странной встречи с хаоситом парень, качнул головой и продолжил свой путь. В центре он старался долго не светиться своей физиономией, хотя пришлось повоевать с желанием погулять и поглазеть на весеннее настроение местных, подышать подольше более чистым воздухом, но Крой совершив необходимые покупки вернулся в бездну, в квартиру, чтобы разложить свои немногочисленные вещи, которые забрал с борделя. Возле мольберта остался стоять подрамник, а другие художественные принадлежности Мэлрой осторожно сложил пока на фортепьяно. Побродил затем по комнатам в поисках укромного места и в итоге выложив в карман всего несколько монеток остальные припрятал под матрас – это вам не деловой дом, но туда Крой зайти сегодня так и не решился. В целом день подходил к концу, когда успел он перебрать краски и кисти, переписать ноты в нотную тетрадь с изрядно поизмявшегося в кармане листа. Но и его Крой не выбросил, а бережно, практически любовно расправил каждый сгиб, каждый уголок и вложил в эту же тетрадь, вместо того, чтобы выбрасывать. Еще парень успел попробовать инструмент на звучание, вскрыть его, как сверху, так и снизу, надеясь, что хозяев не хватит удар, застань они такое зрелище. Ведь если нижнюю часть он позже закрыл, оставив внутри емкость с жидкостью, то верхнюю пока оставил открытой, не успев проверить звучание всех звуков. Прервавшись в этом занятии он выбрался подышать воздухом (и табаком) на балкон, глядя на темнеющее небо, а вернувшись в дом не стал снимать пальто. Вместо этого он обулся, перед тем как выйти на улицу, решив все же проведать арену и послушать, что интересного ему там могут сказать. Не пожалеет ли он о решении? Хаос его знает, но не попробовав не узнаешь. Да и… пожрать не мешало. Он так-то ел последний раз с утра на кладбище.

GM_O: Бездна вечером стала менее приветлива, чем днём. Весной происходит обострение у разного рода биомусора, и даже Крой нарвался на лишнее внимание, но всё же до арены дошёл целым и относительно невредимым. Само понятие “арена”, конечно, для него было не ново. Любой житель Бездны знает, что такое заведение есть, просто оно неприглядное с виду и никогда не подумаешь, что внутри находится ристалище, на котором проливают кровь. Помимо жестоких боев, на арене было много развлечений: карты, кости, вкусная еда. Атмосфера была интересная. Когда Крой оказался внутри, его сразу взяли в оборот и провели к свободному столику на втором этаже. Так уж вышло, что посадили его аккурат к перилам, то есть вид на жестокое избиение какого-то жирного ублюдка был потрясающий. Но не успел Крой сделать заказ, как к нему подбежала официантка, рассыпалась в извинениях и указала на столик в углу, где сидел знакомый большой бугай, а с ним какой-то нелицеприятный татуированный ушлёпок. Оба они курили и пили какую-то херобору, обмениваясь “любезностями” при игре в карты. – Господа просят присоединиться к ним, – после очередных извинений сообщила девушка. – Я лишь передатчик… Ни к чему не принуждаю. Я… – Она не знала, как ещё оправдаться, и просто развела руками. Если Мэлрой всё же решится перейти за новый стол, то официантка увяжется за ним хвостиком. Татуированный не скрывал своего лица. По нему сразу было ясно – уебок, тот ещё уебок. – Здарова, – выдал белобрысый, затягиваясь. – Мой друг много рассказывал о тебе. Садись. Выпей с нами. Может, сыграем в картишки?

Крой: Об арене Крой слышал и не раз. Даже теоретически знал где она находится, но сам не разу тамне был. Пару раз порывался заглянуть, но ноги так и не дошли. Но вот повод нашел себя сам. Мэлрою пришлось потратить немного времени, чтобы найти это место. Признаться, он не ожидал увидеть того размаха, что оказался за дверьми. И как он тут кого-то найдет-увидит или как найдут его. С другой стороны его в бездне без находили, как не в чем не бывало. Его дело маленькое – он пришел. Как минимум посмотрит, что тут происходит и наконец поест. Он только было устроился, поглазел в смешанных чувствах за тем, что происходило на ристалище, выдохнул, собираясь заказать еды, как официантка пригласила за другой стол. Мэлрой посмотрел на парочку, которая за ним устроилась и одного признал. – Можно тогда туда солянку. И компот, или морс, если есть что-то такое. – Поднявшись он прошел к столу. Остановился и кивком приветствовал картежников перед тем, как сесть. – Благодарю, но откажусь. Не игрок и избавляюсь от вредных привычек. У меня не так много времени, но я с удовольствием послушаю вас. – С таким ли удовольствием? И чем же он так занят, куда торопится? Хочет поскорее закончить настраивать инструмент, или не теряет надежды кого-то повидать этой ночью? А может… просто набивает себе цену?

GM_O: Раздался ободряющий смешок что со стороны Бугая, что со стороны белобрысого уебка. – Какой торопыга, не терпится перейти к делу? Это хорошая черта, – кивнул татуированный и снова затянулся. Он курил какую-то самокрутку, причем настолько дряную, что от запаха могло затошнить. Парни заказали мяса после того, как Мэлрой сделал свой выбор. Когда официантка отошла, только хотел татуированный заговорить, как проскочила мимо ещё одна девушка, которая привлекла его внимание. За ней бежал лис. – Гля, пошуршала своими юбочками. Ты мимо прошла, балда! – И, когда девица, наконец, разглядела нужное ей создание и подошла к нему, татуированный получил ногой под столом, от чего скривил лицо, но что-то девчонке отдал. Кажется, ключи. Долго она с мужчинами не стояла, что-то сказала, да и пошла восвояси, а за ней – лис. – Ты на неё не засматривайся, эта цыпочка – моя жена, – хохотнул друг бугая. – Мы к тебе по какому делу. Весточка до нас дошла… По поводу твоей профессии. – Сделав паузу, парень продолжил. – Я про строительство всяких разных штук. Знаешь, кто такой Кайрат Ибн Хасан? Молва в городе ходила… Мож, слыхал?

Крой: Хорошая черта, быть может. Крой ничего не ответил и повернул голову, когда внимание белобрысого переключилось на кого-то еще. Первые несколько секунд, могло честно показаться, что он пялится на девичьи ноги, а то и повыше. Но на самом деле парень смотрел на зверя. Собак ручных видел. Кошек. Крыс. Даже змей. Лис – не встречал. И когда татуированный заявил, что девушка – его жена, Крой обезоружено поднял руки, жестом показывая, что и не думал претендовать и на всякий случай даже не стал провожать ту взглядом. Любовь, как говорится зла, но козлы могут больно бодаться. А стоило тому заговорить о профессии, как Мэлрой вздохнул, собираясь сразу опротестовать, чтобы он там не собирался предлагать. К счастью у него хватило такта дослушать до конца и задуматься. – Похоже информация обо мне перемещается быстрее, чем я сам. – Усмехнулся парень и пока ждал заказа вынул сигарету, чтобы закурить. Больно уж хотелось перебить запах того курева, что курили эти двое.-- Ибн Хасан. – Парень потер пальцем висок, немного склонив голову в бок. Вспоминал. Фамилия и правда была ему знакомой, но откуда он мог ее слышать? – Да. Да, слышал. Он должен был закончить академию раньше. Нам как-то на примере его работы показывали правила оформления архитектурных проектов. Может быть видел мельком пару раз, но лично не знаком и было это довольно давно.

GM_O: Ай да ладно, парень, пялься, сколько влезет… Сочная жопа, да? – внезапно смягчился татуированный. Он и сам в наглую пялился на задницу удаляющейся девушки. – Этот лис просто бешеный. Ты знал, что он сожрал недельный запас мяса? Как тебе идея не впускать его больше в дом? – спросил парень у бугая. – Давай к делу, – буркнул толстяк. – Да, к делу. Этот Ибн Хасан… построил укрепления не тем парням. А мы с друзьями хотим одно здание построить в Бездне. Необычное здание. Такое, чтобы и под землей были помещения, и красота всякая, другая хуйня, но чтобы это было… как крепость. Чтобы просто так нас не смогли там разъебать. Знаешь, я твоих работ не знаю, но Мясник, – белобрысый челикс кивнул в сторону дружбана, – почему-то прям уперся, говорит, что ты сможешь с таким совладать. Правда он предлагает… А что ты бля предлагал? Я забыл. – Мясник смахнул капюшон назад, показывая впервые своё лицо. Крайне неприятное. Злое. В шрамах. – Я предлагаю тебе найти этого Ибн Хасана и подучиться его мастерству, а также добыть информацию о той хуйне, что он настроил важным пидорасам в белых плащах. Разберешься. И мы будем платить. – Мы будем платить?! – возмутился блондин, но затем расхохотался. Фляга у него свистела или же он был просто по жизни дурным, непонятно. Он тыкнул самокруткой в сторону Кроя, затем сказал: – Я пошутил. По-шу-тил. Платить будем. За сколько возьмешься? Давай твои условия. Я просто не знаю, насколько ты хорош. Получить образование… Хах, да я сам своего рода архитектор. Из говна и палок такого могу настроить… И ведь тебе придется дохуя на себя взвалить. Мужик, это очень сложная работёнка, и с ней справится только профессионал. – Проблема в том, что если он откажется, его придется убить… – А я это не сказал? Боги, как же я забыл… Ах да, Крой… Ты же Крой? Если ты откажешься, я тебя убью. Вот так.

Крой: - Я, конечно, попробую, но это сложно. Почти не возможно, если он вдруг использовал какие-то свои авторские инженерные решения. Никто не будет их раскрывать. Сам же проект оставляется обычно заказчику. Если только у него сохранились черновики. – Пока один из хаоситов пояснял, что должно быть внутри здания, Мэлрой ел. Если и поэтому сумел сдержать улыбку. Проглотив еще пару ложек солянки, парень еще раз отпил морса, отложив ложку. – Нет, не приходилось. Чтобы поговорить о стройке и мне и вам следует подготовиться. Мне накидать проектную таблицу, а вам определиться с чем-то большим, чем зал, комнаты вокруг и рандомные ходы-выходы. И лучше это обсуждать на местности, днем, или хотя бы при не плохом освещении. Какие еще помещения должны быть – кухни, залы, комнаты; на каком уровне что должно располагаться; куда делать отходы. Мне нужно максимально четкое понимание, что хочет видеть в конечном итоге заказчик. Если не в деталях, то хотя бы подробный функционал. То есть вы говорите, что хотите видеть – я думаю, как сделать так, чтобы это работало. С водой и канализацией трудностей не будет. Должен быть кто-то с вашей стороны с кем я смогу связываться в процессе работы – вопросы, предложения, правки. Я могу сделать «от балды», по-своему видению, но как показывает практика – это никогда не бывает продуктивно.

GM_O: С тобой приятно иметь дело, – блондин улыбнулся. – Зови меня Чикс. Мне нравится это имя. А это мистер жирная жопа. Думаю, помощники в этом деле мы так себе, но на месте мы можем с тобой встретиться. Днём, говоришь? Когда бы мне с тобой сходить на свидание, п-п-п-п… – Татуированный парень побил себя по губам жирными от мяса пальцами. Подумал-подумал да сказал: – Как насчёт свиданки завтра? Встретимся в полдень на пересечении Крестовой и Шаховой улицы. Я покажу тебе место, где мы с друзьями планировали строиться, а ты оценишь масштаб территории. Возможно, хотелки… Нет, хотелки передать тебе не успею. Боюсь, не доберусь до босса сегодня. А с кем связываться? М-м-м, я не самый приятный чел, но самый договороспособный. Поверь, остальные – те ещё уебки, лучше взаимодействовать со мной. – Уткнувшись в кружку с элем, молодой мужчина некоторое время жадно глотал пойло, потом вернулся к разговору. Мясник ухмылялся и молча жевал. – О, ты и доберёшься до босса. Займись ты этим, – сказал татуированный товарищу. – Подойдёшь к нам, если какие-то сведения появятся. Ты-то знаешь, где это. А ты неплохой парень, Крой. Я думал, будет хуже. Так ты не сказал, ты согласен доебаться до Хасана? Триста серебра нормуль или многовато? Как по мне, многовато. Мне проще было бы выкрасть нужное, но проблемка – я не понимаю нихуя в чертежах, а секреты, как ты правильно сказал, инженеры хранят в голове. Раскуси для нас ублюдка, а мы в долгу не останемся. Мы так-то за всё хорошее против всего плохого.

Крой: - Тяжко будет. – Выдохнул Крой, чуть ухмыльнувшись. Первое – ему блондин казался кем угодно, но точно не тем с кем можно побеседовать о стройке. Второй, кажется Мясник, и то вызывал у Мэлроя больше надежд в этом деле. Торопыжничество Кроя тоже смущало. В его понимании следовало бы сначала получить информацию у какого-то их босса, самому в нее вникнуть, записать, структурировать, а уже потом нести архитектору, как раз на место просмотра территории. А не вот это вот все. Но вероятно, тем интереснее. Меньше ориентиров – больше свободы для фантазии. – Цена хорошая. Я постараюсь вытащить из него все возможное так, но если у него где-то сохранились черновики, или копия… Нет, я могу, конечно и сам попробовать, но скажу честно – вор из меня посредственный. Если он поймет, что кто-то пытался выкрасть чертежи, то скорее всего их сожжет. Я бы сжег. Мэлрой прокрутил один раз тарелку с остатками солянки и пока давал время подумать, или что-то ответить… Чиксу, навернул еще несколько ложек. – Можно было бы еще… - Крой как оживился заговорив, так резко смолк, мотнув головой, мол, неважно. Можно было бы через ратушу узнать какие из последних проектов делал этот самый Ибн Хасан. Но у Кроя тоже остались свои связи (если эти связи вообще еще его помнят) из профессии, которые наверняка имеют вход в городскую администрацию. И зачем сбивать себе зазря цену, если можно попробовать для начала самому? Мэлрой усмехнулся, доев последнюю ложку похлебки и пальцем опустевшую посуду от себя. – А вы, походу, те самые ребята, которые с инквизицией играют в войнушку? Серьезно у вас все, раз дело дошло до крепостей.

GM_O: Войнушку? Пф, Хаос тебя помилуй… – отмахнулся Чикс. – Нам белоплащи просто не нравятся, вот мы и помогаем некоторым достигать своих целей. К тому же они сожгли гладиолусы моей бабули, а бабуля у меня чувствительная шо пездец, и отъехала она из-за бляцких цветочков, которые сожгли. Честно говоря, приятного мало, но война… Ой, нет. Просто хотелось бы гладиолусы растить в безопасном месте. В честь бабули. – Чикс вновь закурил, отставляя тарелку с костями в сторону. – Ладно, оставляю тебе выбор, как добывать инфу с Хасана. По поводу наших построек… М-м-м, можем перенести свидание на недельку вперёд. Там буду уже не только я, раз я так тебя смущаю… Ага-ага, вижу по твоим глазёнкам, что ты меня хочешь, но стесняешься… Но и босс. Босс умеет чётко разложить, что надо. С тебя только прийти. Ну и помни, откажешься – смерть. А так-то вроде и всё. Вкусная похлёбка-то была? Тут кухня – лучшая во всей Бездне. Я просто ни разу её не заказывал, мне интересно… – Мясник вновь ухмыльнулся: – Думаю, больше мы тебя не задерживаем. Сообщи, если что-то получится с Хасаном. Кого-то из нас здесь ты всегда сможешь найти, в любое время суток. Можешь прикрываться моим именем, меня тут знают. – Ага-ага, – поддакнул названный Чиксом и глянул на Кроя с прищуром. – Ты вроде мужик. Какого хуя ты пьешь морс?! В смысле ты отказываешься от вредных привычек? Это же абсурд… – Но в целом парочка Мэлроя не задерживала. За перепалками, разговорами и едой впрямь прошло порядком времени.

Крой: – Гладиолусы, так гладиолусы. – Не мог не посмеяться над главной причиной Крой. Вопросов лишних задавать не стал. Просто допил свой морс и покрутил перед глазами пустой стакан и пожал плечами. – Вкусно. Сытно. А большего и не нужно. – Дал свою оценку солянке парень. – Полтора года угара – устал. Ты, Чикс, конечно, может парень и симпатичный, но то точно не в моем вкусе. – Мэлрой достал сигарету и потратил какое-то время, чтобы прикурить. После еды – святое. – Значит я пытаюсь узнать информацию о том что, где и как строил Хасан для белых плащей за триста серебряных. Через неделю встреча на месте. Я постараюсь заранее заглянуть сюда и уточнить, заодно быть может что-то узнаю о коллеге. – Коллега. Когда бы Крой называл коллегами кого-то кроме шлюх? Крой поднялся и сунул одну руку в карман, а другой придержал сигарету, прежде в удовольствие затянувшись. – И вы помните. Про карточный-то домик. – Звучит, конечно, как шутка. Но если думать – любое сложное инженерное решение в большой и тяжелой конструкции может обратиться фатальной катастрофой. Но думать уже придется без него – Мэлрой ушел, напоследок махнув рукой. Он поужинал, побеседовал, а дома его ждет недонастроенное фортепьяно, ноты и краски.

GM_O: Херня, – помотал головой Чикс. – Я уже раскусил тебя, можешь не врать. Ладно, бывай. Увидимся ещё. Мы про карточный домик поняли, но и ты пойми. У меня глаза везде. Я и есть глаза Бездны. Легенда. – Белобрысый расхохотался от души, даже прослезился, пока ржал. Мясник уткнулся в кружку и добродушно усмехался. Он не испытывал дискомфорта от своего молчания. Просто отвлекался на бой. Кто-то растерял все зубы на арене. Это было увлекательно. Мэлрой доберётся до дома как раз в тот момент, когда начнёт темнеть. Ему бы подумать, как совмещать все активности, какие только можно: и работу на кладбище, и хобби, и поиски Хасана, и в теории… подумать над предложением, сделанным на арене. Неплохое, выгодное. Что-то построить, оставить след в истории Турина. Разве не этого он достоин? Определенно. В доме было тихо. Хлоя убиралась на первом этаже и только поприветствовала Кроя, не приставая с расспросами. Остальные жильцы не показывались. Братца Хлои тоже не было видно. Спокойствие! Время подумать, помечтать, расслабиться!..

Крой: Легенда. Крой рассмеялся, но беззвучно и этого со спины уже хаоситы не видели. Мэлрой по пути вглядывался в прохожих, в тени которые быстро скрывали самые темные переулки. Иногда останавливался, чтобы присмотреться, но в итоге просто пришел к дому. Несколько минут он еще постоял у крыльца, выкурил еще одну сигарету и после все-таки вошел внутрь. Поздоровавшись спокойно с Хлоей, он поднялся на третий этаж и запер за собой дверь.

Обувь осталась у порога, пальто там же на вешалке, а парень прошел в комнату чтобы зажечь лампу. Около получаса в тихой домашней суете. Мэлрой разобрал карманы пальто – выложил остатки сигарет на тумбу, там же оставил огниво, несколько монет. Разобрал рюкзак, разложив вещи на новые места и пару из них, как и полотенце захватил с собой в комнатку с водой, чтобы сполоснуться. Тревожить кого-то, или заморачиваться самому с тем, чтобы нагреть воду Крой не стал.
Пришлось довольствоваться тем, что есть и закаляться. Зато появился заряд бодрости и ушла накопившаяся за день легкая усталость. Теперь у него хватит сил на то, чтобы закончить с инструментом. Мэлрой как раз направлялся в его сторону, на ходу осушая голову полотенцем, но замер посередине комнате. Рука так и застыла на голове, а он прислушался… к тишине. За окном темно. Никакого шума. Никаких мерзких рож. Никаких запахов – табака, кальяна, отдушек, плотских утех. Слишком… спокойно. Это спокойствие вызвало короткий дискомфорт с непривычки. Он простоял так около минуты, привыкая, но затем качнув головой закончил свой маршрут. Полотенце осталось забавно висеть на голове, а короткие бессвязные звуки некоторое время нарушали тишину.
Подстраивать, к счастью пришлось совсем немного – всего пару клавиш и вся манипуляция была больше проверкой. Закрыв верхнюю часть Крой выдохнул и установил тетрадь на пюпитр. Но вместо переписанной записи поверх он установил лист исписанный рукой Органиста. Расправил его еще раз, огладив, прежде чем пальцы вдавили несколько клавиш, извлекая первые слаженные звуки. Он не спешил, не пытался гнаться за красотой мелодии. Пальцы вспоминали. Вспоминал и он, разбирая по несколько тактов раздельно скрипичные и басовые партии, пробовал, подставлял, менял пальцы, собирал по кусочкам. Несколько раз прерывался, накидывая пальто и уходя на балкон, чтобы покурить.

• GM_O: Да, спокойно… Поразительно спокойно. Смрад Бездны не беспокоил Кроя, ведь его окна и балкон выходили на центральную часть города. Пока он курил, мог любоваться водными пейзажами и огнями порта. Пару раз наблюдал, как причаливали корабли. Ночные рейсы. На улице копошился народ, шли парочки со свиданий (весна же!), кто-то рассказывала про концерты в театре, кто-то жаловался на работу, кто-то ржал и матерился, кто-то… Вокруг было много жизни. Такую жизнь Крой забыл. Приятно ли было вспомнить? В доме также сохранялась тишина, и то одиночество, в котором оказался Крой, наверное, пока пугало, но разве не было оно лечебным для души? И музыка, и холст с красками… Как давно он не был сам с собой? Не думал о себе и будущем? Не мечтал, будучи в «чистом» сознании? Прошло достаточно времени. Часы из кабинета били полночь, когда в дверь постучали. Тихо и осторожно, полагая, что, возможно, нарушат сон.

Крой: Прошло больше полутора часов, когда Крой начал замечать неприятное явление – пальцы стали запинаться, повторять одни и те же ошибки, заучивать их. Такое бывает, когда ты только учишься и слишком долго пытаешься разбирать одно и тоже произведение. Не приятно, что такое случалось сейчас – его навыки очевидно откатились за полтора года и понадобится время и много практики, чтобы наверстать упущенное. Хорошо же, что он это помнит и знает, что в такой момент следует остановиться, чтобы не сделать хуже. И Мэлрой остановился. Он встал из-за пианино и взяв подрамник расположил его на полу. Тут тоже понадобилось вспоминать, прилаживаться, чтобы натянуть и закрепить холст. Он отвлекался несколько раз – подлить масла в лампу и поправить фитиль, чтобы найти закатившийся гвоздик, да и просто вставал с пола, чтобы размять ноги. Когда часы пробили полночь, ему оставалось совсем немного – последний угол оказался самым сложным. На нем всплыли все косяки и неточности. Раздался стук в дверь, а сразу за ним тихое шипение. Парень отвлекся и благополучно промахнулся попав молотком себе по пальцу. Не сказать, что сильно, но довольно не приятно. Крой на несколько секунд забыл о том, что в дверь стучали, но опомнившись, поднялся на ноги и прошел до дверей, у которой остановился. Он потер пальцем висок, перед тем, как повернуть ключ, который не вынимал из замочной скважины. Кто бы не пожаловал в такой час, картинка перед ним предстанет довольно… занятная. Мэлрой, босяком, в домашних штанах, светлой майке и… с молотком в руках. Да, его он просто забыл оставить.

• GM_O: Оу… – За дверью оказалась ошарашенная Хлоя. Она некоторое время смотрела на господина с молотком, потом опомнилась. – Я рада, что вы не спите. Не хотела вас отвлекать. Я принесла чай. Сбор горных трав. Успокаивает, помогает уснуть, а ещё свежее белье… И букетик сушеной лаванды, чтобы вы положили к вещам в шкаф, тогда они сохранят свежесть дольше. – Женщина повернулась к двухъярусной каталке и подняла с нее поднос с чаем, чашкой, упомянутой лавандой, перевязанной лентой. – Вот, держите. – Пришлось Крою отложить мотолок, чтобы забрать угощение. Белье Хлоя также передала в руки, когда молодой мужчина вернулся к двери. Внутрь она не заходила, хотя её любопытство не позволило ей не поглазеть на всё. – Вы очень заняты, да? Я тоже всегда допоздна что-то делаю. Никогда не могу уснуть рано. Наверное, у меня бессонница… – Хлоя задержала взгляд на Мэлрое. Знаете, так обычно на мужчин смотрят женщины, которые уже придумали имена их общим детям, словом, глуповато. Но вдруг Хлоя вздрогнула, опомнившись. – Ах, да… Вам просили передать. Посыльный. – Она присела на корточки, подобрав синюю юбку, и взяла с нижнего яруса каталки небольшой сверток бумаги. Протянув его Мэлрою, женщина улыбнулась. – Ну… Полагаю, спокойной ночи? – Что в переводе означало: «Пригласи меня на чай и милую беседу, эй!».

Крой: Мэлрой немного удивился. Во-первый чай в полночь – это немного странно. А если бы он спал? Во-вторых не сразу понял, что так ошарашило девицу. Он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на свою руку с молотком. – Простите. – Инструмент он отставил аккуратно к стенке, чтобы не смущать и все остальное время молча слушал, что говорит Хлоя. Разок кивнул, подтверждая очевидный факт – не спит. Прежде, чем забрать белье, парень отнес поднос с угощением. У хозяйки было время полюбоваться легким полутворческим беспорядком. Фортепьяно по прежнему было открыто, на пюпитре стояли ноты, а на полу лежал подрамник с почти-что натянутым холстом. Крой вернулся за бельем, оставаясь по прежнему молчаливым. Он не замечал этого взгляда? Прекрасно все видел, но не подавал виду. Посылочку тоже принял в руки, но вскрывать при Хлое не торопился. А последний двусмысленный вопрос, к великому разочарованию девицы, был отмечен согласным кивком. Мэлрой так же сделал вид, что не заметил никакого подтекста, оставаясь вежливо-невозмутимым. – Спокойной ночи, Хлоя. Спасибо большое за чай и белье. – Конечно, выпроваживать ее он не собирался, также, как и хлопать дверьми перед носом. Просто кивнул в знак благодарности и на прощанье, дожидаясь, пока девушка уйдет сама, чтобы запереть дверь снова.

• GM_O: Стоило двери закрыться, как грянула буря. Хлоя не успела дойти до лестницы, когда услышала стук об дерево, в которое она минутами ранее стучалась. Женщина вздрогнула и обернулась. – Мистер Мэлрой? – шёпотом вопросила хозяйка дома, подкрадываясь обратно к двери и пару раз легонечко стукнув. – Господин, у вас всё хорошо? Я услышала странный звук… – Что же произошло в помещении, когда ушла Хлоя? Нечто странное. И как будто бы не связанное с реальностью. Тьма настигла Кроя со спины. Не успел Мэлрой и шагу сделать, как ему пришлось круто развернуться, потому что в него влетел треклятый кровососущий демон. Вероятно, посылка выпала из рук, ибо то, с какой силой человека впечатали в дверь, вряд ли бы позволило удержать не то, что предмет в руке, да себя хотя бы, свои мысли… С такой жадностью, ненасытностью и жаждой никогда прежде уст Мэлроя не касались. Возможно, и не попадали иногда, проскальзывая мимо, но… Сколько же страсти было в чёрном видении! Походило на иллюзию, но крайне реалистичную. Если бы человек не пил около сорока дней, можете ли вы себе представить, какая жажда бы его мучила? И Мэлрой с этим столкнулся. Его пили, как воду в пустыне, брали грубо и властно, принуждая к ответу, трогали и ласкали, передавая обжигающее безумие. Прямо здесь и сейчас. Немедленно! – Крой, ответьте же? – повторила вопрос Хлоя, в голосе её читалось волнение. И как Мэлрой ответит, если у него занят рот? Ну, Хлоя не знала этого и того, что происходит с разумом её постояльца.

Крой: Вот и славно. Крой прикрыл за девицей дверь мыском ноги и как раз собирался провернуть ключ. Как раз перекладывал посылку из руки в руку, на белье, чтобы дотянуться, но не успел. Все чистые тряпки вывалились из рук, вместе с подарком. Он успел (или даже не успел?) и удивиться, и испугаться, и ох…уеть. Все произошло на столько стремительно и импульсивно, и создало в моменте столько шума и возни, что первое волнение за дверью Крой попросту не услышал, а уже через мгновенье совершенно забыл о том, что вероятно с другой стороны кто-то до сих пор есть. Видение, или реальность – какая к Хаосу разница? Ошарашенный взгляд растворился спустя пару секунд. Его сменил восторг, восхищение и радость, а с ними и страшная мысль - опять ведь растворится, распалив до предела. Но если под этим страхом ранее он опасался прикасаться, то сейчас вцепился в вожделенное создание, прижимая к себе, стараясь напитаться этими касаниями, пока выдался настолько удачный момент и с жадностью углубляя поцелуй. Не боится, что ему могут откусить язык? Пусть. Эти мгновения, эти ощущения стоят гораздо большей жертвы, которую он готов принести. До слуха наконец дотянулись слова встревоженной Хлои, но вместо ответа Мэлроу удосужился издать лишь нетерпеливый стон. За ним еще один и сразу же снова забыл, что кто-то есть за дверью. Подумаешь – споткнулся постоялец, ушиб что-то и дар речи потерял, только стонет глухо. Молоток, может быть, на ногу свалился.

• GM_O: Хлоя искренне перепугалась за постояльца, поэтому давление на дверь усилилось, она даже попыталась открыть её, но расслышала лишь странный звук… а потом поняла, что дверь снова прихлопнули. Либо по ней вдарили с другой стороны, либо… Никаких других либо. Охуению Кроя предела не было, ведь то, с какой наглостью его телом пользовались, могло смутно напомнить бордель, из которого его вытащили, однако все воспоминания бились о ту мысль, что сейчас всё по-другому: таких страстей в публичных домах не происходит, да ещё и с такой бешеной самоотдачей. Слишком уж жарко и отчаянно, точно в последний раз. Попытка наглотаться перед смертью или…? Это был очередной крючок и с каким же удовольствием он внедрялся в Мэлроя. Время утекало, оазис в пустыни грозился быть испитым. Пролилась кровь, остался влажный след на губах – он жёг, точно огонь. Где только не коснулись парня, много что пообещав, но ничего не исполнив. Тьма усугубилась, Хаос затмил взор, и… Да, всё как Крой и предполагал, видение сумело раствориться. – Господин Мэлрой, вы меня пугаете… – Хлоя не осмелилась открывать дверь сама, но встревожилась не на шутку. Шторы, закрывающие балкон, вздыбились, а затем опустились. Попил, так сказать, чайку. Теперь полночи не уснёшь. И что самое интересное… Остался висеть на мольберте ещё один флакончик с драгоценным угощением. А что дальше? А вот дальше было печально. В последующие ночи никто Кроя не навещал. Прошел один день, второй, третий, четвертый, пятый… Дозы ему так или иначе передавались, ибо в противном случае его вновь начало бы ломать, но на глаза не показывались. Что уж Мэлрой мог надумать за почти неделю – Хаос его знает… И было ли то происшествие в квартирке реальностью? Как будто бы и не похоже. Но в это не хотелось верить. Просто не хотелось!

Крой: Крой не чувствовал давления на дверь с обратной стороны. Его увлекало другое давление. Тут сейчас. Заставляющее все тело содрогаться, натягиваться, как струна, закатывать глаза от удовольствия, бессовестно наслаждаться требовательными прикосновениями, дарить их в ответ и пытаться удержать одновременно. Хлое оставалось лишь слушать редкие приглушенные стоны и смиряться с удерживаемой невольно дверью, когда за ней творилось наглядное пособие, как заставить мужчину сходить по себе с ума и бредить тобой. Боги, что же творила кровопийца с его телом и сознанием! Даже подозревая о том, что все может оказаться иллюзией, видением, Крой был безумно ему счастлив и все-таки как не пытался его удержать… не смог. Как только пальцы сжали воздух девице за дверью повод перепугаться еще сильнее, потому, как Мэлрой не смог сдержаться и за раздраженным выкриком бессилия, пнул со всей дури пяткой в дверь. – Да чтож ты творишь?! Сука! – Последнее, как бы не звучало, но оскорблением не было. Было просто выплеском эмоций. Парень замолчал тяжело дыша, глянул к сторону балкона и прикрыл глаза, стараясь немного успокоиться. Про хозяйку вспомнил только тогда, когда она снова подала голос. Он резко развернулся, уперся лбом в дверь, удерживая ее за ручку и чуть было не открыл ее, что бы сказать, что все в порядке, но опомнился, пройдясь пальцами по губам, размазывая кровь и провернул ключ, запирая дверь. – Все.. хо… рошо, Хлоя. Просто…. молоток… упал. – Молоток, к слову и правда упал, может быть даже ему не ногу, но Крой этого даже не заметил. Интересно молотки тут падают. Громко. Страстно. И болезненно. – Спокойной ночи. - Эти слова уже были более внятными. Крой, продолжая подпирать лбом дверь, дождался, пока хозяйка уйдет и только затем распрямился и развернулся. Дотянулся до пальто, не глядя, вслепую нащупал карман и извлек оттуда флакон с кровью, быстро раскрутил крышку и выпил содержимое. Секунда, две и глаза парня закатились, а сам он осел на пол. Да, кровь ударила новой, сильной вспышкой удовольствия, а рука опустилась к паху, под резинку штанов. Подрамник подождет до завтра, как и постель он перестелет с утра, полночи провалявшись без сна. Второй флакон он обнаружит тоже лишь на утро, перед тем, как идти на кладбище. К вечеру выберется в центр, немного приоденется, и попытается погулять недалеко от богатого. Он не столько искал старых знакомых, сколько присматривался к патрулям, пытался понять, с какой периодичностью и где они ходят и даже полюбовался своим бывшим домом. Его уголочком. Из далека, не больше. А пол ночи он усугублял одну из оставшихся вредных привычек – курил, стоя на балконе. Надеялся? Ждал? Да. Увы, безрезультатно. На другой день все повторилось. Разве что вечером Мэлрой сумел наткнуться на одного из старых знакомых, кто учился с ним, но по второму направлению. Зато он обещал поискать других. Так прошел еще один день. И еще. Он получал кровавые подарки, но каждый вечер ломка, как будто возвращалась и… была другой
.
GM_O: Хлоя похлопала ресницами и неуверенно покивала, когда дверь открылась, а Мэлрой сказал, что всё хорошо. Будь её воля и знай она причину растрепанности человека и тяжелого дыхания, она бы помогла парню расслабиться, позволила бы себя использовать, чтобы самой урвать хотя бы толику того удовольствия, каким баловался Крой.

Задание городской проект

• GM_O: Сиду было действительно любопытно, чего Крой так стал печься о себе, но вопрос так и не задал. Убежал. В порту царила интересная атмосфера: матросы носились и разгружали прибывший транспортник, а кто-то анонсировал спуск на воду нового корабля. Шумиха и толчея кого радовала, а кого раздражала. Цветастые костюмы, мешки и бочки, пьяный матросский угар – всё сопровождало Кроя в порту. С кем бы он ни виделся, интересующую его информацию он получил. Может, немного, но достаточно для поисков. В местечковых трактирах к Крою пару раз подходили пьяные женщины. Завидев красавчика, они теряли голову и путали берега. «Море по колено» проявлялось в весьма фривольном поведении, даже хватании Мэлроя за руки и причинные места. Что уж люд праздновал, помимо корабля, к которому не все имели отношение, точно сказать было нельзя. Забавно, что на обратном пути он нарвался на человека своего «кредитора» и узнал, что тот остался без работы, потому что всех «вырезали». Долг, выходит, списан? Дома Кроя ждала та же фляга «про запас», оставленная на фортепиано. Хлоя лишь поинтересовалась, всё ли в порядке с молотком и ногой Кроя, а также, заметив окровавленную рубашку, предложила застирать.

Крой: В порту поменьше внимания стражи. И пусть патрули были так же регулярны, но их немного меньше и больше они заняты обстановкой у пристани. Крой ждал знакомого немного в отдалении от основной суеты. Успели и прогуляться, и что-то вспомнить за жизнь, за учебу, и поговорить о деле. Информации было слишком немного. Живет за городом – понятие крайне растяжимое, так же как и число проектов за последние два года не давали определения того, который был нужен именно ему. Мэлрой попросил постараться узнать по точнее о том, где архитектор проживает, или хотя бы места, которые регулярно посещает. Одно место парень знал – ратуша. Если тот работает, то наверняка мотается туда с бумагами на подписи. Крой примерно помнил, как тот выглядит, но слишком уж примерно, чтобы дать гарантию, что узнает его в толпе при встрече, да еще в теплой одежде. Но если и завтра информации не будет, то придется испытывать свою удачу и вылавливать чела там. Вечером Мэлрой вернулся домой. По пути из головы не выходила Эльза, а точнее бесхозный ныне товар. Сид – совершенно не помощник в этом деле. Лезть туда в одиночку – тоже проигрышный вариант. Может быть наведаться на арену и предложить идею тем ребятам? Лучше поиметь какую-то долю за информацию, нежели все добро достанется непонятно кому. А чем Хаос не шутит в конце концов? Но это все завтра, после всех остальных дел. В доме Крой заверил Хлою, что все в порядке – молоток жив, он тоже и даже не хромает. И извинился за то, что заставил ту волноваться. От помощи в стирке изрезанной тряпки он отказался и наспех запахнул пальто, чтобы не смущать своим видочком. Единственное, о чем попросил, так это нагреть воды. Одно дело сполоснуться, другой отмываться от крови. Флакончик, что ждал его в комнате, вызвал очень смешанные чувства. Помимо радости и облегчения от мысли, что и на сегодня у него есть «доза», было раздражение и… злость. Крой мотнул головой, припрятал подарок в тумбу, отмыл руки и пока ждал горячую воду добил край угол холста, закрепив его на подрамник. Наконец можно было ходить босяком и не проткнуть пятку гвоздем. Заготовку он установил на мольберт, вскрыл небольшое ведерко с «бенийским гипсом» и покрыв поверхность оставил ее сохнуть. Вечер обещал быть тихим, творческим и… прохладным. Который день Мэлрой не запирал балкон. Иногда приставлял к нему стул, чтобы дверцу не открывало сквозняком и только изредка поворачивал ручку, чтобы помещение снова нагрелось. Зато закаляется – это тоже полезно. Следующий день у него был распланирован. С утра пораньше немного пополнить гардероб – на новую рубашку, и на одежду, в которой можно работать на кладбище и не возюкать бесконечно подол пальто в грязи. Затем собственно само кладбище, снова встреча в порту.

GM_O: Так дни и ночи блаженного одиночества текли своим чередом. После столкновения с «Чиксом» прошло, как минимум, две ночи, и в третью, пока Мэлрой купался, в комнате внезапно ожил инструмент. Кто-то негромко наигрывал мелодию, Мэлрою неизвестную: то грустную, то веселую. Очень переменчивую. Как погода в период смены циклов. Нестабильную. То нервную, то спокойную. То зажигательную, то холодную. Но нота резко оборвалась… Если Крой вышел обратно в комнату, то никого не нашёл в ней. С ним играли? Или просили что-либо сделать? В окне виднелся сонный Турин. Темно, тихо, даже звёзд не было.

Крой: Оказалось, что найти обычного конкретного архитектора довольно сложный квест. Значит нужно ловить его в городе, или искать повод проникнуть в ратушу. Как это сделать – хаос его знает? Но возможно знают те ребята с арены? В конце-концов попытка не пытка, как раз повод заглянуть и поговорить о товаре Эльзы. Крой хмыкул, вылив на голову очередной ковш воды. Интересно складывались обстоятельства. Эльза, которой он должен был денег за товар, которая поставляла дурь – убита. Гринк – тоже весь закончился. Совпадение? Шальная мысль – проверить на ком-то еще обернулась, конечно, шуткой. Раздался снова шорох воды, а потом… Потом на несколько секунд парень застыл. Ему послышалось? Откуда был звук? Хлоя снова принесла чаю и решила понажимать на клавиши? Глупо. Несомненно, глупо и похоже, что сознание Мэлроя просто сопротивлялось обнадеживающей мысли, которая скорее всего рассыплется разочарованием. Хлои внутри быть не может – он имеет привычку запирать входную дверь и вряд ли та позволила бы себе такое. Крой слушал мелодию несколько секунд, очень осторожно утирая воду с лица, чтобы не заглушить для себя звук. А потом осторожно приоткрыл дверцу, повязывая полотенце на бедра. Он вышел осторожно, можно сказать крался, словно вор и… ничего. Шумно вздохнув парень развернулся, уперевшись затылком в дверной косяк и прикрыл глаза. – Ну конечно. Разбежался. – Усмехнулся Крой и прошел мимо инструмента, до шкафа, чтобы вынуть еще одно полотенце. Отирая лицо Мэлрой вернулся к инструменту, задумчиво рассматривая клавиши. Пальцы одной руки прошлись по нескольким из них, собирая короткую мелодию. Потом другую. Крой сдвинул полотенце на голову и опустился на скамейку за инструмент. Он не открывал нот – за несколько вечеров он хорошо запомнил и сейчас пальцы легко воспроизводили мелодию по памяти. Теперь он ее слышал иначе, нежели в той странной иллюзии – в нужном ритме, без запинок, без странных пауз – совсем другая музыка.

GM_O: У Кроя был внимательный слушатель, просто стоял он на балконе и молчал, не шевелился, а оттого сливался с ночью. Музыка влекла того, кто ею болел, и он слушал каждую ноту, а также пытался понять, насколько нравится самому исполнителю. Считывал мимику, микродвижения, любое колыхание пространства. Слушал не только музыкант, но и Ра, который питался мелодиями с самого пробуждения в юном таланте. Тени плыли вдоль силуэта неживого, иногда вздрагивая. Они были отдельным организмом. Как будто. Слушать своё творение в исполнении другого – волнительно. Даже для того, кто мёртв. Крой не слышал, но лёгким движением гость избавил себя от обуви, оставив её на балконе, и подкрался сзади. Спустя несколько мгновений татуированные ладони опустились на клавиши, подхватывая Кроя и начиная свою партию. Ноты переплелись друг с другом, и то, что оба играли, стало единым целым. Единожды в комнату заглянул прохладный ветерок, подняв шторы и попав как раз в момент паузы. Затем мелодия вновь потекла вперёд, разогналась, разгорелась, нижние октавы гремели, а крепкие длинные пальцы неживого продолжали творить музыкальную красоту. Терялся счёт времени… Даже когда изученные Кроем ноты закончились, неживой не остановился, его увлекла импровизация, он чуть потеснил парня, перебежав на его плоскость, в его октавы, но ни разу за всю игру на Мэлроя не посмотрели. Сосредоточенный взгляд был на инструменте – и только на нём. Одержимость со стороны выглядела именно так. И ведь оживало лицо, чувства в усопшем. Забавно видеть улыбку – не оскал, а именно теплую улыбку.

Крой: Крой продолжал играть. Он просто пытался продлить ту иллюзию, ту мысль, то чувство… Надежды? Да, она не оправдалась, но даже это дарило странное приятное чувство постоянного ожидания, предвкушения… волнения. Они оставляли очень необычное горько-сладкое послевкусие, заставляя его ощущать постоянно. Заставляли каждый вечер находиться в постоянном напряжении ожидания. Мёрзнуть, в конце концов с открытым балконом. Между прочим, он рано, или поздно простудится. Или станет закаленным, как знать. А музыка, именно это произведение лишь обостряло все это каждый вечер. Если подумать, то он мог бы просто опустошить флакон, как только возвращался домой. Но Мэлрой не прикасался к драгоценности до последнего. Ждал, мучал себя, накалял до предела и только когда перед самым сном делал вожделенный глоток, чтобы… не спать еще несколько часов. Четыре, четыре с половиной часа сна в сутки превращались для него в норму. Сейчас, когда мыслями он растворялся в музыке и в том видении в своей детской комнате, он не замечал ничего вокруг. Он даже не смотрел на клавиши – пальцам было достаточно время, чтобы вспомнить и привыкнуть. Просто слушал, уходил сознанием и душой, а когда в мелодию вмешались новые звуки – пропустил пару нот, но не сбился и не сфальшивил, шумно выдохнув. Губы тронула улыбка, а он продолжил играть, но теперь внимательно глядя на фортепьяно, на клавиши, на ее пальцы. Дважды он слегка поворачивал голову, но так и не решился посмотреть. Пока льется мелодия – она же не исчезнет. Не сможет. Не захочет. Но увы… его партия закончилась. Несколько раз Крой прикладывал пальцы, но не вдавливал клавиши, чтобы не нарушить импровизации Органиста, а затем убрал руки и наконец посмотрел на вампира. Молчал. Просто слушал музыку. Наслаждался тем, что видел. – Почему ты всегда ускользаешь? – Вопрос прозвучал негромко. Спокойно. Голос словно вплелся в мелодию, а он опять вернул внимание к рукам музыканта стянув с головы полотенце, очевидно, не настаивая на ответе, но очень на него надеясь.

GM_O: Музыкант услышал вопрос, мелодия замедлилась. Некоторое время черноокое создание смотрело в сторону, оно сделалось печальным, и все, что выходило из-под его рук, тоже сохраняло оттенок грусти. Было то искренне или тьма вновь с Кроем играла, не было понятно. Казалось всё искренним, тонким, чувственным, будто вот сейчас, именно сейчас, душа создания раскроется. Резко отняв руки от клавиатуры, мертвец сложил их на коленях, друг на друге. Он выглядел… странно. Снова кого-то слушал. Смотрел в угол, точно там и был его собеседник. Но затем вампир повернул голову ко второму исполнителю, провел пальцем от его виска к щеке, провожая каплю, сошедшую с мокрой пряди. – Ты хорошо играешь, Крой. Я искренне горжусь тобой, – после слова касание холодного пальца потерялось. Неживой растёр влагу в перстах, точно это была недоступная для него драгоценность, посмотрел на неё, затем медленно поднял взгляд к лицу новоиспечённого хаосита. Глядел внимательно, в самую душу, как будто считывая все, что на уме. Чувствовалось, что сказать хотелось так много… Так много, что ни одно слово не могло победить другое и стать первым. Взгляд продолжал блуждать то по лицу, то по телу собеседника, может, упырь разгадывал для себя язык тела Кроя и пытался лучше понять настроения того, а может, просто любовался пышущим жизнью телом. Энергия живого организма завораживала, особенно в такой обёртке. Но быть рядом с обёрткой опасно, и неживой поднялся, чтобы отойти. Он не был резким в своих движениях. Напротив, плавным, аккуратным, медлительным, растягивая саму ночь.

Крой: Крой терпеливо ждал. Правильнее сказать, он просто продолжал слушать мелодию, более не перебивая ее не словом не движением, пока неживая сама не оборвала ее. Мэлрой выдохнул. Это означало лишь то, что шансы того, что создание вот-вот исчезнет возросли сразу в несколько раз. На похвалу парень отреагировал странно – усмешкой. Была ли то сдержанная радость, или он усмехнулся над тем, что от вопроса Органист ушел – не ясно. – Я занимался. – Выдохнув тихо прокомментировал Крой, немного повернув голову, открывая лицо касанию. Иннен решила, что находиться рядом с оберткой небезопасно? Похоже, что у него другое мнение. Отложив полотенце на скамейку парень поднялся и просто прошел навстречу, но не стал нарушать личного пространства, остановившись в шаге от вампира. – Ты боишься не удержаться и выпить меня целиком? Не могу найти другого объяснения. – Он неопределенно качнул головой и отошел. Прошелся немного по комнате, поднял опять оставленное полотенце, перевесил его на стул. Была в этих движениях, бесполезном перевешивании предмета с места на места, какая-то нервозность. Очень слабо различимая, хорошо сдерживаемая. Может быть причина в том, что флакон с кровью все еще оставался не тронут, а тут она, совсем рядом. Крой отложил ноты поверх пюпитра, поднял его и опустил крышку инструмента. – Если бы ты появлялась чаще, я бы смог написать твой идеальный портрет. Никакая память не заметит натуры. Я жду каждый вечер в надежде, что ты появишься. Холст давно готов к работе. – Он подошел к мольберту на котором действительно давно стоял загрунтованный холст на деревянном подрамнике. Мэлрой ногтем немного поскреб уголок, будто проверяя качество подготовки. Прекратив перемещаться хаосит остановился, снова развернувшись лицом к неживой. – Просил бы остаться тебя на чай, но… - Крой ухмыльнулся, повел головой, невзначай потерев шею. – Могу предложить и другой напиток. Задержишься?

GM_O: Поначалу вновь молчание в ответ. Из хорошего – неживой прекратил движение к балкону и замер, наблюдая за каждым нервным движением ученика, слушая его дыхание, проникаясь его сердцебиением. Конечно, мертвец слушал не только Кроя – сонма голосов одолевали его в моменте, – но внимание всё же было сосредоточено на смертном юноше. Когда он остановился в шаге от верной погибели, она сама подплыла к нему, став ближе, чем он мог бы надеяться. – Мой возраст позволяет меру знать, тебя от жажды я не обескровлю. Чего боюсь, мне сложно рассказать… Как будто всё не то я молвлю. Бывает, взглянешь на тебя… – Холодные пальцы побежали по мужскому торсу вниз и вцепились за край полотенца, намотанный на бедра. Вот та опасность, о которой говорило белолицее создание. Теперь он её понял? Прочувствовал? Напряжение, давление и Хаоса, и… иной энергии на себя. Той, которая внутри любого создания. – …и мысль рассыпется в моменте. Воистину, тебя употребя, я не могу забыть об инциденте. Не задержаться страшно, страшно – не уйти, остаться там, где мне не место, и прикипеть к тебе вместо протеста, – надвигаясь на Кроя, мертвец не боялся показывать истинные эмоции, подоплекой которых было безумие. С такой страстью и чувством может говорить лишь тот, кто охвачен бурей. Декларировать поэзию лучше, чем в театре, быть не актером, но тем, кто проживает каждую строку. Неудивительно, что музыка – отрада вассала Хаоса, он слишком уязвим к миру, несмотря на то, насколько непробиваема его кожа: слышит то, чего не слышат другие; чувствует то, на что другие неспособны. Пальцы сжали единственный атрибут одежды по-свойски, хозяйски крепко, а Мэлрой мог почувствовать лопатками стену. – Поверь, тебя ждёт долгая дорога. Я поведу, но ради Бога… – Голова создания покачалась из стороны в сторону. Что оно хотело сказать?! Предупредить? Недосказанность, недокасания, всё недо-… Издевательство, пожалуй. И сама судьба смеялась над происходящим, ведь… в дверь постучала Хлоя: «Господин Мэлрой! Я принесла чай. Вам что-нибудь нужно?». На лице неживого показалось… хм, раздражение? Пальцы отцепились от полотенца и ушли в карман брюк, а голова повернулась на звук. Странный взгляд. Недобрый.

Крой: Слушая внимательно Мэлрой, не скрывал удивления. Чему он удивлялся? Столь простой искренности (если, конечно, та таковой являлась), или же тем самым опасениям о которых говорила неживая. Крой легко поддавался давлению, он просто слушал. Но когда лопатки уперлись в стену, да еще рука вампира опасно ухватилась за полотенце, которое к слову не то, чтобы было хорошо закреплено, дыхание сразу же сбилось. Был ли то Хаос, его ли сознание в миг воспроизводило первую встречу – и ледяной стены в ночном переулке бездны, недавнюю – у той самой двери в которую сейчас стучится… что?! Серьезно?! Органист отступил, а Мэлрой с трудом поймал полотенце, которое чуть не ускользнуло с паха – пришлось перезавязать его. Парень выдохнул, стукнулся затылком о стену закрыв глаза. Что за манера на ночь глядя чай ему носить?! Крой злился. Тихо, молчаливо, едва заметно. – Вот кому ничего нестрашно. – Отвечать Хлое парень не спешил. Он мог бы по быстрому влезть в штаны, забрать чай и сказать, что ему больше ничего не нужно. Но давайте угадаем – как только он обернется, вампир уже исчезнет. Мэлрой вернул взгляд на Иннен. – Могу я попросить? Не исчезай. Постой так, чтобы это милое создание тебя видело. Чай в полночь каждый раз оказывается не к месту. – И тут зависит от ответа Органиста. Откажется, то Крой просто будет молчать. Спит он. Да, только что играл на фортепияно, тут же лег, закрыл глаза и уснул. А если не откажет, то Мэлрой дверь откроет, чтобы забрать чай и вежливо пожелать спокойной ночи в том виде, в котором есть сейчас.

GM_O: Милое создание? – повторил труп, разворачиваясь к двери. Похоже, он не планировал стоять и беззвучно двинулся следом за Кроем. Едва дверь открылась, а Мэлрой хотел забрать подношение, как Хлоя помрачнела. Белая, как полотно, она смотрела на стоящее за Крой черноволосое создание. «Я всё сделала, как вы велели, сэр!» – внезапно выпалила девушка. Кивок черноволосой бестии не был похож на согласие или удовлетворение. «Я не собиралась мешать вашей беседе, прошу прощения! Просто хотела поинтересоваться, как ваше здоровье? Вы говорили, что упал молоток… Помните? Видимо, на ногу?». Неживой закрыл рот несколькими пальцами, спрятав за ними улыбку. Выкручиваться-то всё равно Мэлрою. Хлоя специально задавала вопросы, чтобы подольше полюбоваться оголенным мужским торсом. После белизны пришел на щёки красный цвет. Мило и глупо. Она никак не могла оторвать взгляд от мужчины, а вот неживой… Она вернулась к инструменту. Как ни в чём не бывало.

Крой: Не планировал стоять – тем лучше. И Крой намеренно не стал одеваться, открывая дверь. Глядя на реакцию девицы Мэлрой чуть заметно ухмыльнулся. Выслушал. Забрал чай. – Все в порядке, не стоит беспокойства. – Парень пошевелил пальцами на ноге, давая понять, что ничего у него не болит. Жив и здоров. И пояснил. – Я был у целителя, поэтому уже все нормально. Да, кстати. Он же не рекомендовал мне пить на ночь глядя чай – это плохо влияет на сон. Поэтому не нужно больше приносить его так поздно. Но этот я выпью. – Парень продемонстрировал чашку, чуть улыбнувшись. В отличие от девицы Крой совершенно не смущался стоять перед ней практически в обнаженном виде. Пусть она краснеет, глядишь постесняется в следующий раз. – Больше ничего не нужно. Спасибо и спокойной ночи, Хлоя. – Мэлрой по обычаю не выпроваживал Хлою за дверь а дождался, пока она сама уйдет и только потом запер ее обратно на ключ, возвращаясь в комнате, по пути оставляя напиток без интереса на столе. – У нее чутье, или это ваш с ней коварный план… сэр. – Ухмыльнулся юноша, качнув головой. Он прошел обратно к неживой, остановился в полушаге, выдохнул. Рука сначала застыла у ее плеча, но в итоге Крой опустил ее, разворачивая вампира к себе лицом – не столько силой, сколько жестом. – Почему ты боишься прикипеть? Что в этом плохого? Ты не закончила.

GM_O: Эм, да… Хорошо. Прошу прощения. – Хлоя отступила и быстро ретировалась. Пожалуй, быстрее, чем в предыдущие ночи. Что её так напугало? «Сэр» не смог сдержать улыбки, когда к ним так обратились, хотел перенести пальцы на клавиатуру и вновь заиграть, но… Почувствовав руку на плече, неживой повернул голову к Крою и долго просто смотрел на него снизу-вверх. Чем дольше смотрел, тем бледнее становилась улыбка, а потом и вовсе исчезла. Вернувшись взглядом к черно-белым клавишам, музыкант начал наигрывать какую-то незамысловатую мелодию, а тени, подвластные ему, расходиться вокруг. Ласкать слух композитор, безусловно, умел. И успокоить, и раздражение унять, и смягчить… Стереть из памяти силуэт надоедливой хозяйки, переключить внимание, настроить на нужный лад. – На сэра, – вампир улыбнулся, повторяя дразнилку Кроя, – давит прошлое порою. Не ты один знаком с Судьбою злою… – Прекратив наигрывать, музыкант перенёс пальцы на тыльную сторону мужской ладони, которая была на у него плече. Они легонько сжали тёплую руку смертного. – Скажи, что рисовал ты в детстве? Что тебя влекло? – Взгляд был устремлен на холст. Видимо, в этом деле неживой смыслил мало, потому и смотрел с любопытством.

Крой: Крой не убирал руки, когда неживая вернула свое внимание к инструменту. Сам опустился рядом не упуская касания, но спиной к инструменту. Некоторое время он просто слушал мелодию, наблюдал за тенями, думал. – Прошлое не должно давить на настоящее. Не этому ли я сейчас учусь благодаря тебе? Ммм. И оно странным начинает само по себе исчезать. Эльза, который я задолжал денег за товар. Гринк, который одалживал мне на дурь. Представь себе – оба мертвы. – Мэлрой усмехнулся и вопросительно покосился на музыканта. Ответа, впрочем, не ждал. Как стихла музыка, он посмотрел на мольберт, немного склонил голову вбок, вспоминая. – Сначала я рисовал птиц. Павлинов, лебедей, мандаринок – утки такие. Мать любит всяких таких птиц. У нас жили еще на Нарионе. Потом рисовал охотничьих собак отца. На натюрмортах оттачивал технику. Затем переключился на пейзажи. В детстве я просто искал что-то, что больше всего зацепит. Во многом не хватало эмоции. Ты вроде рисуешь… у тебя получается и тебе это очень нравится. Это вдохновляет. Но со временем ты смотришь на работу и… не испытываешь ничего особенного. Потом я начал рисовать Джессику. По памяти. Когда она уже ушла. Я рисовал ее много и нашел в этом то, что искал. Не сухой портрет на однозначном фоне. Эмоцию передают не люди, ее передает краска. Настроение, те чувства, которые ты испытываешь к тому, кого пишешь. Не всегда хорошие – это и не важно. Но посмотрев на картину даже спустя много лет, ты можешь четко почувствовать то, что заложил в нее в момент создания. – Мэлрой усмехнулся и опустил на мгновенье голову. – Я могу говорить об этом долго. Краски, как и музыка – они рассказывают, играют, поют, передают любую эмоцию. Правда… от масла потом отмываться замучаешься, а оно мне гораздо ближе.

GM_O: Постепенно давление на пальцы ослабло. Органист отнял пальцы, вернув их на клавиатуру фортепиано. – Да, жизнь завершилась их моей рукою, но я разве не была честна с тобою?.. – наигрывая себе в аккомпанемент что-то тихое и мелодичное, Дэс оставалась невозмутимой, словно не она отрезала голову, не она взрывала тела, не она совершала всё то, что… И эта невозмутимость пугала. Любого, но вряд ли Кроя. Ведь учитель обещал защиту – разве не говорил он, что те, кто коснулся или опорочил как-либо Мэлроя, будут мертвы? Следы не найти, мотивов нет, а даже если клану что-то предъявят… Какие будут доказательства против такого создания? Вряд ли оно хотя бы день проведёт в тюрьме. Благородные дела соседствовали с нечеловеческой жестокостью: противоречивость сидящей рядом с Кроем натуры ярко проявила себя. Вопрос: кто будет следующим? – Говори, – спокойно отозвалось черноокое создание, перебирая клавиши. Оно что-то… выдумывало?.. писало?.. прямо сейчас? – У тебя приятный голос. Захочешь – сможешь петь, если не станешь вдруг робеть, – очередная лёгкая улыбка воцарилась на губах гостьи. Она была близко, но так далеко мыслями… Слушала, слышала, но всё равно казалась недосягаемой. И вот, когда Крой закончил, собеседник вновь взял слово, но на сей раз его тон изменился: — Прошлое… – внезапно сказал вампир, замирая. Он смотрел в одну точку. – Увы, но от него не убежишь. Там, где ошибся, вечно будешь помнить. Моментом жить или былым – тут как решишь, но главное – себя наполнить. Пустым влачиться по земле – себя предать, я так считаю. Ты клятву дал мне, я напоминаю. В тебе сокрыто множество глубин, и смыслов столько, что тебе не снилось… Пусть опустился в прошлом до руин, теперь всё круто изменилось. Так почему же говорю: «не прикипать»? То разве плохо – жить через другого? Нет, сердцу юному всё хочется страдать, простого хочется, людского… Крой, пока есть у тебя лишь краткий миг, для обожания ищи кого-нибудь другого. А если всё же рвёшься ты за мной, то знай – тебя не хуже я изгой, во тьме блуждаю сколько лет подряд, уже не помню, кто я и чему я рад… Не обманись, – сбрасывая руки с клавиатуры, неживой плавно поднёс ладошку к щеке собеседника, поворачивая его лицо к себе, ловя взгляд карих глаз, путая юношу ласковой улыбкой поверх хищного оскала. – Иначе будет больно. Очень больно. Учителя обязаны учеников предупреждать.

Крой: Мэлрой согласно кивнул. Он и не думал предъявлять претензий. Наоборот, он был благодарен. В противном случае тоже самое попытался сделать сам Крой. И мысли эти парня посещали буквально накануне. Но если Эльза, вероятно, большой опасности не представляла, с компанией кредитора могла возникнуть серьезные и даже фатальные проблемы. Крой слушал и слушал на удивление спокойно. Как будто слушал всего лишь слова из песни. Крой отвел взгляд в сторону, просто смотрел куда-то в комнату, словно задумавшись над каким-то вопросом. Было очень заметно по лицу, как он думает, а от привычной полуухмылки не осталось и тени. Когда к щеке пришла рука Дэс, разворачивая его лицо, Мэлрой развернулся гораздо быстрее – всем корпусом, перекинув одну ногу через скамью. – Ты станешь записывать ноты мажорной тональности, когда в голове играет минорная мелодия? - Его ладонь пришла поверх руки вампира, он сжал ее пальцы чуть сильнее, убирая руку со своего лица, опуская, но не выпуская и придвинулся ближе и склонившись прямо к уху, прошептал свой следующий вопрос. – Ты правда хочешь, чтобы я обожал кого-нибудь другого? Можешь не отвечать вслух. – Крой медленно вернул руку неживой обратно к себе на щеку, но своей так и не убрал. – Но какой же художник, музыкант, или поэт без вдохновения, без страданий, без боли? Кажется, это называется Музой. – Хаосит слегка надавил на руку, спуская ее по своей щеке к шее и убирая свою. – Как насчет Музы?

GM_O: Сложно не улыбнуться… Обстановка. Голод. Дурман. Юное тело, хранящее сладкую горячую кровь, влекло, сколько бы вампир ни говорил обратного. Действия Кроя не остались незамеченными, а шею его крепко сжали пальцы, которые он сам возложил. Кровопийца развернулся. Он улыбался. Безумно. Довольно! Отклонив голову Мэлроя, чтобы улучшить доступ к шее, создание сорвало и мешающееся полотенце, отбросив его в сторону: всё для того, чтобы снизу образовались тиски иного рода. Движение вперёд. Порывистое. Ещё ближе. Клацнула пасть над расположением артерии… Сейчас. Ещё мгновение. — Муза? – переспросил неживой. Он вгрызся в шею мальчишки, пуская тому кровь… О, да… Этот вкус… Запах… Блаженство!.. Оторвавшись от раны. Вампир отнял руку от низа, испачкал пальцы в крови и красной слюне, спустил обратно. Это… достаточно странный способ вдохновлять, но нужно помнить о том, какой чистейший кайф приносят подобные укусы, а когда всё сопровождается игрой на чувствительных участках тела, вдохновение буквально выстреливает в голову и в тело – целым электрическим зарядом. Алкая жадно…. большими глотками… учитель не забывал о бережном отношении к плоти смертного. Ему удобно? Достаточно больно и хорошо? Хочется ли ещё? Не страшно от того, сколько тратится крови и на внешние развлечения? Не мерзко от извращенных касаний, где кровь улучшала скольжение? Не испить до дна – очень трудно. Крой был прав. Опасно. Но всё было под контролем. Пока. – Громче, – шепнул хаосит на ухо жертве. — Пусть Хлоя слышит, как тебе хорошо. Не сдерживайся. — Нижняя челюсть проткнула кожу с характерным треском. Прикрыв глаза, тварь продолжила осушать сосуд: ни сверху, ни снизу атаки не прекращались, а где-то между ними вклинилась издёвка на тему того, как Крой искал удовольствия ночью, когда тень пробегала мимо. Так она всё видела?! Ответом был очередной укус, но с другой стороны шеи. Кровь опьяняла, диктовала линию поведения… С ней так сложно спорить… Её всегда так мало и так хочется… ещё! Больше!

Крой: - Муза. – Повторил подтверждая Мэлрой, но последние звуки скомкались о действия неживой – укус, и рука пришедшая к паху, когда полотенце осталось в стороне. Послышалось сдавленное мычание, а Крой двинулся вперёд, на встречу. Сначала боль, потом расслабление, эйфория, блаженство, и, казалось, легкий паралич ударили по телу. Ощущения казались во стократ ярче, так как сегодня он все еще не притронулся к вампирской крови и уже некоторое время Органист дразнил человека своим присутствием, своей обманчивой близостью. Сердцебиение сильно ускорилось, нарушая дыхание. Он смотрел с трудом сфокусировав взгляд, когда неживая оторвалась от шеи. Смотрел, как та смачивает свои пальцы, как возвращает их к его плоти, но стоило случиться новому укусу, как снова закатывал глаза. Что Хлоя услышит? Почему она вообще должна что-то слушать? Понял ли Крой, что неживая все видела той ночью? Возможно. Но если так, то он не грамма не смутился. Смутить того, кто полтора года отработал в «Пиках» застукав за самоудовлетворением – глупости. И если хочет Органист, чтобы стоны он не сдерживал? Пусть слушает. Мэлрой ублажит слух и неживой, и Хлое, если стены и любопытство ей позволят. Говор разнообразных стонов, вздохов, хрипений, прерываемый иногда сдавленным мычание, расходился по всей комнате. Да, он умеет это делать красиво, очень. Чувственно. Профессионально, в конце концов. Но не нужно путать актерскую игру для клиента, и звуки истинного удовольствия, который приносила Дэс. А что там подумает хозяйка ему плевать. Сэр? Пусть считает, что он гей, тем же лучше и спокойнее.

GM_O: Но внезапно всё удовольствие прекратилось. Крой вернулся к состоянию, когда чувствовал лишь одно касание от неживого, на щеке. – Видишь, на что способен Хаос. Фактически реальность сотворять… – шепнуло создание, коснувшись холодом уст подбородка молодого мужчины. – Я не исчезну. Останусь здесь, пока не скажешь мне уйти, но есть ещё причина, которая заставила меня прийти. Сначала ты, конечно же, – опутывая разум парня речью, музыкант приобнял его. Полотенце было на месте, но, наверное, хотелось повторения того, что было в иной, иллюзорной реальности? Слишком близко соблазн, но при этом так недосягаем, что бесит, вызывает желание приковать к себе и прекратить мучения. Хаосит знал это и льнул не просто так. Так в чем же было дело? В заказе мирсальского ордена. В Ратуше проходил конкурс, где состязались разные градостроители, чтобы построить Турину нечто грандиозное… в плане развлечений. И сделать себе имя. Или своим спонсорам. Подобная благотворительность всегда борьба за влияние. Обо всём этом в поэтичной манере черноокая девица и поведала, ни на секунду не отдаляясь, как и обещала. Оказалось, что и Крой есть среди участников, и срок сдачи работы – три недели, и возможности есть огромные: с людьми, например, пообщаться, чтобы выяснить их потребности, а не просто создать то, что угодно торгашам и власть имущим. Обо всём музыкант плёл, точно паутину, красивыми словами, уложив голову на оголенное плечо Кроя. Лишний прикосновений не давал, кусать не кусал, но сердце всё ещё, должно быть, заходилось. Да что ж ты, сука, делаешь… Дубль два.

Крой: Сказка развеялась. Как сон. Как наваждение. Как всегда. Впрочем… нет – в этот раз хотя бы осталась сказочница, а это уже большой прогресс. Крой медленно… очень медленно выдохнул, стараясь совладать с раздражением. Слушал он тяжело дыша, старался и воспринимал информацию. Трудно было принять все серьезно – мысли и чувства постоянно отвлекались, и он просто запоминал то, что слышал, но никак не реагировал. Да заказ. Большой. Потрясающие возможности выбиться в люди, но… Да вы серьезно думаете, что он способен вменяемо сейчас об этом подумать?! Мэлрой закрыл глаза. Хотелось выругаться. Хотелось… сильно психануть. Но он держался и молчал. В то время, как неживая продолжала дразнить призрачной близостью. Была так близко и далеко одновременно. Он не понимал ее. Боялся спугнуть любым лишним касанием, порывистым действием, о которых кричало все тело. Оно ныло… только ли оно. Крой гнал сторонние мысли, пытался дышать ровнее, но реально думаете, что у него получится? Спасение крылось в тумбочке у кровати – один глоток, немного действий и он сможет унять на время этот жар, плавящий изнутри и мыслить трезво. Но… не при ней же. И тут, выбирая между банальным удовольствием и ее присутствием – он выбирал второе, хотя это было БЕЗУМНО тяжело. Разве вампир этого не чувствует? Не понимает? Крой долго ничего не отвечал. Он старался сейчас наконец прокрутить в голове все, что успел услышать. Вздохнул. Руки пришли к пояснице неживой. Он не пытался неволить, прижимать, просто обрести касание. – Ты же знаешь, что меня ищут. Убить аристократа не одно и тоже, что убить плебея. Прошло полтора года, но если отдел строительства и архитектуры пересекутся со стражей и засветится мое имя – меня повяжут при первом посещении ратуши. А не являться туда при таких заказах невозможно. – Тихо произнес Мэлрой. – Имя убийцы, как и портрет им известен. Я во всем признался отцу и он с радостью заявил об этом в гарнизон.

GM_O: Прости, ты прав, – задумчивость была неиллюзорной. Неживой нахмурился, серьезное обдумывая сказанное. Пробежавшись ладонью по ноге Мэлроя, собеседница нашла его руку и вложила свои пальцы в его. Игра противоречий становилась настолько острой, что рисковала свести Кроя с ума. И что он имел? Приятный запах от волос, какую-никакую близость, очередные касания от музы, обещание крови, но – ничего претворенного в жизнь. Либо над ним умышленно издевались, чтобы обострить последующие ощущения, либо всё творилось неумышленно и не несло никакого зла, как раз напротив. – Быть может, следует использовать иное имя? Не каждый страж тебя в лицо узнает, да и об имени не каждый вспоминает. Заявишься другим малоизвестным человеком. Ты можешь даже внешность изменить! – Отпрянув, некоторое время создание порассматривало лицо и волосы Кроя, которые потихоньку высыхали и чей тон от этого светлел. В этом взгляде крылось больше, чем казалось на первый взгляд. И опять – недостаточно лишь взгляда, а есть только он. – Жаль красоту твою губить… фальшивкой. – Касания окончились, а музыкант поднялся, отпрянул и пошёл к балкону. Он собрался уходить?! Но обещал же! Нет. Закрыл всего лишь. – Простудишься, – обернувшись уже с лёгкой улыбкой, муза вернулась к творцу, протягивая ему ладонь. – Все документы предоставим. На случай, если по плану не пойдёт. Найди того, кто всё-таки пойдёт… вместо тебя отдать работу и получить заявленную квоту. Я знаю, что ты справишься, Мэлрой. Так что, договорились мы с тобой? – Татуированные пальцы пошевелились, намекая на то, что пора парню решать. Но… Хоть говорил неживой о деле, взгляд его был мутным, крайне странным. Крой наблюдал нечто подобное, когда работал в «Пике», у тех, кто не мог позволить себе большего по ряду причин: деньги, стеснение, иные проблемы. Сейчас подобное поведение могло породить надежду, что пассажи про «не прикипание» вызваны банальным… да нет, не может быть. Страхом? Осталось понять, чего больше во всём этом: опасений, желания или… обмана? – Крой?.. – поторопило существо, но парня ли? Больше похоже, что одёрнуло себя, ведь взор начал блуждать по… Нет, сквозь. За спиной же клавиши.

Крой: Как можно оставаться спокойным и трезво мыслить, боги. И ведь Мэлрой мысленно взывал к ним, моля о самообладании. Парень облизнул пересохшие губы и кивнул согласно. – Другое имя да, но внешность… - Крой ухмыльнулся. – Это то, что меня в себе всегда устраивало. Думаю, что спустя полтора года у каждого стража не лежит в кармане мой портрет. – Когда неживая поднялась и направилась к балкону хаосит напрягся. Он был готов подняться, но удержал себя мыслью, что его навязчивость может сделать только хуже. Задержит на лишние секунды и пропадет она еще на неделю… две… вдруг больше? Резко выдохнув парень остался на месте, только провел рукой по волосам, запрокинув голову и закрыв на несколько секунд, успокаиваясь. Но музыкант вернулся, тем самым вызвав на лице юноши улыбку. Странно. Он так не улыбался прежде. Как-то… по детски. Обычно его фирменные улыбки, ухмылки, призванные манить и соблазнять. Они несомненно ему к лицу и даже более. А это казалась немного наивной и глупой, да и быстро исчезла с лица. Ладонь, которая вернулась ему в руку Крой накрыл второй своей – спрятал руку Дэс, словно в домик, поднес к своему лицу, не отрывая взгляда от неживой, затем раскрыв укрытие легко коснулся татуированной кожи губами. – Договорились. Я все сделаю. И квота будет моя – обещаю. Я не оставлю шансов конкурентам. – Ого, откуда столько самоуверенности? Еще пару недель назад он был уверен в том, что жалкое ничтожество, годное лишь на то, чтобы ублажать толстосумов, торгуя своим телом, убивая его изнутри наркотическими веществами. А сегодня он обещает переплюнуть именитых архитекторов Турина. И ведь в лепешку разобьется, но переплюнет. Три недели? Со всей нагрузкой, что неожиданно на него свалилась придется сократить сон еще… хотя бы на часок. Не страшно. Прикидывая в голове, как распределить часы Крой на секунду передел взгляд на инструмент. Он уже видел этот взгляд, когда вампир смотрел куда-то в сторону, мимо, в пустоту, поэтому не удивлялся ныне этой странности. Но названное прежде его имя вынудило отреагировать, посмотреть и сразу вернуть обратно внимание к неживой. – Что?

GM_O: На бывшего продавца тела вампир взирал как… хищник, готовый в любую минуту накинуться на свою добычу. Незачем было скрывать удовольствие от действия Мэлроя. Мальчик учился. И учеником, нужно сказать, он был прилежным, вежливым, чутким, нежным и старательным. Уважал наставника, бережно к нему относился, шёл по дороге тьмы, ему уготовленной. – Я ни секунды в тебе не сомневаюсь, – низведя голос до шёпота, ответил кровопийца. Он подступил на полшага ближе. Пальцы убежали из «укрытия», пришли на губы юноши. – Твоя внешность – невероятный божий дар, мне ясно, почему у Хлои между ног пожар. Как жаль, что позволял себя ты осушать... И как отрадно, что тебя мне удалось забрать. – Пальцы прошлись по скулам, затем по носику, запоминая каждую линию, вернулись к губам. – Открой. Побудь послушным. – Мягкость в интонации и движениях увлекали. А улыбка!.. Он видел такую довольную улыбку прежде на лице мёртвого? Нет. Она скрывалась в непроглядной тьме, а тут – явилась в сопровождении и лунного света, и вспыхнувших огоньков ламп. Отражение огня Дэс рассматривал в человеческих глазах – таких, казалось бы, бездонных, но уже не пустых. Перед музыкантом всё ещё не было сформированной личности, но пылью Крой уже не являлся, и поэтому… Водный дух надрезал пальцы. Заплясали тени, подсвечивая символы на руке. Кровь оказалась во рту Мэлроя, а мертвецу осталось лишь погладить его язык, размазывая на том угощение – подарок, распаляющий тело, заряжающий его энергией, тонусом, жаждой подвигов. Как жестоко… в отношении творца! Но разве не он жаждал страданий? Сердечные сокращения участились, стало жарко, зрачки расширились, по телу начали гулять тёплые волны. С каждым разом «припадок» становился сильнее, несмотря на дозу. Накрывало невероятно. Крою даже казалось, что он видит другой мир, что вокруг – не та реальность, к которой он привык, нечто другое, совершенное, в центре чего знакомая фигура. – Портрет, – прошелестело создание, подвигав пальцами вперёд-назад. Оно наблюдало за тем, как Мэлрой поглощает их. Тяжело отказаться от кровавого наркотика, когда его впрыскивают насильно… Боги, да тут жизнь отдашь за то, чтобы оказаться на месте Мэлроя! Но вампир вновь играл с ним, возвращая из забытья к реальности. Нет, это невозможно! Хотелось насладиться моментом, дать себе волю, провести ночь не так… Бог с ним с искусством… Оно не убежит, не уйдёт… А как же чувственные удовольствия? Зов плоти? – Хороший мальчик, – казалось бы, пошлая характеристика, подходящая для «Пики», но сказана так странно, что и не обидно. Пальцы вышли изо рта Мэлроя, и неживой показательно облизал их, стоя прямо перед своей жертвой… А интересовала его собственная кровь или слюна человека? Второе, видимо, ведь зачем иначе такой театр одного актера. Остался ли стоять рядом? Конечно, нет. Отступил до зарождения шальной мысли в голове Кроя. К мольберту. – А пробовал ли Хаосом творить? Его тенями холст преображать, и фантазировать, и в жизнь картинки воплощать? – Легким движением руки нежить провела по обрубкам черных волос, тратя кровь, чтобы восстановить их состояние до изначального – до того, которое было в начале ночи, то есть прежде, чем создание нарядилось в одну из своих личностей, скрывающих истинное начало. Густые чёрные локоны, охваченные тенями, опали на плечи и ниже, спустились к лопаткам, побежали к пояснице. Посмеиваясь, хранитель царства мёртвых развернулся к Крою лицом. С такой причёской… Ну каким нужно быть дураком, чтобы обознаться и спутать столь совершенное создание с мужчиной?! – Я режу их в начале каждой ночи, но раз ты знаешь, кто на самом деле я… — Наблюдать за белыми пальчиками, расстегивающими военный мундир, – то ещё удовольствие, ведь… как изящно они это делали! Одна отскочила от металлической петли, другая, третья, четвертая… интервал равный, точно под метроном. Даже здесь – музыка: заклепки, пуговки, ткань… Медленно стягивая с плеч верхнюю одежду, наставник планировал дойти шкафа, чтобы повесить её. Мимо Кроя сложно было скользнуть, не улыбнувшись, поддразнивая. Проходя, она пробежалась ладонью по щеке и подбородку мужчины, как будто мать обласкала своё дитя. Шутливо. Легко.

Крой: Другому бы испугаться, когда на тебя смотрят, как на жертву, а Мэлрой… наслаждался этим взглядом, готовый подставить собственную шею по одному только жесту. А слову и подавно следовал беспрекословно. Он ощущениями «следил» за рукой неживой, старался прочувствовать каждой клеточкой кожи. Рот он раскрыл принимая пальцы вампира, с трудом удержался, чтобы сразу не сомкнуть на них губы. И стало гораздо сложнее, когда внутрь пролился алый наркотик. Самый сильный из всех, которые пробовал Крой, не входящий с ними не в какие сравнения. Ведь он пробовал, пытался его заменить, компенсировать, но все это было тщетно, еще и опасно для жизни. Страшно подумать, но если бы Органист не появился, то участь его была предсказуемой и печальной. Любопытно… это ли не билет в один конец? Мэлрою виделось, что так и есть, но это не пугало. Проще слезть с любой, самой сильной дури. Он сам слезал с иглы. Захотел бы слез с порошка, но Крой не хотел. Тогда он казался спасением, укрытием, а сейчас пустой невзрачной пылью, не способной подарить даже толику того удовольствия, которое сейчас разливалось по его телу, и по сознанию, заставляя плавиться и каждый раз ощущать себя заново рожденным. Губы все-таки накрыли пальцы неживой, стремясь вытянуть как можно больше кровавого дара. А в итоге вампир вытянул из него стон, когда изъял перста. Мэлрой тяжело дышал. «Шальная мысль» и без того не покидала его головы давно и отступление Дэс, после столь неоднозначного жеста вызвало… да что еще, как не очередной терпеливый выдох. – Нет. Я еще не прикасался к краске. Только все подговорил. – Тихо, как на автомате проговорил Мэлрой. Словно машинально отвечал на вопрос, думая совершенно о другом. Прийти в себя через мгновенье не возможно и парень отступил к стене, почти что отшатнулся, облокачиваясь о нее плечом и прикрывая глаза, чтобы дать себе несколько секунд отдышаться и сразу вернуться взором к Органисту. А вы пробовали посчитать – сколько секунд из ее присутствия он не смотрит на нее? Десять? Двадцать? Да он практически не отводит взгляда. Вот и сейчас его хватило не более, чем на пять секунд, а дльше снова завороженный взгляд. Почти, как под гипнозом, но более живой, внимательный, следящий и запоминающий. – Для чего ты это делаешь? Ты… так красива, но пытаешься скрыть свою женскую красоту. От кого? От себя? -- Крой подошел ближе, но развернулся к мольберту, задумчиво его рассмотрев сверху-донизу. – Я почти три года не брал кисти в руки… Бросил писать еще до того, как все случилось. Наркотики заменили музыку, творчество… меня. Почему ты меня вытащила? Да, я знаю, я спрашивал, но… почему именно я?

GM_O: Старая привычка, – уклончиво ответило создание, подплывая поближе и вырастая из-за спины. Чувствовалось, что в словах крылась история и то прошлое, которое тяготило ночного гостя, но он по-прежнему сохранял ажур тайны поверх собственного пути. Да и Мэлрой особо не интересовался. – За комплимент благодарю, мне льстит, что внешне я тебя смогла привлечь, но… Подожди! Ведь не об этом речь! Ты говорил, что холст готов, сейчас же выясняется, что всё иначе… – Из-за левого плеча и показалась черноволосая голова. Лёгкое недовольство не скрывалось: взгляд с прищуром, чёрные аккуратные брови, ушедшие к переносице, поджатые до белизны губы. – Обманул меня? – с досадой того, кто уже придумал расправу за упущение, прошипел хаосит, но его взгляд быстро сместился к плечам Кроя. Вампир рассматривал татуировки, когда пришёл последний вопрос. – Похожи больше мы, чем бы тебе хотелось. Сломавшегося я узнаю из толпы. И мною многое терпелось, пока не показала я шипы. Так почему бы не помочь тому, кто потерялся? И почему из пыли феникса не возродить? Жаль, что ты сам, конечно, не пытался… Но и теперь тебя не буду торопить. Взгляни, – девушка указала на зеркало, где они оба отображались. Благодаря Хаосу она придала картинке с Мэлроем внешние уродства, к которым приводят наркотики и распутство, наградила его в видении мучительными болезнями, от которых он едва стоял на ногах: провалившийся нос, язвы по всему телу, отёки, синюшность. – И как такую прелесть не спасти? – Оскал вновь вернулся на уста. Показались клыки. Стоило помахать пальцами – и Хаос развеялся, как и страшное изображение. – Реальность – лучший холст. Теперь тебе изображать свой путь придётся, который где-то и с моим сплетётся… И у меня вопрос: что означают рисунки на твоих плечах? – Повернувшись, неживой вновь подобрался поближе, встал прямо перед Кроем и погладил одним пальцем контуры татуировки. Только теперь, после принятия кровавого наркотика, любое касание жгло не хуже огня.

Крой: – Нет, я не врал. – Спокойно ответил юноша, слегка повернув голову, чтобы видеть неживую. – Холст действительно готов к работе. Это всего лишь грунтовка. – Он протянул руку и снова немного поскреб рабочую поверхность. – Вероятно не очень точно выразился. Я не брал кисти, чтобы писать. Не трогал краски три года. – Мэлрой покосился на коробку с набором баночек краски, которая до сих пор не раскрытая стояла на фортепьяно и кивнул на нее неживой. – Но доказала практика, что руки помнят все. – Заверил Крой, легко улыбнувшись. Он слушал Дэс и… понимал и не понимал одновременно. Нет, он был счастлив, что она не прошла мимо. Что заметила его. Он бы… просто прошел мимо. Эгоист? Еще какой. Да, она столкнула его почти на две недели на самое дно, дала ощутить тот предел, к которому он шел уверенными шагами и отражение в зеркале, подправленное Хаосом его не напугало. Он видел лишь свое возможное будущее, если бы на пути не оказалось неживой. Прекрасно понимал к чему он «стремился» и к чему это в итоге приведет. Поэтому и смотрел спокойно, быть может с долей отвращения во взгляде. – Ничего особого. – Тихо отвечал Крой и сам глянул на свое плечо. – Немного настроения… - Интересное настроение. Раненая, или убитая птица, лестница в никуда, пусть усыпанный черепами и много просто различных фрагментов и предметов никак не связанных друг с другом. Можно было провести лишь одну более-менее подходящую аналогию – пусть к смерти. – И немного удовольствия. Первым я сделал ворона, когда только начал работать в борделе, а потом захотел продолжить, получая своеобразное удовольствие от легкой боли. Она отвлекала. Мне нравилось. Я бы доделал всю спину, но «мамка» пообещала вышвырнуть меня на улицу, если я упущу еще хоть одного клиента из-за татуировок, а тратить деньги на водника, чтобы сразу заживить последствия мне было жалко. Ты знаешь на что они уходили. Пришлось остановиться. – Мэлрой накрыл руку Органиста, прижимая ее к своему телу, останавливая движения, но усиливая контакт. – Раз назвалась спасителем – спасай меня до конца. Благодаря тебе я смог отказаться от дури. Мм… совсем не поблагодарил тебя за подарок. Я могу его воспринимать, как официально разрешение сохранить одну вредную привычку? – Очевидно он говорил о портсигаре. – Ты вернула мне музыку. Помоги вернуть и краски. Я не начинал работу. Не хотел без тебя – без Музы.

GM_O: Верно ли ночное создание выбрало свою жертву? Того ли она готовила на алтарь? Требовательный, дерзкий, эгоистичный, гоняющийся за удовольствием человек. Он живёт ради удовольствия и сделает всё, чтобы его достать. И ведь задуматься… Душа Кроя во сто крат темнее того, кто стоял перед ним. Если во втором ещё поблескивал огонёк благородства и желания нести пользу, то первого можно было принудить к этому, лишь пообещав минимум – эйфорию, а максимум – экстаз. Мэлрой торговался, но торговался умело, сам того не зная, и неживой слушал его предельно внимательно, перебирая тузы в рукаве. Потакание, заигрывание, жёсткость – что ему выбрать? Веки чуть прикрылись, и взгляд стал томным – таким, какой бывает у голодной любовницы, не видевшей предмет воздыхания долгие ночи. – Кра-си-во, – одними губами, без звука ответило создание. – Меня никто и никогда не рисовал. Что нужно делать? – Пальцы впились в разрисованную кожу. Давление явно усилилось. – Поблагодари. Я жду. – Знаете, как давят взглядом? А вот Крой знает. Теперь.

Крой: И в самом деле, чья душа темнее? Мэлрой всегда закрывал глаза на то, как к нему относятся. Смирялся, терпел и… тихо ненавидел. А с каким удовольствием он вскрыл язык своему бывшему коллеге? С огромным. Он представлял в голове, как поступил бы с Эльзой, с Гринком, но Органист его опередил. Менял ли Хаос так быстро его сознание, или же просто вскрывал то, что Крой копил внутри всю жизнь – желание отомстить каждому, кто как-либо его унизил в этой жизни. Он не печалился о смерти Акаши, его не пугали те трупы, которые оставил за собой вмешавшийся решив помочь тот татуированный хаосит, и те, что виделись ему на полу в склепе прежде став донорами для кровавой ванны. Ему нравилось это. Все прекрасное, что заложила когда-то в свое дитя Джессика за годы переварилось, приобрело иной смысл, иные краски, а сейчас начинало всплывать наружу, благодаря той силе, что дарила неживая и Хаосу. – Что делать? – Крой ухмыльнулся, пальцем дотронулся до шеи Дэс, провел ниже, внимательно следя за движением, цепляя край одежды и сдвигая его, чтобы раскрыть ключицу. Кажется хаосит немного забылся, или и не собирался отвечать на вопрос. Точнее он прокручивал ответ в голове, но… уважал желание держать дистанцию вампира? Или банально боялся, что она опять сбежит. Он просто кивком головы указал в сторону кровати, не отводя взгляда, но и не намекая не на какие пошлости. – Не убежишь ли от моей благодарности? – Хмыкнул Мэлрой, и вероятно решил не дожидаться ответа и с полшага сократив без того малое расстояние, чтоб запечатать свое «спасибо» на губах кровопийцы. Урвет ведь момент, пусть мимолетный, но постарается забрать из него все и подарить в ответ. И вот опять вопрос – благодарность ли, или эгоистичное желание наконец сорвать поцелуй музыканта?

Крой: Бросок d20. Результат: 6

GM_O: Шнуровка, начинающаяся у рубахи подле ярёмной впадины, позволяла оттянуть ткань и увидеть ключицу. Белая, как снег, чистая, выступающая вперёд. Но дальше виднелись бинты – или их подобие, – то, что благодаря чему скрывалось женское начало. Никто Кроя не остановил. Пусть трогает. Интересно другое. Хаос не просто менял сознание Кроя… Обжигаясь желаемым касанием, Мэлрой не ведал, что творил. Он собственными руками захлопнул ловушку, рискуя теперь навечно остаться во власти мрака. А что Хаос? Обласкал новоприбывшего, поджёг его ненависть, тягу к кровопролитию, жестокости, власти, расширил желание проявить себя, стать лучшей версией, сложить лавры перед владычицей сердца. Был бы у проклятого кровопийцы проблеск сознания – яркая вспышка, эхо былого, – он бы искренне раскаивался и просил прощения у человека, чей рассудок погрузил во тьму, но, увы, личность тёмного менестреля была утрачена, а ей на замену пришли другие, которым не были чужды подобные издевательства и которые работали во славу большой идеи. Их идеи  с Инагисом. Очередная пешка на доске подвинулась, став чёрной. Крой попал в игру, в которую не просился. И, быть может, умереть от передоза в подворотне, на обочине жизни, будучи использованным другими, милее, чем то, что готовила ему судьба теперь? Головокружение, жар, сбитое дыхание – и так по кругу. Что чувствовал горе-художник? Жажду – как будто месяц не пил. Голод – как будто неделями не принимал пищи. Нетерпение – как будто все нервы в теле оголили, представив внешним раздражителям. А что неживая? Она – такая же пешка в большой игре, но получающая свои бенефиты. Что ей оставалось, кроме как совершить слабую попытку сопротивления, а потом понять, что инициатор всего происходящего кошмара – она сама, потерянная, стоящая у грани, не знающая сама себя. Что имеем в сухом остатке? Двух существ с покореженной психикой, одного – искусного хаосита, умеющего плести интриги на языке тьмы, другого – начинающего этим проникаться смертного. Рассудку Кроя наносился колоссальный урон, но он же готов был зайти далеко… так далеко… ради удовольствия! Один гнался за тем, что взбодрит его, другой – бежал от затяжной… депрессии? Чем глубже поцелуй – тем чернее сердце Мэлроя. Оно ожесточилось – не в отношении Музы, в отношении мира вокруг них. Создание же просто сдалось, не имея опции сопротивления в данную минуту и тем самым доказывая, что дерзость не наказуема. А вот сыщет ли он в объятьях Кроя желанный покой или же его высушат, выпьют все его соки от безумия – вопрос...

Крой: Что Крою переживать над тем, куда он ступал? Он попробовал Тьму на вкус и этот вкус ему понравился. Ему понравилась сила, понравилась эстетика – как для художника это немаловажно, а Иннен была для него ее воплощением. И он рвался вперед, ему хотело заглянуть глубже, дальше, а Хаос лишь подстегивал это желание, обострял до предела, превращал в его собственные. Мэлрой не чувствовал подмены в том пожаре внутри себя. Он дурманил, выводил его сознание на совершенно другой уровень. На что был готов сейчас Крой? На все. Дайте ему только знак. Он станет сильнее. Он убьет каждого, на кого музыкант укажет пальцем. Он сотрет в порошок конкурентов и заберет проект – не навыками, так силой. Сейчас не видел он преград для своих возможностей, но видел, чувствовал мощнейший стимул. И он стремился передать свое обещание, свою клятву этим поцелуем. Он собирался лишь поблагодарить за портсигар. Серьезно. Всего лишь короткое единение уст, без лишней пошлости, без подтекста, но… но заигрался, не обрывая и лишь углубляя его, придавая ему совсем других красок, совсем других желаний. Возможно Крой не ведал, что творил, но у него не хватит самообладания теперь остановиться, когда он начал оттеснять кровопийцу в сторону кровати. И право, в одержимости человек не ведает страха и если неживая не отрезвит, то благодарность он точно доведет до греха.

Безумное наваждение 2

GM_O: – Помню, – отвечала девушка. Кивала. Льнула. Была рядом. Слушала. Вдохновение должно быть всегда рядом с творцом. Она таинственно улыбнулась, когда он упомянул о втором проекте, но на вопрос всё же ответила: – Близь площади, снесут квартал торговый, перестроят… – Некоторое время белолицое создание позволяло Крою работать, но затем… Муза ускользнула в бок, улыбнулась Мэлрою и вынудила его чуть отодвинуться от стола – только жестами и касаниями, никаких слов. Затем опустилась на пол, на колени перед парнем, вклиниваясь между его ног. Откинув влажные волосы назад, создание расстегнуло несколько пуговиц на рубашке, чтобы приоткрыть грудь. Ткань сползла на одно плечо и осталась в положении некой недосказанности: не грубая пошлость, а мягкая эротика. Девица… не смотрела на Кроя. Она делала всё нежно и осторожно, точно наблюдателей вовсе не было. Совершилось соблазнительное движение телом, оно, точно волна, изогнулось, принимая более удобное положение на коленях. Чистая, благоухающая!.. Невинная красота! Склонив голову на бок, вновь перекинув волосы и проведя рукой по своей шее, муза переместилась пальцами к мужским ногам, растирая их. Впервые взгляд поднялся к лицу Кроя – смущенный, испуганный: «Всё ли я правильно делаю? Всё ли вам нравится?». Некогда было Мэлрою думать о том, как образовался лёгкий пунцовый налёт на щеках покойницы, потому что все её поглаживания закономерно привели к тому, что она дорвалась до мужского полового органа. Очень-очень осторожно взяв его в рот, первое время девушка просто облизывала, не спеша пробегала ладонью, обильно смачивала слюной, которая падала ей на грудь и текла по подбородку, когда она открывала рот шире или уходила назад, подальше от члена. Будто смутившись того, что она «заляпалась», неживая свободной рукой растерла влагу, попавшую на грудь, сжала свой сосок и причмокнула ртом, выпуская головку фаллоса Кроя. Его руку она привела к своей влажной груди, нежно прижав. Как мило и трогательно, правда? Сколько любви в каждом движении. Мертвецы на такое не способны. Она же… живая! – М-м… М-м… М… – Только и доносилось снизу вперемешку с тихими стонами. Глаза бестии закатывались, язык продолжал проскальзывать под… О, это не просто нежный минет, это прямо признание в любви. От такого, наверное, и расплакаться можно? Рыцарем побыть для такой скованной и смущенной принцессы? Но. В какой-то момент картинка стала чёрно-красной. На мгновение. Кроткая девушка принимала совсем другую позу, а рука Кроя была у неё на голове, властно зажимая. Слёзы, чёрные дорожки на щеках, чавкающие звуки… И все прервалось. С треском. Шумом. Вернулось к теплой картинке, и наслаждение продолжилось. Хаос, похоже, сводил Кроя с ума, и здесь, на этом моменте, мог бы пробежать холодок по спине… Она – ненастоящая? Её никогда не было? Да нет же, он чувствует её, ещё как. И она так старается! Разве найдутся у него силы прервать это? Зато прервёт стук в дверь. Настойчивый.

Крой: Крой призадумался. Он пытался вспомнить, представить, примерное расположение, свободной территории, если очистить квартал от лавок, закусил кончик карандаша и затем продолжил что-то зарисовывать. Он даже набросал паруса, но над этой темой придется подумать. Делать их как настоящие, из парусины, конструкцию будет под постоянным давлением и либо быстро изнашиваться, либо вовсе поломается. В целом у него почти выходило сосредоточиться на работе. Мысли начинали не просто генерировать картинки, но и находить решения воплощения идей. Он начинал реагировать более вменяемо на близость неживой, на ее прикосновения, на ее небывалую нежность. Воспринимать ее, не как отвлекающий фактор, а как поддержку.. вдохновение. И стоило ему найти эту тонкую лини гармонии, как что-то пошло… не так? Нет… очень… очень даже так! – Избалуешь меня – я не смогу работать по другому, без тебя. – Крой ухмыльнулся. Он отвлекся, проследил за перемещением вампира, подвинулся. Карандаш так и застыл с пальцах, но взгляд к альбому более не возвращался. Это… выше его сил. Как можно что-то чертить, когда столь прелестное создание у твоих ног… точнее между ними, ублажает не только тело, но и взгляд. Воистину, Мэлрою впервые не хотелось вмешиваться. Не хотелось влиять и нарушать – только смотреть и чувствовать. Не потому, что он боялся спугнуть, а потому, что это было прекрасно. – Считаешь, что так…. Ох… мне будет… лучше.. думаться? – С трудом соединив слова в предложение выдавил из себя Крой, поставив знак вопроса стоном, который не сумел удержать. – Нет-нет… не останавливайся… это.. шутка. – Он может разговаривать еще. Или мог. Пальцы возложенные на мягкую грудь массировали и сжимали нежно, но чувствовалось в редком слегка болезненном сжатии, что художник сдерживает себя и чем дальше, тем больше усилий приходилось к этому прилагать. Дыхание ломалось, снова становилось шумным, а сердце снова начинало заходиться. На сколько хватит его терпения? Стоило ли давать почувствовать ему силу, показать этот соблазн? Эту возможность. Вторая рука пришла на голову хаоситке – он не давил, разве что совсем немного, в момент срывающегося в сдерживаемый стон дыхания. Просто огладил, поправил выбившиеся пряди, провел по лицу и запустил пальцы в черные волосы. Она краснеет? Но разве мертвецы… да плевать. Не время задаваться глупыми вопросами. Вмешался ли то Хаос без спроса, когда картинка изменилась, или он сам впустил его, чтобы воплотить жгучее желание вмешаться в ход событий? Мэлрой не испугался, хуже того он попытался нащупать источник помешательства, чтоб… удержать его. Продлить мгновение. Пальцы сжались, сдавливая волосы в кулаке, а Крой надавил на голову неживой сильнее, вынуждая заглотить его член глубже, задержать дольше, даже когда спала пелена и вернулись прежние краски. Секунды и он отпустил, шумно выдохнув, поспешно оглаживая лицо и голову девушки, словно… просил прощения. И… стук в дверь? Среди ночи?! – Сука… - Рука ушла от вампира и хлопнула по столу, а Крой уперся лбом в столешницу, зажмурившись. Что-то хрустнуло. Это был карандаш, который попался под руку. Думаете он вскочит сейчас и побежит открывать двери? Достаточно опасное мероприятие. Он был готов убить любого, кто стоял по ту сторону прямо огрызком сломанного карандаша. – Кто?! – И все свое желание он вложил в один короткий вопрос. Может кто-то там, по ту сторону двери, услышав сам поймет и исчезнет, а?

• GM_O: Идеи – это прекрасно, просто замечательно. Особенно, когда их много. Вдохновение – вещь непостоянная и капризная, но то, что оно делало между ног Мэлроя нельзя было назвать капризом. Наоборот. Но муза вовсе не испугалась жесткости желаний того, к кому пришла. Похоже, ей, напротив, очень понравилось, как Крой поступил. Никаких даже секундных замешательств не было: глубже так глубже. И она с нескрываемым удовольствием полировала бы член Мэлроя, роняя слюну, и дальше, если бы не… «Сука!». Внезапное резкое высказывание заставило приостановиться в нерешительности. Тот, кто пришёл за дверью, важнее происходящего? Хорошо. Крой выбирает. Ему не мешали ни одним движением, даже отняли от полового органа руки. За дверью никто не ответил на вопрос парня, а стук повторился ещё, быть может, два раза. И всё.

Крой: Ему не отвечали? Ну так пошли к дьяволу. Крой вставать, подходить, открывать точно не станет, чтобы посмотреть кому нахрен не спится в такое время. Так же, как и переспрашивать дважды – кто такой смелый и наглый. Сколько сейчас времени? Ночь, в любом случае ночь. И если это кто-то из хозяев дома, то они, простите, охерели. Сначала чай в полночь, теперь что? А кроме них сюда по его душу больше и некому прийти? А раз не отвечают, то значит не очень-то и нужен. Мэлрой так и не обернулся на дверь, не ждал и больше не прислушивался. Он потянулся руками к лицу неживой, привлекая ее внимание. – Если они выломают дверь – я выломаю им череп… - Пообещал шепотом Крой, а затем перехватил Дэс за запястье, потянул – не резко, не грубо, подстраховал другой ладонью голову вампира, чтобы она случайно не встретилась ею со столешницей. Крой поднялся с места, ногой отодвигая стул подальше и привлекая к себе музыканта. Момент и должен был случиться жаркий поцелуй, но Мэлрой замер за секунду до, широко улыбнувшись, обдав губы девицы горячим дыханием и опустился ниже, оставляя влажные отпечатки на ее шее. Там, где губы вампира, там и зубки, а один ее укус и хаоситу снова снесет крышу. Он вновь утратит контроль. Вновь забудет обо всем, кроме собственных эгоистичных желаний и охоты за удовольствием. А у него были планы… немного иные. Художник склонился, опускаясь поцелуями еще ниже к груди неживой, а затем подхватил девушку под ягодицы, чтобы подсадить на стол. В последний момент он сдвинул лишнее с рабочей поверхности. Кажется, что-то упало – похоже, что альбом и обломок карандаша, но Мэлрой не обращал внимания, вклиниваясь между ног Органиста и запуская пальцы к промежности. – Только не кусайся… - Шепотом усмехнулся хаосит, вновь замирая губами у девичьего лица. Первый поцелуй был легкий, короткий, прямо детский. Второй чуть длиннее, протяжнее, но и его Крой оборвал, чтобы глотнуть побольше кислорода и с третьим – глубоким, жадным и требовательным нырнуть в омут, усиливая трение внизу и рискуя в очередной раз утратить рассудок. Кто-то все еще за дверью? Плевать…

Крой: Бросок d20. Результат: 15 + 1 = 16

GM_O: Смелый и наглый прекратил прерывать увлекательный процесс дарения наслаждений. Крою впору было успокоиться, ведь навязчивый стук прекратился, а в тот момент, когда он скинул на пол альбом и карандаш, по ту сторону двери – прямо как по другую сторону реальности, – послышался приглушенный разговор и топот. Негромкий. Всё было далеко, очень далеко, ведь Ода буквально вцепилась в приятную для слушателя картинку, не желая её отпускать Правдой она была или ложью, как Хаосу, так и Мэлрою было плевать. Женское тело оказалось во власти Мэлроя, отвечая всем требованиям: когда нужно – прогнуться, когда не нужно – раззадорить и отпрянуть. Просьбу не кусаться вампиру выполнить сложно, и он укусил, но легко, даже не всасывая крови с раны. Вот только чувствовалось, что покорность – ширма, она до поры до времени, до ошибки Кроя. Всё чаще пульсация ощущалась прямо в виске, а нежная палитра перед глазами менялась на знакомую красно-чёрную, где по факту совершалось насилие. Крой как будто начинал терять чувствительность к другим цветам, и красный – кровавый – вкупе  с чёрным становились единственными доступными для его взора. В них было столько сумасшедшего и прекрасного – всего, что он хотел совершать, но не мог, потому что боялся, смущался и прочее, прочее, прочее… Как будто Крой существовал в двух реальностях параллельно: в самой тёмной вариации своей души и в той, нейтральной, какая была сейчас ещё доступна. Пока. Может, наставала пора выбрать сторону? – Крой, мать твою! – раздалось из-за двери, но так далеко, что и непонятно… где вообще, чей конкретно голос. Женщину, казалось, ничуть не разозлило то, что их отвлекают. Она и не удерживала Мэлроя, который в любой момент мог отпрянуть, разве что своими ласками или звуками.

Крой: К сожалению, у тех, кто был за дверью, чтобы попасть внутрь было всего два варианта. Первый – ломать дверь. Второй – выпрашивать у хозяев второй ключ. Потому, как Мэлрой перестал маломальски реагировать на то, что происходило дальше этой комнаты, дальше стола. Тут и сейчас у него была задача гораздо интереснее – ублажать прекрасную легенду. Будь она миражом, или реальность, какая разница. Понимая вероятность первого, Крой оставил для себя веру во второе. Так интереснее. Так приятнее. И укус… Боги, за что!? Неживая удержалась, чтобы не высосать очередную порцию крови? И тем самым еще больше пошатнула самообладание художника, которого даже покачнуло, который языком пытался предать, перенести лишние капли в рот кровопийцы, буквально напрашиваясь на логическое продолжение укуса, но затем резко отпрянул, выдохнул, попытался несколько секунд отдышаться и даже не покосился в сторону выхода, а сразу же вернулся, спускаясь поцелуями ниже, снова пачкая женское тело собственной кровью. Он рисовал на нем. Оставил следы на груди, на ореоле сосков, прорисовал языком кровавую линию вдоль живота, оставил росчерки по бокам. Пальцы тем временем не на секунду не уходили от промежности. К ним подключился язык, обводя чувствительную точку, размазывая и кровь, и соки по половым губам. Крой не торопился. Делал все нежно и аккуратно, но… Хаос продолжал диктовать свои правила. Одни краски подменяли другие, а желание доставить удовольствие старательно выбивалось желанием его получать. Движения хаосита становились все менее осторожными, пальцы порывисто проскальзывали в женское лоно, но вдруг резко ушли, когда за дверью раздался голос и сам Мэлрой отстранился, распрямляясь. Собрался пойти и все-таки открыть? Как же… Далекое эхо он даже не расслышал, а изменил свое положение только для того, чтобы, не дав очухаться деве, стащить ее со стола, развернуть, вдавить спину вынуждая склониться. Он, конечно, подставил руку, чтобы ей не пришлось жестко встретиться с деревянной поверхностью, но то, с какой силой он сдавил хрупкое (на вид – мы помним) тельце, на заботу не походило. Совсем не походило. Крой удерживал и неволил, предупреждая попытку сбежать, или выкрутиться. Нетерпеливость, резкость и даже грубость и нервозность в каждом движении, дыхании и поцелуе, который обернулся укусом в плечо. Раздался звук, больше похожий на стон вместе с рычанием и одновременно с ним движение тазом, с одной лишь целью – ощутить, наконец мать вашу, себя внутри музыканта. Не за секунды до отключки, выплеснуть жар не через мгновенье, толкнуться не раз, не два и даже не десять. И ведь если сейчас он почувствует сопротивление, если неживая попытается его остановить, вырвать, то пока еще просто похоть с грубостью в мгновенье могут обернуться самым обыкновенным насилием. Он не отпустит так просто, не даст себя остановить, или перехватить инициативу. И… храни Хаос эту прекрасную дверь. Пожалуйста.
Крой: Бросок d20. Результат: 19
GM_O: А как вы делаете проекты и домашнее задание? Методы Кроя разительно отличаются от общепринятых, как посмотреть. Но это был, очевидно, приятный проект… и работа над ним – искусство в чистом виде. Кровавое. Сумасшедшее. Любовнице игры Мэлроя, безусловно, нравились, но она удерживала в себе большую часть стонов назло мальчишке, коварно улыбалась и смотрела томным взором. Она никак не ожидала от Мэлроя смелости на всё, что он сейчас делал. Наблюдать перемены в чужом сознании – приятно, особенно, когда знаешь, что ты – их причина. Иногда она просто замирала и не отвечала на поцелуй, оставаясь с открытым ртом. Ей было интересно, что же предпримет подопечный дальше? А он был смел. Решителен. Ненасытен. Тело с лёгкостью повернулось, даже излишне резко упав на стол. Заботу ладони муза наградила поцелуем пальцев и их последующим посасыванием, но вот что было странно: если сначала она не сопротивлялась, то затем столь щепетильное положение стало ей претить. Она не желала позволять Крою доминировать или же проверяла его? Поднялась раз, чтобы перехватить инициативу, получила ласковый тычок обратно, прогнулась, нетерпеливо дёрнула ножкой, предпринимая ещё одну попытку выйти из-под мужчины, даже как-то обиженно и капризно, мол, какого черта, если верховодить должна я? А поздно. Чёрно-красные картины вернулись. Как муза не смеет подчиняться творцу? Экая сучка! Такого позволить ей никак нельзя. И Мэлрой достаточно долго терпел брыкания строптивой любовницы, причем милосердно. Женская ладонь несколько раз ударяла в стол, чтобы найти опору и рвануть вверх, чтобы хотя бы за попытки получить в награду поцелуй, но любое поползновение пресекалось. Куда делась вся хваленая сила нежити? Она разозлилась? Испугалась? Затихла? Чем это ей не угодил Крой? Он почувствовал вспышку в голове – одну, другую. Ты оседлал вдохновение и скрутил его в рог? Недостаточно, Крой. Похоже, придётся быть грубее, чем ты есть на самом деле. За дверью прекратились всякие звуки. Хаос отстранил любые мешающие факторы. И поделился одним стоном, очень тихим. Да ори уже, блять! Какого же черта?! Но упрямица сжала губы так плотно, как могла. И всё ещё пыталась бороться. Не подчиниться. Ускользнуть. Убежать. Уйти.

Крой: А что методы? Вдохновение такая не предсказуемая штука. Никогда не знаешь, куда занесет. С такой-то музой! Да, он был нетерпелив, но в этом была какая-то…грубая нежность? Была… держалась. Пока держался он. Пока оставалась толика самоконтроля. Пока хоть изредка, но картинка возвращалась к привычным цветам. И пока неживая лишь дразнила своей недоступностью, создавала дефицит звуков, поцелуев… Но с ним снова решили сыграть в эту игру. Снова напомнили о том, что она может исчезнуть. Каждую попытку неживой изменить свое положение художник предотвращал – требовательно, но мягко. Но, чем дальше, тем увереннее Крой терял остатки самообладания, а реальность прекратила мелькать перед глазами, обратившись в одну - кроваво-черную. Его руки жадно исследовали тело кровопийцы, мяли упругую грудь, поцелуи обращались укусами, а движения стали настойчивее, ритмичней и увереннее, отбивая ритм в такт каждому толчку. Рубашка служила еще одним раздражающим фактором. Она то и дело закрывала участки спины, до которых желал добраться хаосит. Он то и дело ее судорожно пытался сдвинуть, дергал стараясь надорвать. Снять бы ее, но он перехватил руки нежити, сжав их одной своей за спиной при очередной попытке ему помешать и отпускать не собирался. Чем больше Иннен дёргалась, извивалась, пытаясь сбежать, тем больше опрокидывала его в омут безумия. Снова. Опять. Он, помниться, оправдывал подобные приступы ее укусами, ее кровью, которая сводила с ума с одного глотка? Крой предусмотрительно развернул ее спиной, не давая доступа к своим артериям и не оставляя возможности вновь напоить его. И что же, он ошибался? Дело вовсе не в этом? Значит дело в Хаосе, или… в нем самом? Почему он не задумывался сейчас о том, что хищник неожиданно превратился в жертву, решив поменяться местами? Неужели она не может его просто оттолкнуть – силой ли, Хаосом ли? Почему Мэлрой не понимает, что все эти попытки убежать настолько не серьезны и смешны? Не помнит, как она удерживала его в переулке, что он не мог пошевелить головой? Еще одна попытка подняться со стола? Не проблема – Крой позволил выпрямиться музыканту, вышел и даже руки ее отпустил, но то обманчивое мгновенье, будто он решил добровольно сдать бразды правления. Раз ей так не нравится этот треклятый стол, чтож... Пусть будет что-то другое. Рукой обхватив тело неживой, вторую запустив и путая в волосах, Мэлрой быстро переместился вместе с ней просто к ближайшей стене. Так быстро и нетерпеливо, что встреча с ней для Дэс скорее всего станет малоприятным сюрпризом. Вернув единение тел, хаосит продолжил высекать ритмичную мелодию. В ней крайне не хватало особых ноток! Их было мало. Безумно мало! Но это не так страшно. Удовольствие и гордость от обладания, от обманчивого чувства, что он силой подчинил себе такую соблазнительную музу, затмевало то негодование. Поцелуи вперемешку с укусами возобновились, иногда он кусал ее за мочку уха. Раздался звук шлепка, затем еще один по упругим ягодицам, когда парень прибавлял темп. Хищник, развлекающийся с добычей. Хорошее определение. Но вот вопрос – кто есть кто?

• GM_O: Кстати, о двери, за которой происходили свои события… Она не открылась. Голосов за ней не прибавилось, да и Кроя никто… Нет, всё-таки позвали ещё раз. — Крой, какого чёрта ты там делаешь?! Ты меня не слышишь?! Открой блядскую дверь, нам нужно поговорить, я прошу тебя… – Поговорить? Крой немного… занят? Ради приличия м-у-з-а подергала руки, когда они собрались в одной мужской. Да какого Хаоса он вытворяет! Показалось или женщина в самом деле дернула головой, пытаясь посмотреть на дверь. Она поэтому и сдерживалась? Но остальной шум, который делал Крой, сложно было скрыть. Мэлрой встретился с очередным сопротивлением. Более сильным, чем прежде. Одну руку нежить всё же высвободила. В этот момент как раз треснула рубашка, которую она позаимствовала у художника. — Я умоляю тебя, открой дверь! Хэй, ну так с друзьями не поступают! – И с музами, кстати, тоже. Впечатавшись в стену, она разбила губу и оставила на ней хороший след. Рыкнув от внезапного прилива злости, девушка вновь взбрыкнула. И вот теперь хрупкое тело стало сильнее, но… Хаос лукав. Он хорошо играет. Безумие. Невинность. Жажду. Голод. Любовь. Ненависть. Отклонившись назад, девица хотела оттолкнуть Мэлроя, но столкнулась с жестким сопротивление, напором, ударом. Звуки? Он хотел музыки? Терпит. Всё ещё. Даже если он хватал её за горло и выгибал к себе. Она сопротивлялась ему, пусть несерьёзно, но достаточно, чтобы разбудить внутри мужчины зверя. Удары ведь были отнюдь не ласковыми, верно? Волосы мешались, губы так просто не найти, тем более, когда девушка не даётся, но любое её сопротивление заканчивается в итоге приятным тараном снизу. Так узко. Так хорошо. Да она совсем ребёнок в сравнении с Кроем в таких делах. Как прекрасно её испортить! Извернулась же, сучка, чтобы больно укусить насильника за палец. И таки смогла удержать стон, он прямо в зародыше заглох, а там уже раздался другой звук – тело вновь впечаталось в стену, висок стукнулся об неё. Но ягодицы всё ещё были во власти Мэлроя, назло не особо краснея под его ладонями. И что говорил ему Хаос внутри? Въебать по ним со всей дури. Хватит жалеть девку. Она свела его с ума, ей и отвечать. Всеми своими доступными… способами. Мы хотели сказать способами. – Брат, у меня большие неприятности, и я не знаю, к кому мне идти… – Теперь Крой точно мог различить голос Сида. Он там хныкал что ли, сосунок? Да пусть катится к чертям собачим.

Крой: Это нормально, так поступать со своей музой? Крой считал, что нет. Считал, и будет считать после, когда спадет пелена и мир снова обретет разные краски. Если… если, конечно, обретет. Нельзя совершенно не заботиться о партнере, об его удовольствии, о его чувствах и в конце-концов безопасности. И, вероятно, Крой снова будет просить прощения. Будет ли раскаиваться? Сложный вопрос – покажет время, если он конечно не выведет из себя нежить и доживет. А вот тот, кто за дверью рисковал не дожить до утра. Голос снова достигал слуха Кроя, становился узнаваем, но… но оставался пока что без ответа. У Сида неприятности? У Мэлроя тоже. Его укусили! И кусать за палец ничерта не эротично. А кусать за пальцы художника – вообще дурной тон. И ответа хаосита ждать долго не пришлось, так как музе тут же прилетело по лицу и ведь ублюдок силы не жалел, так как реакция была импульсивной с мгновенной вспышкой агрессии. Она как вспыхнула, так и продолжила растекаться внутри. И тут ведь тоже не стоится ей. Выкручивается, упирается, даже кусается! Еще один звук удара, второй, третий, пятый – придется рано, или поздно покраснеть одной из ягодичек (напомните ему в моменте, что перед ним мертвец). А чтобы девчонке было сложно изворачиваться, Крой подцепил под коленом и задрал ногу неживой – пусть теперь на одной попробует, скачет. Да для уверенности голову в стену вдавил, не прекращая вдалбливать ее в стену и снизу. И этот проклятый голос…дверь. Да какого черта снова он его слышит!? Надо быть полным идиотом, чтобы продолжать ломиться в двери, когда тебе не открывают. Ушел он быть может, или спит. Ну а в комнате… барабашка завелся. Барабанит и барабанит, барабанит и барабанит. И в отличие от музыканта, художник звуков не жалел. И стоны выпускал на волю, и рычал практически, когда та начинала сопротивляться. Отрабатывал программу за двоих? И вот снова зарычал, да вдарил тазом с такой силой, словно это бы вампир был виноват в нытье за дверью. Зато тут же застыл на несколько секунд с одной лишь целью, что бы его слова отчетливо услышали по другую сторону. – Съебись ниже! – Ну если Сид не услышал, если не понял по тону, то он глухой дебил. Конечно бы не плохо было получить пояснения – куда ниже, на сколько и зачем, но их не было. Единственное, чего добивался Крой, чтобы Сид свалил от его двери. Проблемы у него? Да прекрасно – есть проблемы, значит есть чем заняться. Или пусть стоит ждет у моря погоды. Если не уйдет, если Мэлрой не забудет, то может быть спустится позже, или позовет. Но пока его досуг был гораздо интереснее бесед с парнем. У него тут своя беседа. Интересная, особенная и отвлекаться от нее на чужие заботы он не готов. Какое ему вообще до Сида дело? Гораздо, намного интереснее, повалить неживую на пол, дернуть на себя, придавить собственным весом. Ох, помнится он опасался оказаться с ней лицом к лицу, но теперь что же? Почувствовал свою силу, появилась уверенность, что если он не захочет, она не доберется до его шеи? А может быть догадался, что с ним играют, и если бы кровопийца захотел, но давно бы привел свой план в действие? Да не о чем Мэлрой таком на самом деле не думал. Все его мысли скатывались до примитива благодаря напряжению, которое начинало расходиться горячими волнами по телу, вынуждало наращивать и усиливать толчки, с силой придавливая запястья неживой к полу и буквально «поедать» тело в гибридных поцелуях с укусами. Дорвавшись к губам, поцелуй был призван чтобы и сейчас не дать приподняться музыканту. Попробует – больно встретится затылком с полом. Только не сейчас. Она не посмеет… Нет, не так. Это он не позволит ей оборвать этот момент сладкий момент, когда тело на взводе. Насильник широким размахом выходил, и резко подавался бедрами вперед. Сделав несколько особенно глубоких толчков спазмом прошёлся оргазм по всему телу, а вместе с разрядкой из груди вырвался надорванный стон. Мэлрой на несколько долгих секунд так и завис над ней. Не смотрел. Закрыл глаза и тяжело дышал, пытаясь совладать с дыханием. Руки, кажется, у него дрогнули? Сейчас вот возьмет и обрушится всем весом на Дэс. Но нет. Расслабил тиски пальцев и откатился на спину рядом, и накрыл рукой глаза. Нельзя сказать, что это был какой-то драматичный жест, но тем не менее взгляд он его скрывал. Какого хуя он сейчас творил? Нужно бы время, чтобы осознать, но лучше бы не надо.

• GM_O: Фактически – музу Крой изнасиловал. Жертва разве что попалась невероятно тихая: так и не проронила ни стона, оставшись каким-то обезличенным отверстием, в которое спустил Мэлрой. Вырывалась? Да. Но почему, например, не позвала на помощь? Не подала голоса, не сказала о том, что Крою нужно остановиться и что он переходит черту? После второй встречи лица со стеной на губе в очередной раз образовалась рана – случайным укусом самой себя. Кровь не заставила себя ждать. И поэтому, когда куклу от стены переместили на пол, а Крой её поцеловал, часть яда он в себя всё же взял. Конечно, она снова сопротивлялась и даже не хотела отвечать его устам, но удар затылком об пол как будто отрезвил черноволосую сучку и она, как минимум, раскрыла рот. Благодаря ли крови неживой был сильный оргазм? Нет. Благодаря той жестокости, которую себе позволил Крой. Он довёл дело до конца, просто выебал то, что к нему залезло под стол. Но это было слишком… о, да, просто ужасно, но зато какой долгий был оргазм! И какой сильный! Яркий! Запоминающийся! Муза же смотрела в потолок, не на Кроя. Её тело ни на секунду не расслабилось. Наоборот. Что за дверью? Тишина. Когда Мэлрой откатился в сторону и закрыл глаза рукой, он упустил кровавые слёзы, вышедшие из глаз его игрушки для плотских утех. Надо же… Она что-то умеет чувствовать? Девушка поднялась стремительно. Её не смутило, что оставленный Мэлроем жидкий горячий подарок стекает по внутренней стороне бедра вниз, к щиколоткам. Крой мог только догадываться, что происходит движение вокруг него. Но даже если он сразу мгновенно откроет глаза, картинка мира перед ним изменится… настолько, что он может ощутить холод во всем теле. Первое. Неживой нигде не было. И её вещей тоже. Второе. Балкон был открыт нараспашку. На нём не было обуви, которую вампир снимал. Третье. Кое-где в комнате и впрямь была кровь: на столе, кровати, инструменте, полу, даже на холсте…. Чья? Надо пробовать. Четвертое. Вокруг Мэлроя валялся десяток, а то и более листов с архитектурными планами. На каждом из них отражался разный вид здания для развлечений. И, Боги, как много было листов… Часть из них грозилась от ветра съехать на балкон и просто улететь. Кстати, пятое. С балкона шёл тёплый запах весны и… солнце. Если… если неживая ушла сейчас, она… что, выпрыгнула и сгорела заживо? Очередная вспышка боли в голове вынудила Мэлроя быстрее приходить в себя, но в себе он явно не был и быть не мог. Наличие такого огромного количества рисунков говорило о том, что он просто работал, как помешанный и одержимый. Возможно, в период до насилия над прелестницей? Ведь с ней счёт времени заметить нельзя… Это желаемое переплелось с действительным, чувственное и проникновенное с глубинным ужасом осознания. Он только что оседлал свою страсть и напился вдоволь чувства собственного превосходства, закрепив его оргазмом, как получил от жизни буквально под дых: то, что он бил минутами ранее, сгорело на солнце. Точно сгорело. Ведь… Это же он вынудил сбежать музу от себя?.. Он использовал вдохновение, напитался им, высосал все соки, а в качестве благодарности дал ни-ху-я по части наслаждений. Сам получил. Протолкался не секунду, больше, гораздо больше, ещё и с остервенением человека, который решил, что владеет кем-то. Имеет право владеть и щёлкать пальцами, чтобы по требованию раздвигали ноги. Крой даже сам в своей практике, наверное, не сталкивался с изнасилованиями или терпел их на наркоте, но тут… В дверь больше не стучали. Съебались ниже. Тишина. Жуткая. Наверное, самая сложная минута за всю ночь?

Крой: Что он, блядь, только что сделал? Какого хуя!? Зачем?! Хотел ли он с ней так поступить? Нет… и да. С этим он не мог поспорить даже мысленно. Как бред смешивался с реальность, так и в его голове мешались противоречия, когда мысли начинали проясняться. Но прояснялись ли они на самом деле? Крой слышал, точнее чувствовал передвижения по квартире, но никак не решался отреагировать, а лишь сильно надавил пальцами на лицо. Сейчас, еще пол минуты. Он соберется с мыслями и постарается что-то сказать. Объясниться. Попросить прощения. Боги, как это смешно и жалко. Странное чувство. Когда все тело и сознание пребывает в сладкой эйфории, а на фоне этого так больно грызет… совесть? Она у него реально есть? Вы серьезно?! Даже самому Мэлрою стало на мгновенье смешно. Он быстро убрал с лица руки. – Иннен. – Раздалось, когда он садился. На ответ он не рассчитывал, поэтому поднялся, поправил штаны и… застыл, настороженно осматриваясь. Что за…? Взгляд прошелся по кровавым пятнам – ладно, это ожидаемо. Затем по полу, по разбросанным работам. За одной из них он скользнул взглядом до балкона и быстро нагнав наступил ногой, не позволяя ускользнуть на балкон. Зато через пару мгновений вышел туда сам. Только что. Вот совсем только что… была ночь! Как такое возможно? Как могла уйти неживая? Днем? Страшная мысль забралась под кожу и Мэлрой внимательно посмотрел с балкона вниз. Окинул так же вниманием все доступные обзору дорожки, повороты – на сколько хватало зрения. Да нет. Она не могла… Это бред. Да, точно. Он был в бреду, или сейчас в нем пребывает. Снова потерял движение времени, она ушла до светла. Крой еще какое-то время стоял вдыхая весеннюю свежесть и пытался в голове восстановить события. Все складывалось гладко, кроме более десятка эскизов и провалу в несколько часов с темна засветло. Может Органист в то время и исчезла, пока он в каком-то забытии работал? Вероятно, так и есть. Да, он построил для себя какую-то картинку в голове, вернулся в комнату, закрыл балкон, но дошел до дверей, влез в обувь, накинул пальто прямо на голый торс и вышел за дверь, быстро спускаясь на первый этаж. Она однозначно этого не сделала. Точно. Не могла. Не стала бы. Но раз он так уверен, с чего решил обойти дом и проверить… следы беды под балконом? Сид? Да Крой не представляет сколько времени прошло с тех пор, как парень ломился к нему в дверь, да и думать о нем забыл. Хорошо друг. Впрочем… а когда бы он стал ему другом? Приятель, бывший коллега, но вряд ли друг.

Беседа с Энрике

GM_O: Как мило, что проститутки обменивались любезностями и советовали друг другу, как выживать в агрессивной среде. И очень забавно, что ни один другого не услышал. Пожелания ушли в пустоту. Дорога до кладбища выдалась особенно мрачной ввиду погоды: повсеместная серость, в которой, хоть и можно было найти вдохновение, собственные мысли тому не способствовали; грязь, которая портила и ботинки, и пальто; раздраженные люди вокруг, по совпадению попадавшиеся весь путь… А вот само кладбище, хоть и было мрачным и серым, источало какое-то спокойствие. Два знакомых Крою деда забавно ворчали друг на друга, считая лопаты. Кажется, одну они потеряли и теперь выясняли, кто из них мог начудачить и утащить домой. Когда пришёл Крой, они его даже не заметили и, если он не подходил, вовсе не мешали. Если же рискнул показаться им на глаза, то, как и всегда, получил приглашение на чай. Сегодня обещали угощать сгущенкой и блинами, которые в котомке передала жена одного из сторожей. Если Мэлрой в разговорах уточнял о черноволосом помощнике, то сторожа пожимали плечами, мол, не видели уже несколько дней. Пришли некоторые материалы, смеси и инструменты для будущей реставрации. Требовалось сравнить по списку, всё ли нужное прислали. Возможно, запомнить адрес поставщика и наведываться самому для уточнения заказа, но в будущем. Не сказать, что выдали бюджетное, но что-то можно было взять и получше, просто никто здесь, кроме Кроя, не разбирался в таких тонких вопросах. Плановое строительство ротонды и склепов на кладбище также требовало участия Кроя, и, если он не противился помогать в этом, сторожа любезно ему о том напомнят, поймав где-то за прогулкой на кладбище. То там камень потрескался, то тут дорожка поехала… Много что нужно было приводить к “сезону” в порядок. Ближе к вечеру прибыла похоронная процессия. Две семьи хоронили своих близких, поэтому на кладбище стало шумно.

Крой: Ну почему же? Крой Сида услышал. Да и он его, наверняка. Толку только с того. Он для себя попытался. Дал совет. Дал небольшого пинка. Скорее легкий толчок в спину, не более того. А дальше предстоял длинный…. Длинный и нудный день. К дедулям Крой заходил, чтобы переодеться. И пусть после прогулки сюда уже было ничерта не страшно, но ему еще обратно возвращаться, а пальто можно немного почистить, когда грязь обсохнет. Работал Крой спокойно и внимательно. Без особо энтузиазма, но делал все на совесть, не спеша, но и не растягивая резину – в своем темпе. В целом все, что он запланировал на день художник сделать успел до темна, но уходить не спешил. Он напросился к дедкам в сторожку. С удовольствием выпил чая с блинами, попросил какой-нибудь листок бумаги с карандашом и что-то сидел рисовал, полностью погрузившись в процесс и лишь изредка отвлекался, если к нему обращались, или задавали вопросы, или для того, чтобы выйти перекурить. Регулярно поглядывал в окно. Да, он прекрасно понимал, что если Дэс не захочет – он ее не найдет (а он гнал от себя плохие мысли и ждал), но просто встать и уйти домой не мог себя заставить. Когда снаружи началось какое-то оживление он стал поглядывать в окно чаще. Мелькание людей и скорая близость потемнения заставило парня сложить лист, спрятать его в карман и выйти наружу. Он держался в стороне, обошел со стороны одну процессию, затем приблизился к другой. Просто смотрел. Наблюдал. Возможно даже… странно, но наслаждался этой странной атмосферой. Уныние.. или все-таки… покой?

GM_O: Покой. Однозначно покой. Люди постепенно расходились, пока Крой пребывал в размышлениях. И вот одна женщина, идущая в сопровождении молодого мужчины, одетого в строгие чёрные одеяния, внезапно остановилась прямо возле Кроя, посмотрела на него заплаканными глазами и сказала: «О, вы так же молоды, как она… Полны жизни, можете смеяться и радоваться… Не упускайте эту возможность, любите жизнь и то, что у вас есть… Любите что-то и кого-то, важно успеть…». Потом она разрыдалась, а мужчина протянул небольшую конфету Мэлрою, просто кивнув. Традиционный ритуал – помянуть покойного или покойную. Парочка прошла дальше. С наступлением темноты на кладбище набежал туман. Один из сторожей решил уйти домой, другой, как и полагалось, остался на ночную смену. Он начал свой обход с большим фонарем и палочкой, пожелав Крою спокойной ночи. Не было смысла задерживаться. Всё равно никто не явится. И нутром Мэлрой понимал это. Гнетущие мысли никуда не уходили. И пусть пока доза кровавого наркотика действовала, а мир мог быть радостным и цветным, почему-то он таким не был. В Бездне начиналась своя, ночная жизнь. Загляни туда Мэлрой, придётся иной раз обходить некоторые кварталы из-за местных потасовок. Весна. У всех обострение. А он свободен, как птица, и может делать всё, что ему вздумается. Есть деньги, сигареты, работа, жилье, куда можно вернуться… Всё есть.

Крой: Так ли все? Крой остался вежливо невозмутим, когда столкнулся с чужой скорбью. Молчаливо кивнул и остался стоять на месте, дожидаясь когда пара пройдет. Конфету покрутил в руках и сунул в карман. Может быть съест как-нибудь. А пока… пока он стоял и докуривал последнюю сигарету – слишком много за день курил, ничего не осталось. Плохо. Но не так плохо, как факт осознания, что он не дождется. Деда Крой заметил и просто поднял руку на прощание, а сам вернулся в сторожку, чтобы переодеться, перед тем, как отправиться домой, а по пути заглянуть в табачную лавку, если та еще не закрылась. Еще на арену – отдать несчастные пять серебряных – быть должным этим ребятам как-то не хотелось. Еще поймут неправильно. На этот раз он решил пройти через порт и где-то недалеко от какого-то трактира застал странную сценку. Пара соджуровцев… то ли ссорилась, то ли спорила. Но ссора обрела обратный поворот, когда молодой человек вынул из сумки яблоко и протянул его девушке, а та, после некоторой заминки вынула из кармана платок с вышивкой… яблока. Оба рассмеялись, трогательно обнялись и дружно направились своей дорогой обменявшись подарками. О чем они говорили Крой не понял, так как разговаривали они на своем языке, но… почему-то заинтересовался, проводив тех взглядом, прежде чем продолжить идти своей дорогой. Домой. Работать. Проект для города и для Бездны? Он сделает. Три с половиной часа сна ему вполне пока хватает, а значит все это время он посвятит делу.

На арене, кстати, названный Чиксом хотел задержать Кроя очередной тренировкой, но он пришел так поздно, что начались бои. Полукровка несказанно обрадовался денежкам и предложил поскорее начать регулярные занятия, ведь ему на выпивку может перестать хватать. Как же. Несмотря на праздное веселье, хаосит-воздушник не выглядел мужиком, с которым приятно вести дела, и мысль Мэлроя посетила здравая: отдать деньги и не портить отношения. Чикс не настаивал, послал воздушный поцелуйчик, да отпустил с Богом. Хаоса, конечно же. И всю оставшуюся ночь Крой спокойно мог работать. Надо успеть эскизы и на конкурс сдать, и прикинуть, как построить крепость для Бездны, а ещё… Кайрат. Он не забыл? Ночью никто не пришёл. Днем и подавно. На следующую ночь тоже никто не явился. И не было крови, которая могла бы привести мысли Кроя в порядок. Выходит, игра на выбывание началась?

Крой: Крой пообещал, что непременно наведается, чтобы потренироваться, но когда не уточнял, чтобы не привязывать себя какими-то определенностями. Вернувшись домой художник запер дверь, но привычно открыл балкон. Он даже накинул пальто, чтобы не закрывать его. Около полутора часов он еще потратил на то, чтобы отмыть все следы ночного… безумия, а когда закончил устало сполз по стенке на пол, уперся затылком в стену и закрыл глаза. Он устал весь день гнать от себя страшные мысли и перестал им сопротивляться. Они тихо пожирали его изнутри, но внешне казалось, что он просто… задремал? Просто ушел в себя. Собраться он сумел только спустя полчаса, чтобы подняться и переместиться за стол. Но и тут провалился, опустив взгляд вниз. Через несколько минут резко мотнул головой, выдвинул ящик стола, вынул из него стопку бумаг и некоторое время пересматривал все те наброски, которые сделал в беспамятстве.
Крой: Какие-то комкал и выбрасывал сразу в небольшую урну, но несколько штук оставил, приложив к ним и тот листок, который притащил с кладбища. Правда на этом работу над городским проектом на эту ночь он закончил и взялся за проектом для Бездны. Идти на встречу нужно было хоть с какими-то идеями. К трем часам ночи художник неохотно убрал все со стола. К сожалению, остатки ночи заснуть ему так и не удалось и бросив попытки спустя час мучений Мэлрой поднялся и провел остатки ночи у мольберта. Он не подключал Оду, хотя мысли его посещали. Эти часы он отдал рукам – вспоминая… привыкая… И спустя какое-то время на холсте образовался…не понятно. Краевой фон и пустой центр. Голубые, белые и другие пастельные цвета, да яркое синее пятно. Что было в голове художника – вопрос.
Крой: Рассветные часы Крой оттирался масляной тряпкой от красок, потом отмывался от масла. Еще час он провалялся в кровати даже не пытаясь спать, а без эмоционально пялясь в потолок, пока не пришло время уходить. До похода на кладбище он успел заглянуть в центр, в библиотеку и долго что-то искал. А дальше по расписанию – кладбище, работа, дом и там работа. На вторую ночь при открытом балконе работалось гораздо сложнее. Связано ли это было с тем, что он начал чувствовать первые проявления «ломки», или с чем-то еще, но Мэлрой выкинул все предыдущие наброски городского центра и снова вернулся к круглым формам. Новую идею оказалось воплотить в жизнь гораздо сложнее и бумаги он извел большое количество, начиная раздражаться.
Крой: Но хотя бы смог заснуть – организм забирал свой законный, пусть тревожный, но отдых. Еще одно утро и еще один долгий день. Гораздо дольше, чем предыдущие и… какой-то нервный. И следующий. Днем Крой отлучился с кладбища, чтобы наведаться снова в центр. Кажется он осмелел и как бы это не вышло ему боком. Проходя через торговые ряды он притормозил у лавки со сладостями. Долго стоял их рассматривал, прежде чем купить несколько пряников, каких-то конфет (какие посоветовали) и сладких булок с корицей. Затем задержался, чтобы купить какого-то вкусного чая (снова, что посоветовали). После этого вернулся на кладбище, поделился немного конфетами со сторожами, а на обратном пути… неожиданно… решил заглянуть в «Пику». Неужели соскучился, или вовсе решил вернуться?
• GM_O: «Пика» жила своей жизнью. Охранники, хоть и признали Кроя, впускать особо не хотели. Пиздюк оскорбил своим уходом настоятельницу, она обижена и резонно, что запретила входить, но тем не менее к чёрному входу его пустили, передав Сиду, что явился его дружок. Получив насмешки от других шлюх, Сид прокрался к черному ходу, боковому, подальше от сада, куда выходили клиенты подышать, и вышел к Крою. Он был чуть ли не полуголый, хорошо, что накинул какую-то розовую крашеную шубу. Сид жвал какие-то травяные конфеты и, к удивлению Кроя, был не под кайфом, оттого, наверное, слегка нервным и растерянным. – А… Эээ… Конец недели не настал. Я вернуть могу сейчас двадцать пять. Ммм, вот… – Сид отдал денежку и хотел было уйти, но понял, что приходили-то и не к нему вовсе. – А, Энрике. Видел. Секунду. – И мальчишка убежал. Уборщица вышла меньше, чем через пять минут. В рабочей форме, уставшая. Нет, прям заебанная. Но с ней было комфортно молчать. Как будто женщина всё понимала без слов. Она угостила Кр
• GM_O: Кроя сигареткой, вместе они покурили, пока тот не протянул угощения. – Спасибо, Крой. Надеюсь, у тебя жизнь наладилась? Не ищешь неприятностей, как Акаша? – Проницательная, сука, баба. Смотрит в самую душу, с прищуром, но не то, что бы действительно ждёт рассказа в ответ. – Можем и чай попить. Что стоять на холоде? Подсобка свободная. А детишки заняты делом.

Крой: У Кроя была идея заявить, что он пришел, как клиент и даже кого-нибудь выкупить на ночь ради прикола. Того же Сида, в конце концов. Но он не стал. Вместе с мыслью о шутке подкатило чувство омерзения, а за ним и раздражение. Поэтому бодаться с охранниками парень не стал, прекрасно зная о других ходах. – Не плохо выглядишь. – Ухмыльнулся парень при виде Сида, сравнивая его с тем, что видел несколько дней назад. – Если бы не эта дрянь. – Это он указал на шубу. Деньги он вернул парню, сказав, что подождет, пока сможет вернуть все. Пока Крой ждал Энрике он нашел себе опору возле стены. Стоять спокойно было сложно. Раздражение и тревожность накатывала волнами и начинали походить на какие-то панические атаки. Мэлрой едва, что не медитировал, стараясь успокаиваться и дышать ровнее, когда оставался один на один с собой. Зачем он вообще пришел к Энрике? Он.. не знал.
Крой: Не мог до конца понять, но просто хотелось, наверное, найти тот уют, который он почувствовал в прошлый раз. Он еще тогда собирался в качестве благодарности принести угощение и вот… нашел повод. Пока Крой курил он молчал и когда женщина заговорила посмотрел на остаток сигареты, затянулся в последний раз и откинул окурок в сторону. – Да нет, не ищу. Чего их искать? Я их… уже нашел. – Усмехнулся художник и согласно кивнул. – Чай, сказали, очень вкусный. Не откажусь попробовать.
• GM_O: Энрике, услышав ответ на вопрос о неприятностях, медленно затянулась. Она не отрывалась взглядом от Кроя, пытаясь понять, насколько всё плохо. По микродвижениям (считай, языку тела) ответ приходил неутешительный. Женщина потушила сигаретку и кивнула на дверь. – Ну, пойдём проверим, насколько чай вкусный. – В нос ударили знакомые запахи масел и парфюма. Крой как будто заново искупался в дерьме, возможно, и панику словил от этого, но Энрике, взяв его за локоть, вынудила свернуть к подсобке и не высовываться в общий коридор. Кто-то, кстати, трахался прям там, и что самое ужасное – так же, как ночами ранее Крой. Он узнал девушку-работницу. Клиент совершенно не щадил беднягу. По лицу девицы было понятно, что ей больно и неприятно, но она терпела. Клиент же. А тот явно хотел выпустить пар. И душил, и бил, и вдавливал в стену… В общем был насильником не хуже Кроя. С той лишь разницей, что… – Крой? – …заплатил за возможность причинять боль. В голову полезли черно-красные картинки, Ода приветли
• GM_O: приветливо подкладывала их слушателю. Но разве было не прекрасно? Разве он не хорош? Но потом наплывала тревога, что всё потеряно. Наконец, Мэлрой оказался в подсобке. Пока Энрике выставляла чашки и грела чайник на небольшой печке, она спросила между прочим: — Ты про неприятности для красивого словца или нарвался? — Его неприятности были очень красивыми, разве нет? А сцена под столом, когда Мэлрою доставляли удовольствие, наверное, была одной из тех, которую хотелось повторить. За такие неприятности многие готовы были бы умереть, но они достались Крою. Вместе со страстью, одержимостью и безумием. Он так остро стал чувствовать мир! Словно до этого парень вовсе не жизнь, а сейчас ему дали второе дыхание и показали, в чём секрет. Энрике присела за стол, когда поставила большие чашки с чаем. Пододвинув корзинку со сладостями, женщина попробовала чай. — Ого. Чертовски вкусный напиток. Не обманули.
Крой: Для невооруженного глаза Крой выглядел терпимо. Он старался держаться максимально… беспалевно. Спокойно. Но те самые микродвижения, на которые обращала внимание Энрике с легкость выдавали его. Все-таки эта «ломка» отличалась от обычной. Если в обычной в первую очередь и быстрее начинались физические проявление, то тут первым делом била психологическая зависимость. Что хуже? Трудно сказать. Все хреново. И по пути сюда его уже несколько раз посещала мысль, как бы… заглушить. Пока Крой держался, обходил то место, которое посещал едва ли не пару раз на неделе раньше, но… на сколько его хватит, если неживая не объявится? Сколько он продержится, не скатившись обратно в это дерьмо? Шагнув за Энрике художник намеривался проскочить быстро до подсобки, что бы вдруг не попасться на глаза мамке, или тому же Нагиру, которые его непременно сдаст.
Крой: До себя ему было плевать, не хотелось, чтобы Энрике выговорили за то, что его провела. Но быстро проскочить у него не получилось. Коридор, сука, вынудил остановиться. Интересно, кому было более не комфортно? Девице, которая могла видеть Кроя, стоящего и наблюдающего за тем, что вытворяет с ней клиент, или самому клиенту, практически за чьей спиной стоял Мэлрой. Был момент. Короткий. Всего пару секунд, когда перед глазами хаосита буквально пролетели картинки, как он хватает ублюдка за волосы, стаскивает с девочки и размазывает его физиономию об эту стенку. Ему было жалко бывшую коллегу? Хм… Нет, вряд ли. Очень вряд ли. Все его вопросы были к клиенту, или… к самому себе? И он бы это сделал. Обязательно сделал. Но как же вовремя Ода подсунула картинки, подтерла все моральные терзания, а Энрике вовсе выдернула из этого замешательства, уводя за собой. Крой, пока заваривался чай… ничего не делал.
Крой: Сидел, задумчиво рассматривая стену, иногда ерзал, перекладывал ногу с ноги. – Я не нарывался, а искал. – Медленно произнес художник. Ему не нравилось такое определение. Так же, как и само слово «неприятности». Какие же это неприятности, когда кругом одни приятности? Ну… за исключением того, что происходило сейчас. Мэлрой как-то нервно сглотнул, поднял кружку, принюхался и покивал - И правда пахнет вкусно. Энрике, почему ты работаешь именно тут?
• GM_O: Энрике чуть удивилась вопросу, но её удивления хватило только на вскинутые брови. Она не ожидала никакого интереса в свою сторону от Кроя, а сейчас силилась понять, это он ради вежливости спрашивает или в действительности хочет послушать. Как бы то ни было женщина не спешила наседать с историей своей жизни на молодого мужчину. – Я работаю не только здесь. Ещё в трактире «Взрывной Джек», что на Косом переулке. И ещё у одного нанимателя, которому требуется уборка, стирка и прочее. На Нарионе я работала у благородных господ, так что всю жизнь убираюсь и делаю это профессионально. Сейчас нет разницы, где работать. – Энрике покрутила в руках плюшку, затем осмелилась откусить. – Ого, соленая карамель… Не ела её уже столько лет… Сам хорошо устроился? Есть, где жить? – Вопросы Энрике задавала тихо и не настаивала на ответах. Давить на Кроя она не собиралась. – У меня осталось сушеной мясо индейки. Жуется как чипсы. И голод убивает. На вот, возьми? Мало ли. Понадобится. – Энрике взяла с полки над столом угощение и протянула Мэлрою.

Крой: - Почему тогда сейчас не работаешь у господ, а разрываешься на три места? Не удивительно, что всегда выглядишь уставшей. – А ты всегда обращал на это внимание? Нет. Не обращал. Но иногда просто отмечал, как факт, который не мог волновать. Да и сейчас это был какой-то… дежурный интерес? Любопытство? Попытка отвлечься, возможно. – Хотя у них и запросы другие, но это разве не легче, чем бегать с точки на точку? - Крой потихоньку попивал чай, не притрагиваясь к сладостям. В конце-концов он не большой любитель, покупал не себе, да и… аппетита не было никакого. – Да. Прекрасно. Пусть и бездна, но с балкона видно море и порт, да и вообще место спокойное. Есть даже фортепьяно – я в детстве занимался музыкой. И работа есть по профессии – привожу в порядок наше кладбище. Надгробия, дорожки, склепы, ротонда. – Об архитектурных проектах Мэлрой ничего говорить стал. Бездна – не тот проект, о котором следует болтать, а город… город полон конкуренции. Никогда не знаешь, чего ждать от «коллег». Крой это прекрасно понимал и предпочитал не распространяться. На мясные чипсы художник с благодарностью кивнул и вынув одну из них сунул рот, но скорее ради приличия. – Хорошая вещь куда-нибудь в дорогу. Спасибо. Энрике, у тебя есть семья? – Хаосит быстро спохватился и поднял руки. – Можешь не отвечать, если вопрос не корректный. Просто… расскажи какую-нибудь историю. Последние несколько дней были сложными, хочется что-нибудь послушать.

GM_O: Крой… У тебя же всё в порядке? – Уже другим тоном поинтересовалась Энрике. Хоть и чувствовалась некая материнская забота, она не напирала. Даже напротив, отпрянула на спинку стула и отвела взгляд, чтобы не неволить Мэлроя вопросами. –  Я… Не хочу больше работать у господ. – Тихий голос Энрике перебили стоны откуда-то сверху. А что они хотели? Это же “Пика”. Оде вот они тоже не понравились. Она не насытилась звуками от кое-кого и жаждала попробовать выбить их ещё раз. Надо было отвлечься. Как вовремя Энрике решила продолжить говорить: – Слушать истории от меня, наверное, не самый правильный способ развлечься, – женщина тихо рассмеялась, глазами указав куда-то в сторону, очевидно, имея в виду, что то, чем занимались за стенами – лучшее развлечение и Мэлрою лучше найти подружку и тратить жизнь на удовольствия, а не на почти старуху и её сожаления о прошедшей жизни. – Была. Сын. – Энрике вновь закурила, отставив чай. Она долгое время просто затягивалась, выдыхая куда-то в сторону. –  Я же с Шалихафа. Ты был на Шалихафе когда-нибудь? Я вот служила у подданных самого хана. Горячие пески, шифоны да шелка, золото и вкусные вина… И кровь у тамошних людей горячая, а особенно у хана и его братьев. – Женщина улыбнулась. Грустно. – Я тогда была хороша собой, поэтому приглянулась одному из братьев хана. Моя правильность ему очень понравилась, она его… М-м-м, заводила? При живой-то жене. Но немногие мужчины могут удержать член в штанах. Он не удержал. Изнасилование служанок, на самом деле, рядовая вещь. – Знала бы Энрике, насколько её история могла откликнуться в Крое, может, и не рассказывала бы… Её судьба ничем не отличалась от судьбы Джессики. И всё же… Нет. Отличалась. И вот почему. – У меня не было мужа, но возможность заиметь ребёнка мне казалась… даром Богов? Я решила скрыть это и поплатилась, ведь, когда мальчик родился, об этом прознал и его отец, и жена, и в целом тяжело сохранить в секрете такое. Крепкий был малыш. Поскольку у брата хана не было детей от жены, он хотел забрать малыша себе, но хан, узнав, что это бастард, просто сварил его в чане с кипятком. Я почти дособирала нужную сумму, чтобы мы могли убежать, но не успела. С тех пор семьи у меня нет. Боги не дали. Может, за мои грехи. – Пожав плечами отчасти безразлично, Энрике глянула на Кроя. – Прости, не слишком весёлая история? Не знаю, что тебе ещё рассказать… О моей жизни нечего. О других… Хм.

Крой: Мэлрой сразу не ответил женщине. Как-то неопределенно качнул головой и отпил чая. Он слушал внимательно, хоть и не смотрел на Энрике, а куда-то… по сторонам. Рассматривал предметы на полке, стену, кровать – все, что угодно. Но при этом нельзя было сказать, чтобы он что-то пропускал мимо ушел. Когда женщина закончила Крой не к месту усмехнулся. – Я жаловался на жизнь, а меня даже к чане не сварили. – Потом он понял, что ляпнул… гадость и посмотрел на Энрике. – Извини, пожалуйста, я не это хотел сказать. Соболезную твоей утрате. – О умеет соболезновать? По лицу так и не скажешь. – Я просто тоже бастард, но вырос в доме отца. Мать была моей гувернанткой. Ей запретили раскрывать правду, а когда я ее случайно узнал, то ее вынудили уйти. Видимо наши традиции от шалихафских сильно отличаются. Что боги? Поменьше работай и найдешь себе семью быть может. – Художник своим же словам пожал плечами – почему бы и нет? Что возраст? Мало мужиков что ли одиноких в Турине? Крой замолчал и стащил еще один кусок мяса. Кажется аппетит приходит во время еды, а он сегодня… ел? Парень рассмотрел индейку, пытаясь припомнить что и когда. Оказалось, что припоминать даже нечего – он… забыл про еду. Просто забыл. Банальнейший голод не разу не смог пробиться в сознание, заткнутый… другим голодом? Надо есть, иначе ему не хватит сил на работу. – Знаешь, у меня наверное… не все в порядке. Я слез с одних наркотиков. Не сам, мне помогли. Но подсел на куда более сильный. – Художник мотнул головой. – Не подумай, я пришел не для того, чтобы жаловаться. Просто… захотелось еще раз выпить с тобой чаю. Вот, видишь. – Он приподнял кружку. – Даже чай купил, как намек. Но тут все вокруг напоминает о том, какой я… ублюдок. – Видимо он о сцене в коридоре, над которой беспардонно завис, да и о словах, что проскользнули в рассказе Энрике. - Я совершил очень плохой поступок, но самое ужасное, что, понимая это головой, я… в другой раз поступил бы так же.

GM_O: Энрике и чай отпила, и затянулась, выдыхая дым с каким-то извращенным удовольствием… Медленно, растягивая… Она смотрела неотрывно на Кроя, думая о чём-то своём. – Не извиняйся, – сказала женщина. – Сыну всё равно не поможет. Будь я порасторопнее, сидел бы сейчас со мной он и пил чай, но я сама проебала своё сокровище. – Улыбнувшись, Энрике надкусила ещё одно печенье. – Мне уже не нужна семья. Доживаю, что есть. Занимаюсь благотворительностью. Приношу пользу не одной ячейке, а всему городу. Это мой способ замолить грехи. – То, с каким безразличием к собственной судьбе, говорила женщина, могло и поразить, и возмутить. Но она не дала высказаться по этому поводу. Энрике хотела сказать что-то совершенно другое, но сказала внезапно следующее:  – Подсел… на него, верно? – Него. Они оба знали, о ком спрашивала женщина. И Ода знала. Она вся затрепетала внутри. Энрике была слишком проницательной, потому что добавила: – Ты уже не сделаешь ему больнее. У глубоко травмированного человека всегда несколько путей. Жалкое существование по инерции. Как сделала я. Своя смерть. Как сделал ты. И смерть других. Как сделал… известное нам существо. Его ненависть была и прежде так сильна, что воздействовала физически. У каждого есть боль за душой, но когда её обращают в оружие, когда с помощью неё двигаются вперёд и готовы поставить на кон всё, лишь бы другим было плохо… Ты серьёзно думаешь, что твой поступок сделает что-то с тем, кто так нас ненавидит, кто является самим Хаосом, десницей его на земле? Я не верю в это… Я верю в то, что мы останемся пылью под ногами подобных существ, как бы мы ни старались сделать себя кем-то другим. Нас обманут, прельстят, а затем выпотрошат. Нами питаются, потому что сами уже не способны ни чувствовать, ни жить, ни ощущать что-либо, кроме ненависти, но даже для неё нужно топливо. Порочный круг грехов. Показать плохое, обвинить в этом, искупать в пороке, а потом возненавидеть за то, что делает жалкий человек… Это так удобно. Прости, я что-то… Бред говорю.  – Энрике поспешно затянулась. Она заметно занервничала. – Я верю, Крой, что ты найдёшь выход из своей ситуации. Я видела тех, кого он загубил, но я знаю, что он их и спас. Однако кое-кого он не сумел спасти. Себя. И он утащит нас всех на дно. Помяни моё слово. – Энрике подлила чай и себе, и Крою, зажав во рту сигарету.  – Но лично я уже готова к этому. Более того  – я желаю этого. Мне опостылели пороки. И свои, и чужие. Может, оно и к лучшему… Пусть всё сдохнет. Сгорит в пламени. Может, ещё одна война, а может… Ладно, мяса насушу в следующий раз побольше. Заходи как-нибудь.

Крой: Крой, глядя на Энрике и сам закурил. Правда после долгой первой затяжки посмотрел на сигарету – он себя скоро просто убьет одним табаком. Дело ли? Он даже поднес сигарету к пепельнице, чтобы ее затушить, но не сделал этого, а вернув руку затянулся еще раз. Просто слушал и курил. И собирался опротестовать желание существовать на пользу других женщины, но не успел. Внимательно на нее посмотрел, когда она заговорила об Органисте, а затем снова увел взгляд в сторону и слушал как-то… безучастно. Как будто не воспринимал слова всерьез. Да только Оду попытался жестко заткнуть. Рванул, как непослушную собаку за поводок. Где-то под конец рассказа Крой заулыбался. Странно. Не хорошо. Не по доброму. А в глазах заблестело понимание того о чем говорила женщина. – Могло быть по другому, значит. – Мэлрой затянулся снова и выпустил дым вверх, тихо рассмеявшись. – А я все понять не мог, почему…? Так просто. Нет, это не бред. Не бред… - Хаосит резко посмотрел на женщину и улыбнулся уже нормально. И даже с благодарностью. – Война очередной порок, разве нет? – Художник усмехнулся. – Ладно. Дно, так дно. Посмотрим, какова глубина этого мира. – Это он ляпнул в шутку. Мысли перекраивали события, смотрели на них под другим углом. И Крой думал… не важно о чем он думал. Он отвлекся, сморгнул, подул на чай и отпил еще немного из кружки. – Мясо правда очень вкусное. Как тебе соленая карамель? Могу принести еще. – Это он так на следующее чаепитие напрашивается. Одно можно отметить точно – Мэлрой после этого разговора как-то оживился. Повеселел.

GM_O: Да мало ли их, пороков… – изрекла Энрике, поднимая взгляд к потолку. – За благими деяниями кроется оскал хлеще того, что мы видим в Бездне. Нет бесплатного добра. Не делает никто ничего просто так. Есть крючок с красивой уловкой. И есть мастера этих уловок. Что бы они не пели, они явно не святые. И я в этом уверена. Очаровываться ими не стоит, хотя очень хочется. Я сама очаровалась. Очаровалась, потому что поняла, какая боль есть за ширмой у них. Но их мизантропию не вылечить. Никак. Там нет никакой любви и понимания. Надеюсь, ты… В общем, всё у тебя хорошо будет. – Женщина затушила сигарету. – Не теряйся в иллюзиях, Крой. Знаешь, ты мне нравишься. Возможно, я вижу в тебе умершего сына. Так это вроде у старух работает? Что они кормят и поят тех, кого воспринимают, как своих детей. Приноси карамельные. Когда сможешь. Никакого давления. Сам решай, когда заглянуть. – Качнув головой, Энрике отпила немного чая и опустила взгляд. Она не хотела больше никаких нравоучений. Ничего не хотела говорить Крою. – Прости уж, что вывалила на тебя этот поток мыслей. Просто… Я многое видела на Нарионе. Того, чего не хотела бы видеть. И я боюсь, что повторение этого… – Она посмотрела на Кроя, потом быстро отвела взгляд, покусала губы, нервничая. – …что оно произойдёт снова. В Бездне дурно пахнет. По-настоящему дурно.

Крой: - Я так и подумал. – Тихо ответил Крой. От куда бы еще Энрике знать об этом столько. Просто посмотрев на других? Нет… Это нужно почувствовать и пережить, чтобы понять. Помогут ли ему ее слова, или сделают только хуже? Покажет только время. Осталось кое-что прояснить для себя. – Не извиняйся. Я много полезного сегодня услышал. – Мэлрой немного помолчал. Докуривал сигарету. Несколько раз казалось, что он порывался что-то сказать. Или это была просто какая-то нервозность, проявление его зависимости, которое все сложнее становилось сейчас давить. В итоге хаосит перевел тему на нейтральную. Поинтересовался, как поживает хозяйка, поспрашивал про некоторых бывших коллег, из праздного любопытства спросил где живет сама Энрике. Говорил о том, о чем и планировал изначально – не о чем.
Крой: Обычная беседа за вечерним чаем. Ненавязчивая, легкая, и пустая. Крой больше не поднимал не приятных тем, а когда его кружка опустела отставил ее в сторону. – Пойду я домой, наверное. Извини, что отвлек. Хотя нет, не извиняюсь. Хотя бы это время ты не работала. Придется мне заходить почаще. – Выдохнул шуточную угрозу художник поднимаясь. – Выпустишь меня? А то боюсь в зале меня не рады будут видеть.

GM_O: Ну, заходи, – женщина пожала плечами и поднялась из-за стола. Она в действительности проводила Кроя наружу, причем провела так, что даже Сид упустил возможность попрощаться со своим ненаглядным другом. Энрике попрощалась сдержанно, но улыбку Крою подарила тёплую, практически материнскую. – Удачи на работе, – пожелала на прощание уборщица и скрылась во тьме чёрного хода. Дорога домой была тяжелее, чем дорога на кладбище. И не своим унынием и мрачностью, а… мыслями. Они жрали Мэлроя изнутри. А ещё чувством, что за ним пристально наблюдают из тени. Кто уж это был, оставалось только догадываться. Тешить себя, что это неживая, конечно, можно было бы, но какой ей смысл был следить за своей жертвой? Контролировать, как Крой сходит с ума? Зачем?

Вдохновение

GM_O: Полутьма. Шорох бумаг. Дергающийся огонёк лампы. Тишина. Крой остался с собственными мыслями, идеями и обязательствами. Ему никто не мешал. Существо, оставшееся с ним, не шевелилось и не подавало никаких признаков… осознанности. Прошло несколько минут, полчаса, час… Гения загнали в угол собственные идеи и держали в заложниках. Как реализовать задумки? Как произвести верные расчёты? Ода затихла, явственнее стал голос Бродяги. Несмотря на силу в теле после ночных-то кушаний выпустить её никак не удавалось. Мысленное напряжение приковывало к месту: Крой вынужден был работать. Доказать в первую очередь самому себе, что он может: превозмочь, победить, стать лучшей… версией… себя. – Не оборачивайся, – знакомый властный голос разорвал тишину. Не перечить – повиноваться. Единожды Крою пришлось сморгнуть, чтобы отринуть красно-чёрное наваждение. Он уже видел мир в таких красках, где каждая деталь окрашивалась кровью. – Я разрешу обернуться, но только один раз. Не получается заказ? – Забота? В голосе слышалась участливость и переживание? Пришлось сморгнуть второй раз, ведь из карандаша или пера – в зависимости от того, что держал Крой, – капнула кровь. На белый лист. Поверх уже нарисованного. Красные линии медленно расходились в стороны, повинуясь мыслям Кроя. Он так может творить?! Просто смотря на бумагу и заставляя работать кровь?! Но… чью?

Крой: Мыслей было много, но незадача была в том, что… слишком. Он на ходу, по памяти, находил недочеты, или то, что можно было изменить, улучшить, а это требовало расчетов. Каждый новый расчет порождал изменение старых. А ошибка на большой бумаге на пол пути означала только одно – заново. Придется брать чистый лист и начинать работу с начала. Он никогда не делал больших проектов. Никогда они не были столь глобальными и важными. Очередной окурок отправился в пепельницу и Крой наконец взялся за карандаш и… за новую сигарету. Помедитировал с пустыми руками, теперь самое время сдвинуться немного вперед – помедитировать с карандашом. Комнату заволакивало едким дымом от количества выкуренного табака. Он стелился сплошным, практически недвижимым туманом в ореоле света лампы. Мэлрой шумно выдохнул, зашевелился, склонившись ближе к кульману, как услышал голос. Он успел едва повернуть голову, совсем немного и не достаточно для того, чтобы увидеть неживую, и замер. Меняющийся на глазах мир, его краски, не пугали хаосита. Он ничего не отвечал. Был молчалив и снова вернул все внимание к бумаге. Единственный раз, что заставил его напрячься, когда на лист попала капля крови, но… как только она пришла в движении, пришло и осознание происходящего процесса. Мысли изменчивы, а работа инструментов сильно задерживает действия. Но линия, которая им повинуется… это совершено… абсолютно другое. Задумался ли он над тем, чья кровь растекается по гладкой белой поверхности? Не успел. Так спешил воспользоваться этим шансом… Алые росчерки не обретали четкой фигуры. Это были просто линии, направляющие – заготовка.
Крой: А то количество линий, что накладывались одна на другу, пересекали друг друга, расходились в миллиметре друг от друга, могло навести на мысли, что он совершенно не понимает, что творит. Но он… Творил. И постепенно общими очертаниями творения обретало схожесть с огромным галеоном.
Крой: Бросок d20. Результат: 13 (Ода)

GM_O: Крой чувствовал взгляд. Сам Хаос взирал на него. Ласкал своей внимательностью, дышал в затылок, любовался. Широкие плечи. Струйки дыма. Гордый профиль. Сосредоточенность Кроя очень сексуальна, а он, работающий, – весьма возбуждающий. Хаос не считал Мэлроя игрушкой. Ни в коем разе. Только равным себе достойным сыном, способным на великие свершения. Так говорила кровь в Крое. Так он чувствовал. Он чувствовал, как им восхищаются… Это странно, но он чувствовал чужие эмоции, чужое желание, чужое возбуждение. Мир художника перевернулся: он точно влез в шкуру другого, оказался в другом измерении. И его эго питалось искренними надеждами Хаоса, который предстал в белокожей любовнице, сидящей позади. Он знал, что Она там. То ближе, то дальше. Где-то. В пространстве. Он мог гладить лист бумаги, по которому шёл карандаш, но касался кожи существа, рисовал по нему. Ради такой женщины не грех убить… Хоть весь мир! Ради неё можно совершить кучу подвигов, положить ей под ноги свои достижения, умолять об ответной любви. А она будет продолжать дразнить и возносить твой, Крой, гений до небес, ибо она и есть Хаос. Или он есть Хаос. Или попусту Хаос – то, что сидело в комнате Мэлроя. Хаос – и есть комната. Время. Пространство. Звуки. Но кем бы оно – нечто, оставшееся позади, – не являлось, дыхание этого создания Крой услышал отчетливо: страстное, прерывистое, не стеснённое нормами морали. Никаких табу. Никаких границ. Сознание должно выйти за них. Девушка очень тихо и – пока! – сдержанно стонала. – Крой… – Его имя! И только его! Оно выдыхалось из отрывисто вздымающейся груди. Чёрные глаза безумной горели страстью, а затем закатывались. И что он видел? Женщину, которая удовлетворяла себя, мечтая о нём – о Крое. Его имя она повторяла в бреду, его любила, не было сомнений, что сейчас он желаннее всего, что в мире есть. О, как обманчива была хрупкость юного тела… И кровь… Внизу… Кого-то такое зрелище оттолкнёт, но Кроя лишь заманит. В вампирах нет никаких жидкостей, кроме крови. Они выделяют её, ничего удивительного, что между ног у врат сладостного рая, сосредоточения женской чувственности, была она – тёмная, почти чёрная, скользящая по гениталиям и пачкающая пальцы кровь. – Крой!.. – Его снова звали. Муза объяла собою Творца, физически его не касаясь, но касаясь на другом уровне. Она просто восстала в мыслях – извращённо и карикатурно, чувственно и остро, сладко и горько одновременно. Хаос не просто многолик. Он многоконтрастен. Вызывающ. Жесток. Но именно играя с гранями мерзости и красоты, гениальности и безумия, можно создавать шедевры. И они, если Крой захочет, нарисуются на белом теле Хаоса, распластанном на кровати. Чёрные локоны соскользнули с плеч, открыли доступ к просмотру изгибов. Полотно небольшое, но его достаточно. Наркотики никогда – никогда в жизни! – не дадут такой широты сознания. Вампир же разорвал его для Кроя. В качестве подарка. Ода ликовала. Она заполняла Мэлроя полностью. Каждая его жилка содержала Хаос, а он от безумств не отговаривал. Она вычерчивала линии не только на бумаге, но и на живом холсте, разрезая его заживо и заставляя издавать очень соблазнительные звуки, способные лишить мужчину самообладания. Но он… должен… работать! И это – часть его работы. Роды непревзойденного творения продолжались. Ода только начала. Ей надо разогнаться.

Крой: Его беспокоили изменения, которые требовали новых расчетов? Формулы складывались перед глазами, решения приходили мгновенно, а он даже не заглядывал в блокнот с цифрами. Или было не так? Или он все же заглядывал в записи, делал какие-то расчёты на бумаге, но не замечал этого? Мгновения, в которые он хотел нарушить запрет и обернуться, ушли, в тогда, когда пространство перевернулось. Осознавать где кульман, а где кровать, где бумага, а где прекрасное и желанное тело Музы было сложно, глупо и не нужно. Он не чувствовал табурета под собой, не чувствовал стен, даже едкий запах табачного дыма не воспринимался им таковым. Обратился чем-то сладким, с металлическим привкусом, манящим и завораживающим. Ты не построишь проект, не используя различные измерительные инструменты, но Мэлрой не помнит того, чтобы брал их в руки. Казалось не смел касаться холста грубым деревом и металлом. Хаос разливался по жилам, а он разливал его по коже, или бумаге… путался, терялся, но не останавливался, заткнув любые законы, что могли бы смутить разум. Как работа над важным городским проектом, может обернуться ЭТИМ? В понимании нормального человека – пошлым и грязным действом. Перста черпали темную кровь, без стеснения, без спроса проникали меж женских ног, ласкали, используя «чернила», что вместо толстых хаотичных мазков обращались тонкими линиями, из которых складывался сложный рисунок… чертеж. Многогранный. Безумный в своем исполнении – ведь правки, что приносились в моменте были призваны улучшить, удивить, заставить восхищаться собой еще больше! Не каждый архитектор в здравом уме и трезвой памяти решится на такое. Конструкция большая, нестандартная, с нарушением привычных форм и пропорций для столь огромного здания требует не только отменной фантазией, но и точных, крайне внимательных расчетов. Но был ли Крой внимателен сейчас? О, да! Слабо контролируя себя, задыхающийся от возбуждения (творческого! Или…?), наращивая слой за слоем мельчайших деталей, он точно знал, что делал. А вот сможет ли осознать КАК, когда очнется? Повторить самостоятельно? Нет, такое невозможно повторить, не возможно скопировать и на такое непросто решиться.
Крой: Бросок d20. Результат: 2

Как и подобает Творцам: сначала Муза есть, а затем она ускользает. Прекрасная и неуловимая. Вот только она была в руках, как и идея для развлекательного центра (а может, и Храма), как пуф – растворилась… Дарила ласку и тепло, была обманчиво живой и податливой, являлась холстом, на котором Ода вырезала шрамы-чертежи, а потом всё мигом прекратилось… Настоящий Творец смотрел на происходящим безумием из тени, даже не двигаясь. Разумеется, Он был одет и ничуть не походил на видение, пришедшее к Крою. Просто знал, за какие нити тянуть и что показать сознанию, как довести его до грани и повалить в агонию экстаза. Лучше наркотиков, он же помнит? Учитель с белым лицом стоял и смотрел за неудачей Оды, за её падением, да припадком самого Мэлроя. В безумстве Крой был прекрасен, но сейчас подошёл к опасной грани и точно готов был съесть себя. Чья-то рука сжала его плечо, будто успокаивая. Холодная, сильная, белая рука… Она обещала награду – славу, почести, роскошную жизнь, веру и уверенность, преданность и любовь, да всё, чего только бы гений пожелал, осталось только… пробудить его в себе. Пальцы разжались и утекли во тьму, а Крой перестал видеть желанное тело перед собой. Только кучу листов, разбросанных вокруг. Он мог психовать, кричать и злиться, но создание не шевелилось и ничего не говорило, как бы намекая своей стоической невозмутимостью на то, что надо просто попробовать ещё раз.

Крой: Безумие – это прекрасно. Другие могут поспорить, хлебнув иного. Но Крой был убежден, что оно способно увести за грани возможного, расширить их, уничтожить. В эти мгновенья казалось, что так и никак иначе. Оно с ним – навсегда. И он может все и даже больше этого. Но верно же говорят, что пьяному и море по колено, а протрезвев обнаруживаешь себя – на дне. Легко ли с него подняться? Ода будто споткнулась – раз и затихла. Крой даже не сразу понял, что произошло. Как пространство вновь перевернулось, как жар превратился в холод, а творение в груду бумаг. С такими успехами ему их не хватит. Мэлрой замер. Сначала ему понадобилось время чтобы осознать. Сориентироваться в пространстве. Он рассматривал кульман, рассматривал свои руки, рассматривал бумаги на полу.
Крой: Молча. Только дышал тяжело. Никакого психоза, но немое сильное раздражение. Причина, по которой художник держал себя в руках стояла за его спиной. Он не оборачивался. Знал? Чувствовал? Догадывался? Послышался более громкий, длянный выдох, после которого хаосит наконец шевельнулся. Он склонился, что бы собрать бумаги. Не для того, чтобы выбросить, а чтобы внимательно их рассмотреть, изучить и отложить в сторону. И после этого поднявшись, он вынул новый лист, устанавливая его на кульман. Делал все спокойно, неспешно, размеренно. В процессе установки он раз замедлился, взглянув на неживую и легко улыбнулся. Все хорошо – он попробует снова. Ничего не произошло. Он не расстроен, не разочарован и рук опускать не собирается. Всего лишь рабочий процесс. Взглянув еще раз на расчеты, Крой потратил несколько минут – пока прикуривал, пока делал затяжки, снова наполняя комнату дымом, он пытался… вспомнить. Настроиться на ту волну, что ускользнула, едва дав разрастись первоначальной идее, которую Крой тоже нашел в бардаке и разложил на тумбу рядом. Начать второй раз оказалось легче чем первый. Что-то вспоминали руки, а за чем-то… за чем-то бастард потянулся к Хаосу, взывая к его памяти.
Крой: Бросок d20. Результат: 17

• GM_O: На сей раз Хаос творил, подбодренный старшим собратом. Помимо музыки, которая разливалась по комнате и навевала меланхолию, Крой мог чувствовать безмолвную поддержку со стороны наставника. Пока пальцы неживого перебирали клавиши, рождая музыку в сопровождение творческому порыву, к Мэлрою приходили разного рода видения того, как можно устроить тот же развлекательный центр и выиграть в конкурсе, как сделать его отличным от других вариантов, лучшим, неповторимым, привлекательным для посещения. Большой труд – продумать детали, но он необходим, чтобы создать нечто, близкое к совершенству. Вампир не говорил, но передавал невербально, что здание должно содержать и некую тайну – в самом низу, под ним, сеть лабиринтов и помещений, которые доступны не каждому. Возможно, это нужно для мирсальского ордена? Пояснений не последовало, но… Это же идея! Фишка! Представлять такой проект будет… сложно, особенно учитывая, кто с ним соревнуется, но разве это не интересно? Неужто в «Пике» было лучше? Мелодия ненавязчиво убегала вперёд, сопровождая Оду на пути рождения нового проекта. Осталось совсем немного – Крой близок к завершению. Он потерял счёт времени, оседлал вдохновение, почувствовал силу и уверенность в самом себе. Он точно выиграет! Он уверен!

Крой: Взяв короткую передышку Хаос вновь был благосклонен. Один окурок Мэлрой вдавил в пепельницу, прикурил вторую сигарету, глядя на белый лист. Думаете в эти моменты он отдыхал? Бездельничал? Нет. Он работал. Он видел пока еще невидимые линий. Соединял их мысленно. Объединял то, что было на эскизе, лежащем на тумбе, ту память, что приносила Ода, возвращая образы кровавого чертежа, пришедшего в «наркотическом» угаре безумия и то, что даровала сейчас. И только по прошествии нескольких минут, когда вторая сигарета закончилась, дело сдвинулось с места и визуально. Можно ли назвать первый провал – провалом? Нет. Крой так не считал. Он брал из него слишком много, чтобы считать его таковым. Он смог изменить форму галеона – слишком смело, с инженерной точки зрения, но тем самым сделать строение еще больше приближенным к оригинальной форме огромного элиадорского корабля. Одного из тех, что несколько лет назад доставили туринцев к берегам архипелага, к новой жизни, к процветанию. Теперь его дело послужить на радость жителям. Именно ему, никому другому. Мэлрой был уверен в своей победе настолько, что даже не рассматривал иного варианта. Взирал на конкурентов, как на бесполезную формальность, как на… декорацию своего шедевра. А это будет шедевр – Крой не сомневался. Первый этаж, со множеством входных групп был предназначен в своем большинстве под крытую ярмарку. Сены способны укрыть о сильной жары, крыша от любые непогоды, а печи с водной системой нагрева согреют в холодную зиму. Зоны отдыха для детей, для взрослых, галереи, выставки, аукционы и многое другое. Предназначение третьего этажа было весьма размытым – не от того, что Мэлрой не сумел придумать ему применение, а опираясь на нужды города. Это могли быть как обычные лавки, мастерские, так и точки для заказа любых услуг. Через все три этажа было отдано место для одного заведения – огромной гостиницы для гостей и местных жителей. Много места, большая кухня, высокие потолки, сцена и два этажа комнат на любой вкус и кошелек. А на самой высокой точке, у штурвала должна была расположиться открытая веранда кафе. Не мало место понадобится для такой махины – Крой не забывал про расчеты. С кормы галеона тянулся длинный коридор. Для того, куда он вел, Мэлрою придется использовать еще один лист – ипподром. Он же коллизей, он же грандиозный по своим масштабам театр для любых массовых представлений, даже фестивалей. Все было продумано так, чтобы не было необходимости использовать несколько пространств, а лишь трансформировать одно. Безумие. Весь этот проект – одно сплошное безумие. Обывателю покажется непременно грандиозно, великолепно, шедеврально, но вот любой инженер первым делом взглянет на него скептически. Слишком… смело. Безопасно ли? Не подведет ли эта дерзость в момент принятия решения комиссией. Не должно, но лишь при условии, что в ней будет обязательно опытный и понимающий инженер. Крой все рассчитал и бел уверен, что ошибки быть не может – постройка будет надежной и безопасной. С этим соглашалась и Ода, но согласятся ли другие? 

GM_O: Музыка продолжалась. Она менялась: то становилась веселее, то грустнее. По факту она не влияла на то, что делал Мэлрой, просто сопровождала его и Оду на пути к успеху. Это же великолепно… Сначала быть никем, а теперь стать всем и творить для города. Крой Мэлрой – великий архитектор, знаменитость Турина! Как он будет жить! Конечно, он победит… Музыка говорила о том же. Это уже решено. Тем шедевром, который он творил. Но было и ещё кое-что… Кое-что, что он должен сделать. Он помнил о встрече, где должен был получить руководство к действиям? О том Храме, который ему нужно построить, но скрыть под приют… Ещё и в Бездне. Он помнит о том, с кем должен встретиться? Как раз в одном из переулков, ближе к сумеркам. День летел в работе. Мэлрой забыл поесть, но он очнулся от забытья, когда уже потемнело, и даже не сразу понял, что сам как-то зажигал лампы и работал. Вампира рядом не было. Да и музыка давно прекратилась. Среди бумаг только была небольшая визитка с Ратушей, в которой сидела комиссия. И Мэлрою нужно было туда явиться. На визитке лежала булавка с маленькой веткой-украшением, с искусственным оперением, цветком… прямо бутоньерка какая-то, красиво оформленная. Но Ода чувствовала, что это – часть Гармонии. Безопасность. Помощь от покровителя. Жаль, что сам он, решив не трогать вдохновенного Мэлроя, решил избавить его же от собственного присутствия. Маленькую бутылочку-кулон существо своей кровью заполнило. Пусть растягивает дозу до следующего свидания.

Крой: Не чувствуя времени, усталости, или голода – Крой творил. Он знал, что Муза смотрит на него и он не может ее разочаровать. Просто не имеет права, не хочет, боится – неудачей ли, ленью, безразличием к работе. Он даже перестал курить, боясь упустить нить, потерять и вновь увидеть лишь ворох разбросанных бумаг. Да и не хотелось ему. Кто-то стучал в дверь, когда уже стемнело и стихла музыка? Только с третьей попытки Мэлрой обернулся и понял, что неживой нет и… работа встала. Встала на несколько минут. Выдохнув он опустил руки и слегка отклонился назад, расслабленно рассматривая рисунок. По его взгляду трудно понять эмоции. Он смотрел на работу, как на что-то обычное – как на вид за окном, который наблюдаешь каждое утро за чашкой чая, или кофе, но при этом испытывал неописуемое чувство удовлетворения и эйфории. Нет, еще не все. Еще осталось множество деталей. Не зря ли он отвлекся? Чтобы понять, какое время суток за окном, пришлось слегка подвинуть шкаф, чтобы увидеть немного улицы. Выпив воды и выкурив еще одну сигарету Мэлрой… вернулся к кульману. Последние штрихи, сверка расчетов – все это он заканчивал самостоятельно. Расчеты все с блокнота переписал на отдельные листы, как и другие необходимые выноски, которые прилагались к проекту. Два больших листа отправились в тубус, обычные в папку. Другие наработки по второму проекту хаосит собрал отдельно и когда складывал все на столе, то обнаружил и подарок. Ода передала свои ощущения. Крой повертел украшение в руках, и чуть заметно усмехнулся. – И вроде обещание сдержала… - И вроде весь день он провел в работе, даже не заметив, как Органист исчез. Украшение вернулось на стол – перед Ратушей он еще вернется сюда. Работу хаосит запрятал подальше, с глаз любопытных долой. Вернул на место шкаф, ополоснулся, оделся и захватив одну из папок, карандаш (просто сунув его в карман), вышел из дома. Он не успел поесть, но на встречу опаздывать не следовало. А перекусить он что-то перехватит по пути.

Крой, Сид, Энрике у "Пики"

Крой: Бутерброды рисковали испортиться, оставшись завернутыми в пропитанную воском бумагу на столе – Крой снова забыл про еду и сон. Он не сидел над пустыми листами – зацепившись раз за начальный образ, который показала Ода на месте он наращивал его, практически послойно. Игнорировал правило – сначала основа, а потом детали – рисовал то, что приходило в моменте. Он слышал, чувствовал и даже видел Оду в образах, в живых росчерках, которые переносил на бумагу. Странное чувство, что он не боялся потерять эту нить вдохновения и спустя какое-то время даже вспомнил про чай, за которым и вышел. Услышал информации про Сида, поблагодарил хозяйку и вернулся к работе. Еще раз он отвлекся для того, чтобы поправить свет. Счет времени снова быть потерян, как и счет выкуренным сигаретам. О последнем Мэлрой задумался в тот миг, когда рассматривал завершенный этап и открыв портсигар обнаружил его пустым. Закрыв и постучав им задумчиво по столу, хаосит осторожно сложил и убрал все бумаги. Что… сон нас только… снился? Тавтология, но факт. Без сигарет будет недостаток комфорта – придется снова выбраться из своего убежища и прогуляться до табачной лавки. Перед выходом он еще несколько секунд повертел в руках украшение, зацепил его за кульман, а бутылочку на цепочке спрятал в карман. Пара часов погоды не сделает – по пути Крой вспомнил про Сида, который по словам хозяйки искал его. Значит в лавку и да, он прогуляется до «Пики», почему нет? Странно, но именно сегодня бордель не вызывал никаких негативных эмоций, не связывался с его воспоминаниями, просто место. Одно из.

GM_O: Бездна никак не менялась. Пика тоже. Бордель собрал вокруг себя толпу к вечеру. Он для многих своим приятным внутренним двором был привлекателен для времяпровождения. Мужики курили, ругались, пили виски. Среди матерых головорезов виднелись и женщины самого разного толка, не только работницы Пики, скорее, клиентки, и вели они себя как бы не хуже самих мужчин. Сида нигде видно не было, зато где-то на заднем дворе с мусором копошилась Энрике. Женщина выглядела как всегда уставшей, Кроя она, конечно, не заметила, потому как была занята уборкой листьев и других отходов. На неё никто не обращал внимания. Она была тенью. Кто-то из вышедших куртизанок узнал Кроя, но не улыбнулся и ничего не сказал ему. Завидовали, видимо. Небо чернело над головой. Становилось прохладнее. 

Крой: Крой приближаясь к борделю, рассматривал в руках одну из купленных сигарет. Пару раз поднес ее в лицу, принюхиваясь. И впрямь пахло кофе, да и привкус оказался интересный. Закурив почти у самого входа Мэлрою пришлось задержаться снаружи. Он покрутился не далеко от дверей, порассматривал гостей. Вестимо мало кто из работников будет крутиться тут при таком столпотворении и лишний раз подышать, или перекурить уйдет на задний двор. Крой особо никуда не спешил, не стремился побыстрее попасть внутрь и не горел энтузиазмом непременно найти Сида. Он бы вовсе никуда не пошел, как бы не закончилось курево. Считал ли он Сида другом? Нет. Ему было слишком комфортно без такого понятия, как дружба, чтобы даже задумываться о нем. Сид был не плохом парнем – не злым, не гадким, не склочным. Иногда немного навязчивым, особенно когда под дурью. И Крой относился к нему просто, как… к не плохому парню, знакомому, который порой может напрягать, или надоедать. Но игнорировать его совсем Мэлрою было как-то… жаль? Не хотелось его обижать, как-то так. И если уж появилась возможность прийти после того, как он его искал – почему бы этого не сделать. – Зря тратишь время – они нападают снова. – Мэлрой остановился в паре метров, не заходя во двор, пока докуривал сигарету и наблюдая за уборщицей. – И с ними гораздо красивее. – Добавил Крой подступив чуть ближе. Вполне можно было спросить у Энрике на месте ли Сид, или попросить его позвать, но Крой почему-то молчал, наблюдая за женщиной и ничего у нее не спрашивая.

GM_O: Конечно, – как-то на автомате ответила женщина, не глядя на того, кто говорил. Потом она распознала голос и подняла голову. – Привет, Крой, – по усталому лицу так и не скажешь, что оно умеет выражать радость, но всё же женщина попробовала. – Ты пришёл к кому-то? Почему продолжаешь возвращаться в это дрянное место? Разве теперь у тебя не… – женщина запнулась, подумав, что слова могут обидеть парня, но всё же добавила. – …другая жизнь? – Вряд ли Энрике завидовала. Она слишком устала от жизни, чтобы завидовать тем, у кого получилось всё иначе. Не злилась, не роптала, не выражала никаких ярких эмоций. Доживала, так вернее сказать. Однако при взгляде на Кроя она… испытывала какой-то страх, который сложно было скрыть. Боялась женщина не его. Отнюдь. Другого.

Крой: Крой помолчал. Толи он внимательно рассматривал Энрике и слишком задумался, а быть может размышлял над ответом. – Я возвращаюсь к строению, к людям, а не к жизни. Не думай, я не скучаю по тому, что тут было. Разве что по твоему чаю. – Мэлрой хмыкнул. Пил-то его один раз всего. Он выбросил недокуренную сигарету в сторону, подальше от двора и спокойно прошел к женщине и придержал рукой грабли, которыми она собирала листву, мешая продолжать работать. – Едва что не сутки работал сидя. Хочу размяться. У тебя наверняка есть еще дела. Если вдруг увидишь Сида, скажи, пусть выйдет покурить. – Отнимать он грабли не отнимал, конечно, но сжимал древко крепко, так что так просто продолжать работать не даст. И пусть было в этом жесте именно желание помочь Энрике, Мэлрой не врал - он и впрямь за сутки засиделся. – Я справлюсь быстро и не хуже тебя.

GM_O: Энрике взглянула на мальчишку (а она Кроя воспринимала так), после чего как-то неуклюже и смущенно отступила. – А как же настоятельница? Как увидит?.. – сколько было удивления и робости в вопросе, но всё же женщина отступила. – Да… Я… сейчас, сейчас вернусь, – несмотря на то, что появилась некоторая суетливость, даже она была заторможенной. Видимо, эту женщину уже ничего не расшевелит. Меньше, чем через пять минут, явился Сид. И он-то на Кроя накинулся с объятьями. От него пахло алкоголем и паршивыми духами. Он как-то слишком нелепо курил. Кажется, похудел сильнее с момента последней встречи. –  А я-то тебя искал, друг. Слушай… Тут такое дело… – Казалось бы, какое дело может быть у наркомана-проститутки? Неужто работёнка? Неужто что нарыл про убийство той женщины, что предлагала им работу? Да бросьте. Ну что могло Сида интересовать? Только доза. – Крой, выручи, пожалуйста. Деньги нужны позарез. – Вот она вся и дружба. Только в деньгах. Парень поскакал на одной ноге, так как выскочил, едва ли на себя пальто накинув, и теперь мёрз. Энрике объявилась чуть позднее, как-то неловко сунула мешочек с чаем в руки Кроя (не смотря ему в глаза) и мигом отняла грабли, чтобы с ними скрыться в борделе. –  Чё это она? Ладно, давай так. Я очень влип. – А когда он не влипал?! – Связался не с теми людьми, нагрубил не тому клиенту, ну… ты понимаешь. В общем, мне нужно пятнадцать серебром. Клянусь отдам с первой зарплаты!

Крой: - Скажешь, что я отнял. – Не понятно, пошутил он, или серьезно. Сам Крой не видел никакой проблемы. Быть может потому, что вся эта бордельная жизнь стала для него какой-то далекой, как ее устои, правила, «мамка» и все остальное. Ну увидит и что она сделает? Поорет? Повозмущается? За то, что во дворе бывший ее работник решил листву поскрести? И он делал это не для видимости, собирал в кучу листву. Сначала загреб туда даже какой-то мусор, потом засомневался и сгреб его в отдельную кучку, а потом прилетел… Сид. Крой пару секунд потерпел его объятия, после чего настойчиво отодвинул и оперся на грабли, с поддельным интересом слушая парня. Первой фразы ему было достаточно, чтобы знать последнюю. – Помнится я оставил тебе возможность заработать. Или ты соскочил, или уже все просрал. – Никакого осуждения, нет. Просто сухая констатация фактов. Крой не спешил опустошать собственных карманах, к тому жене был уверен, что что нужная Сиду сумма у него есть. Он вообще только за сигаретами вышел. Но признаваться об этом парню он не торопился. К тому же вернулась Энрике. Хаосит немного растерянно на нее посмотрел, а затем на свою руку с мешочком чая. Грабли держать не стал – вернул и проводил женщину до дверей взглядом. Освободившиеся руки он спрятал в карманы пальто и внимательно посмотрел на Сида. – Расскажи. Хочу знать на что уйдут мои деньги. – Сид мерзнет? Ничего. Не тридцать градусов мороза, переживет. Заодно протрезвеет.

• GM_O: Возможность? Какую возможность? – прикинулся дурачком Сид. Он и впрямь был невозможным ребёнком. Удивительно, как такое жалкое создание вообще выжило в Бездне. Парни стояли в тени, сбоку здания, поэтому их никто не замечал. Хотя Сид заметно занервничал, когда услышал мужской гогот в стороне, волноваться было не о чем. Их не побеспокоят. Каково же было смотреть со стороны на ад, в котором прибывал сам? Сид не пытался угадывать настроя Мэлроя. Он оттолкнулся и уперся в стену спиной. Порылся в карманах, вытащил сигареты – целую пачку! – и протянул Крою. — Не до конца расплатился с товарщиком за хмурый, взял в займ, – парень говорил тихо. Голос был полный раскаяния, какой и бывает, когда реально смотришь на вещи, а не под дозой. Стоит её принять – снова пойдет в разнос и не заметит, как потратит деньги. — Не отдал в срок. Под видом клиента послали одного из своих. Он задал мне жару, я противился, получил нагоняй от настоятельницы, и теперь зарплату два месяца получать не буду. В неустойки пойдет. А за эти два месяца с меня стянут шкуру живьем. Мало ли, кого ещё подошлют, – парень шмыгнул носом. Но вот что его отличало от других (особенно от Энрике) – он вообще не унывал, оптимизм Сида был неуемным. – А у тебя всё в шоколаде? Еще не купил хатку в Богатом? – и ведь посмеивался, спрашивал не из-за зависти, а так, как старого друга (чувствовалось, что Сид Кроя как раз таки другом считал). – Ты ваще че планируешь-то? Как жить?

Крой: От сигареты Крой отказался, жестом. Прикурил свою. Когда бы такое было – отказываться от халявного, пусть даже обычного курева? Слушал художник спокойно. Вроде вот он смотрит на Сида, слушает его неприятные россказни, а эмоций с гулькин нос. Когда парень закончил говорить, Мэлрой помолчал, делая очередную затяжку и переключил внимание на сигарету в своих пальцах. – К примеру, я могу дать тебе эти деньги. Когда принимал последний раз? Вчера утром в лучшем случае, иначе бы не закидывался алкашкой. Накроет тебя и сольешь все снова на дурь. А не сольешь сейчас, то через неделю придешь снова. Кому должен, где и когда обещал отдать? – Крой не собирался читать морали, а всего лишь объяснил свое нежелание давать денег Сиду в руки. А главное, что Сид должен понимать, что разного рода обещания на бывшего коллегу не подействуют. Кому, как не ему знать им цену? Пока ты обещаешь, ты и сам веришь в свои слова, но как только припрёт, то все обещания и запреты забываются и остаётся лишь цель, ради который ты готов на все, не задумываясь о последствиях. – Как видишь пока соседи. Занимаюсь проектами в своей профессии. Если все срастется – в ней и останусь. А что ты? Сколько еще планируешь… протянуть?

• GM_O: Сид не спешил рассказывать. Чувствовалось, что ему некомфортно и как-то стыдно. Он отвел взгляд, потом сказал: – В косом переулке сидит Злой с его головорезами. Вот и задолжал. Они контролируют часть трафика в Бездне. Цены у них ниже, дурь забористее. – Забавно, что Косым переулок был назван из-за накренившихся по всему периметру домов, и потому где-то проход был уже, а где-то шире. Сид помолчал ещё немного, поглядывая на заходящих на территорию борделя клиентов. Работать и работать сегодня. Он как-то грустно, но одновременно и весело сказал: – Пусть у тебя всё срастётся, а то… у меня рот уже устал ублажать их всех, – парень кивнул в сторону гостей. Он хотел было ответить на то, сколько планирует протянуть, но вдруг стал белым как привидение, вжался в стену и чуть было не закричал, но нет… не смог. Просто начал тыкать пальцами куда-то мимо Кроя и дергаться. В конечном итоге Сил грохнулся на землю. Вновь вышедшая Энрике на пару мгновений замерла в сомнениях, но затем кинулась к Сиду, чтобы помочь ему подняться. Она проследила за взглядом парня и глянула Крою за спину. Возможно, даже в её глазах появился страх? Сид же бормотал какую-то ерунду невнятную. Если Мэлрой обернётся, то ничего, кроме тёмного проулка, охваченного туманом, не увидит. Единственной – маслянистый фонарь потухнет сразу же, как только Крой обернётся.

Крой: Крой смотрел на Сида внимательно. Думал. Дать ему денег – шансы, что он отдаст долг не высокие – он очевидно на грани ломки. Вести какие-то там беседы – бред. Не давать денег – или череп вскроют, или найдет где-то еще, нарвавшись на еще большие неприятности. Это бесконечность, замкнутый круг. Сам Крой совсем недавно был частью этого цикла. Как же жалко со стороны это выглядит. Он тоже не готов каждый раз платить за Сида, так же, как и нянчиться с ним. Бросить и забить? Да как-то… жалко. Это вроде как пройти мимо холодного голодного щенка с куском колбасы в дождь и не угостить его. А потом такой щенок сидит у тебя под дверьми и жалобно скулит день и ночь, выпрашивая еще. Потом вырастает в огромную собаку и продолжает жрать, распугивать соседей, пачкать твою одежду и все так же выпрашивая колбасу, которая уже входит в статью твоих расходов не первый год. Так себе перспектива. Мэлрой уже собирался что-то сказать, как Сида начало конфузить. – Ты здоров? – Глупый вопрос. Парень начал поворачивать голову, чтобы взглянуть, что так сильно перекосило Сида, но тот решил падать. Пришлось отвлечься и ловить. Точнее Крой просто перехватил локоть приятеля, не давая ему рухнуть слишком быстро, замедлив падение и минимизировав возможные травмы. Подняться ему он тоже помог, правда как-то… формально, оглядываясь, пытаясь увидеть то, что так его напугало. Не увидел. – Косой. Злой. Ты специально подбирал? – Беспокойство? Если оно и было, то внешне по Крою и не скажешь. Пара секунд, которые он чуть более внимательно присмотрелся к лицу Сида – живой, стоит и благо. – Иди работать. Сам схожу. – Энрике Крой слегка улыбнулся, похлопал бывшего коллегу по плечу, развернулся и ушел… в тот самый переулок, пропустив вперед себя Оду. Пощупать, разведать… Он совсем страх потерял? Возомнил себя бессмертным? Прогулка за сигаретами затягивалась.
Крой: Бросок d20. Результат: 15 + 1 = 16

• GM_O: — К-куда… с-сходишь? – еле выговорил Сид, обхватывая руку Энрике. Он не успел поймать Кроя, чтобы остановить от рокового шага и споткнулся, чуть не упав. Выглядело это и впрямь жалко. Щенок пытается помочь тому, к кому привязался, искренне переживая, вот только… – Не… не надо мне денег, Крой, стой! Не ходи туда! Не сейчас! Пож… ста останься тут! – прямо заистерил парень. Его всё ещё трясло, он поглядывал на дверь, но не мог решиться убежать, потому что переживал за Мэлроя. Ода ринулась в плотную тьму и резанула её, как ножом. Или слилась. Она оказалась в ней раньше, чем Мэлрой, и вернула неутешительное: за ним наблюдали. Нечто… опасное, бесформенное, злое. Ода не пыталась атаковать, она лишь исследовала проулок, пока слушатель к нему двигался. Внезапно по левую руку от него возникла Энрике, с силой задерживая Мэлроя. – Не надо. Не глупи. – Но тут послышались поспешные шаги. Сид! Он таки добежал на дрожащих ногах до Кроя. Встал справа, потом даже обошел. – Вот ты думаешь, что ты такой… такой смелый?! Что ничего не боишься?! Почему ты не ценишь жизнь, которая у тебя начала налаживаться?! Никуда не пойдешь! Или только… только через мой… через меня, короче! Или со мной! – По правде Сид выглядел так НЕ воинствующе, что его речь больше смешила. Тонкая тростинка для ублажения клиентов и безоружная (грабли унесли) женщина в летах – хорошие союзники для похожа в тёмный переулок, но, возможно, их искреннее волнение за Кроя может повлиять на его действия?

Крой: Крой остановился, когда его остановила возникшая рядом Энрике. Не вырывался, не пытался идти дальше. Только улыбнулся и хотел что-то ответить, как еще и Сид. Его художник смерил взглядом, усмехнулся, скользнув взглядом еще раз по переулку. Несколько секунд парень молчал – он прислушивался к Оде. – Это самая короткая дорога. – С видом, что он вообще не понимает в чем причина беспокойства работников борделя, махнув рукой вперед, объяснил Мэлрой. – Что тебя так напугало? Объясни. Или я не вижу смысла ходить кругами. Я планировал сегодня выспаться. – Сид явно видел больше, чем успел он. Как, в общем, и Энрике, поэтому вопросительный взгляд коснулся и женщины. А что он? Он ничего не видел, кроме потухшей лампы, а уж что принесла ему Ода одному ему ведомо и виду он не подавал. – Ты себя видел, чтобы ходить куда-то? Хочешь еще месяц бесплатно чл… - Мэлрой прервался, не решив говорить откровенные пошлости при женщине (работающей в борделе, на минутку) - …кх… работать?

• GM_O: – Я не знаю, – с виноватым видом проговорил Сид, оборачиваясь к проулку лицом. – Что-то тёмное… и злое… я ощутил, что это… смерть? – Парень внезапно всем телом вздрогнул и отпрыгнул назад, потому что… лампа в проулке внезапно зажглась, подсветив клубы тумана и пустую дорогу. Никого. Никакой крови, чудовищ, ничего. Вообще. Энрике отпустила Мэлроя, смутившись. – Будь осторожен, – прошептала она. – И в кипятке чай не заваривай. Нужна теплая вода. Сид, пойдём. – Я никуда не пойду, я… – Храбрости у него поубавилось, хотя он и расслабился, не увидев ничего в проулке. – Я точно видел… Я… Там было… нечто темное… – Сид! Пойдем! – Энрике подошла к парню и похлопала его по плечу. Заметив голую грудь проститутки, женщина нахмурилась. – Воспаление поймаешь. Ведь не лето же. Крой, решать тебе, но… пошёл бы ты в обход. Нам так… спокойнее будет. Ночь уже. – Да, небо действительно было черным. Редкие темно-серые растрепанные облака неслись поперёк полотна. Под ними пряталась луна, поэтому было темновато. Тут уже решать Крою, как пойти, ведь ощущение, что за ним… наблюдают… не проходило.

Крой: - А косы у нее в руках не было? – Зловеще прошептал Крой. Он как будто не воспринимал всерьез слова Сида и их с Энрике тревоги. – Чай и теплой водой? – В вопросе было удивление, но Мэлрой легонько покивал. Услышал. Запомнил. Так и будет заваривать. – Идите. Схожу в обход. – Пообещал Крой, но остался на месте, развернувшись и в пол оборота наблюдая за тем, как оба удалялись. Пока Крой дожидался того, чтобы Сид с Энрике скрылись за дверью он успел прикурить и, развернувшись вновь к так напугавшему товарищей переулку, затянулся, задумчиво его рассматривая. Конечно то, что за тобой следят чувство не приятное. Особенно когда следит что-то столь… ощутимое и невидимое одновременно. Мэлрой успел скурить половину сигареты – затяжка за затяжкой, а он просто смотрел.
Крой: И думал. Чтобы там не было не привязано же оно к переулку? Захочет убить – убьет в другом. Если не преследует такой цели – не тронет и в этом. Но может быть все и не так просто. Может быть он заблуждается. Все возможно. Вернув Хаос ближе, но оставив его на страже любых перемен в пространстве, Мэлрой все же шагнул дальше. Не спешил, не бежал, но и не крался. Просто шел. Осторожен. Внимателен. Но расслаблен.

GM_O: Заварку теплой, – поправила Энрика. – Потом в чашку нальешь и добавишь кипяток. Сохраняет полезные свойства травы. – Сид сделал недовольное лицо, когда понял, что Крой над ним насмехается. – Вот помяни моё слово! Не будет рядом старины Сида, чтобы от глупости огородить! – Да уж, Сид, сам бы… – позволила себе Энрике немного поворчать. Она ещё раз попросила Кроя быть осторожным и повела обратно горе-работника в бордель. Нырнув в проулок, Крой почувствовал, что… Нет. Он принадлежит одному из самых могущественных хаоситов, который даровал ему Хаос для того, чтобы обороняться. Ода оскалилась и шуршала по углам, предупреждая возможную стычку. Она возвращалась с твёрдой уверенностью в собственных силах и как будто нашёптывала (не словами, чувствами) слушателю, что их никто не посмеет тронуть. Теперь они – драгоценный сосуд. У них – миссия. И миссия эта – искусство. Мысли бежали к нему, и Мэлрой сам не заметил, как миновал тьму одного проулка, затем другого и почти подошёл к дому… А голову его занимали совершенно иные мысли: не об опасности и осторожности. Наоборот! У него как будто вырастали крылья за спиной (Ода дарила это ощущение). Он значим. А будет не только значим, но и велик. Он нужен. И не кому-то, а… Да… И искусству тоже. Искусство теперь его, как он всецело принадлежит ему в ответ. Чем хорошо искусство? Страстями. То безумие, в котором искупался Мэлрой, было слишком привлекательно, чтобы отказываться от него, тем более, что благодаря ему теперь он силён. Знаете это чувство, когда идёшь… вроде бы по дороге… вроде бы домой, а как будто восходишь на какой-то трон по лестнице? Воодушевлен, окрылён, одурманен. Хозяйка смущенно опустила глаза, когда увидела Кроя и сказала: – Я согрела и подготовила воду. В вашей уборной всё ожидает. – А просил ли он? Но какая разница. Этот человек всего лишь служит искусству и великой цели. Ода скользнула по телу слушателя, проникая под кожу и растворяясь. Пусть чьи-то глаза и преследовали их до самого дома, а чувство опасности оставалось, ничего страшного не произошло. Сид – дурак. Какую смерть он увидел? Не смерти ли Крой служит теперь? 

Крой: Крой еще разок оглянулся, чтобы убедиться, что у Сида не хватит ума и смелости ломануться за ним и в дальше просто шел вперед. Ода блуждала в темноте переулка, но держалась рядом. Мэлрой прислушивался к ней внимательно. Замедлился всего один раз, когда дошел до того места, где горела лампа, уделив ей пару секунд внимания и продолжил свой путь. Ему не было страшно – Ода не позволяла даже близко подобраться этому чувству, которое так часто преследовало его по жизни. Быть может тревожно? Тоже не то определение. Было волнительно, приятно волнительно и даже… интересно. Вероятно, это не очень правильно и достаточно не безопасно. Самоуверенность загубила не одного глупца, тем более на улицах бездны. А еще, говорят, что дуракам везет. Был ли Крой дураком? По крайней мере он себя таковым не считал, но с легкостью миновал опасные переулки, оказавшись у порога дома в весьма воодушевленном состоянии. Сейчас, когда он не видел Сида, желание идти и решить его проблемы резко поубавилось и внутри преобладало банальное желание смертного – подружиться наконец с подушкой, но… он вроде пообещал. Пришлось поняться на пару минут за деньгами и дальше продолжить свои ночные прогулки – на этот раз к Косому переулку. Знать бы что за Злой, как он выглядит и где его там искать?

Презентация городского проекта

GM_O: «Раз накормить и шугануть – и никакой привязанности. Вот если прикормил. Нужен тебе верный пес? Послушный, преданный, охранник и защитник, или просто верный друг и компаньон. То да. Мне не нужен. Поэтому я не смотрю по сторонам. Но некоторые вырастают склочными шавками. Кусают хозяйскую руку, жрут, как не в себя, грызут сапоги и вообще раздражают. Никогда не знаешь, что вырастит. Но от негодной и бесполезной собаки легко избавиться. Только же знаешь, не только пес привязывается к хозяину?» — сказанное Кайдо заставило Органиста на мгновение остановиться и вопросительно вглядеться во тьму. Сильные слова, которые (лишь возможно) могли повлиять на последующее поведение вампира… И всё же ночь закончилась. Настал день «Х». По дороге к Ратуше Мэлрой мог наслаждаться концом лета. Деревья ещё сохраняли зелёный цвет в костюмах, но уже начинали добавлять коричневые росчерки на макушках. Возможно, их опаляло немилостивое солнце, которое в этом летнем сезоне принесло много засухи? Центр стал краше, чище, приятнее. Приятные лавочки открывались в зданиях центральных улиц. Пахло выпечкой, были подобие трактиров-кафе с верандами, всюду стояли аккуратно оформленные доски с объявлениями и афишей театра, бегали мальчики и девочки в синей униформе, продающие «Глашатай». Крой даже воочию увидел редакцию — здание знаменитой туринской газеты.  Возле него Кроя попыталась остановить нагловатая несовершеннолетняя продавщица «Туринской распутницы»/ «Туринского распутника». Однако странно предлагать тому, кто всё знает в это теме, обычные картинки обнажённых тел. Уж дал медяк за журнальчик Крой девушке или нет — история покажет, но сдается мне, что ушла она расстроенной от отсутствия должного внимания к её продукции. Меж тем… вокруг жил, цвел и развивался город. Улицы Турина хорошо патрулировали. После серьёзных изменений в структуре Гарнизона стражники гораздо пристальнее следили за горожанами, но волноваться можно было перестать, когда пришло понимание: обращают внимание на нарушителей порядка. Даже если ты хаосит, но ведёшь себя прилично, не трогают. Пока или в принципе так будет — сложно сказать… Сегодня Мэлрою везло. Да и выглядел он слишком прилично для диалога с представителями закона, будем честны. По какому бы праву они к нему подошли? Обвинить в краже собственных сердечек? А ведь архитектор-художник ловил на себе восхищенные взгляды. Много взглядов. Каждая вторая горожанка позволяла себе засматриваться на молодого человека. Оде это… не сказать, что нравилось. Именно она находила внимание женщин и мужчин, как минимум, скучным. Может, вторила мыслям слушателя, который обрастал привязанностью к одной черноокой кровопийце? И всё же такое внимание льстило. Даже дети провожали Кроя взглядом, особенно мальчики. Один даже сказал матери, что «хочет быть таким же». Интересно… каким? Работать в борделе? Но это лирика. Грубые рабочие таскали брёвна, камни и кирпичи. В центре активно велась стройка, и Крой прошёл мимо места напротив центрального парка, где в теории должно было стать его архитектурное детище. Да, оно будет выше других зданий и стремиться в небеса, но что… если Турину такое и нужно? Что, если город, наконец, хочет жить свободно и отделаться от пресловутой «тени Нариона»? Что, если Турин лучше и что жизнь здесь будет другой? Окружающие, похоже, верили в это. Так чувствовалось. Итак после главной площади показалась и Ратуша. Надо признать, монументальная постройка. Возможно, проект развлекательного центра будет соревноваться в эффектностью с ней и с дворцом Васервалей? Пройдя по внутренней аллее с фонтанчиками (их ещё не выключали, несмотря на приближающиеся холода), Крой подошёл к главному входу. Входные двери были в два этажа и открывались специальными механизмами. Поскольку у него было приглашение, проблем при входе не возникло. Внутри здание отличало огромное пространство и минимализм. Светлый камень, минимум отделки, прагматизм. Попалась и вежливая провожающая, которая оценила и внешний вид Кроя, и причину визита. Она повела молодого человека на третий этаж, минуя законодательные этажи — туда по такому пригласительному вход был воспрещён. Поднимались на специальной платформе на цепях, которая приводилась в действие воздухом (и провожающая была воздушницей в том числе). Конструкция была безопасной и не упала бы просто так, но для ускорения использовали свои стихийные силы. Наконец, парочка вышла на нужном третьем этаже с такими же высокими потолками, как и внизу. Уж как достигался такой эффект объёма и пространства – пусть скажет архитектор… Девушка провела Кроя в зал ожидания, где были закуски, кофе и другие участники конкурса. Светлый просторный кабинет, больше напоминающий концертный зал. Громадный портрет Васерваля висел на одной из стен, а под ним стоял чёрный рояль. Тут уже были все. Крой не опоздал, просто прибыл последним. И кого увидел? Тех, о ком рассказывали. Коджи Раман – смуглый шалихафец. Его «национальный» костюм говорил сам за себя. Раман крутил длинные усы и то и дело поправлял красный тюрбан. Он беседовал с Кийоко Гартнером, соджуровцем. Тот также облачился в восточный наряд. Видимо, деды решили брать внешностью? Скучала только… ах да, Риота Герарди. Предприимчивая блондиночка с ногами от ушей и в короткой юбке (что не совсем по моде  Турина). Она, увидев молодого конкурента, тотчас к нему и подскочила. — Ого! Привет! Не знала, что есть четвертый! Ты… — видимо, она ожидала имени, так как сама протянула руку.

Крой: Прогулка по центру была очень кстати. Мэлрой, не забывая о времени, позволил себе удлинить путь, немного прогуляться. Он все еще пребывал внутренне в какой-то мрачной атмосфере. В хорошем смысле этого определения. И центр слишком разнился с его настроением в своих красках, свете, шуме. Но стоило настроиться, влиться и стать его частью, хотя бы на время. Не плохо, кстати девица, пытающаяся впарить местную эротику. Первый раз Крой вежливо отказался. Второй раз – проигнорировал. На третий раз остановился, внимательно посмотрел на девицу и заплатил несколько чёртовых медяков, чтобы небрежно бросить печатное издание на ближайшую лавочку и продолжить путь уже непосредственно к Ратуше. Небольшая тревожность посетила его у входа, где стояла дежурная стража. Нет, все пустое. Не знает же его в лицо каждый стражник? Да и какой преступник, тем более убийца, явится вот так открыто на столь важное мероприятие в центральном городском здании. К слову, его архитектура нисколько не удивляла Кроя. Он видел ее и успел достаточно изучить во время учебы и знал все его секреты, так как не одну тему в академии они изучали на примере его проекта. И даже здесь, в этом зале, он был пару лет назад. В памяти невольно всплыл тот, день, когда с другими учениками они стояли тут, у входа (дальше не пустили, так как была осень и уборщица разразилась гневом, на толпу молодежи в грязных сапогах. И чуть не избила шваброй их преподавателя, который пытался донести до бабки, как важно это в обучении подрастающего поколения градостроителей) и Крой невольно улыбнулся. Но за приятными воспоминаниями пришла и тревога – что если тут есть кто-то из академии и его узнают? Плевать. Его тревоги – не повод отступать. Поправив украшение художник прошел дальше. Он не стремился с кем-нибудь общаться и в целом планировал всего лишь понаблюдать и… уж простите, но перекусить. Он в последнее время все чаще задвигает чувство голода в сторонку, а сейчас была такая возможность, которой его… лишили. Двух первых участников он определил без труда. Больно уж кичились они своим происхождением и не узнать их было сложно. А третья сама дала о себе знать в тот момент, когда Крой как раз положил глаз на какое-то пирожное. – Не знал, что среди моих конкурентов есть столь прекрасное создание. – Мэлрой принял женскую руку, склонился поднеся ее к губам для легкого касания. Формальность, но какая! Так, стоп… Тебя же просили очаровывать комиссию, а не конкурентов, разве нет? Да, и Крой не на минуту об этом не забывал. Но был один нюанс. За время проведение в бездне и борделе он слишком вжился в две маски для общения – незаинтересованного игнорщика, или… простите, но вот это вот. – Август Найт. Рад нашему знакомству. Планируете всех удивить сегодня? Леди Риотта? Я ведь прав?

GM_O: Дедушки смерили молодёжь изучающими взглядами и продолжили беседу. Может, признали в Крое-Августе донжуана и решили не мешать любовным делам молодых. Если Крою подобное поведение было привычным – маска услужливого товара, который готов подстроиться под запрос, то для Риотты – вообще нет. Она не была из аристократок, поэтому не привыкла к тому, чтобы юноши целовали руки и называли её прелестным созданием. Её папа вообще владел сыродельней, поэтому девушка, очень смутившись, отняла руку как-то нервно (но Крой без труда мог разглядеть сердечки в синих глазках) и протараторила: — Э-э… Да… Я… Риотта. Не леди, просто Риотта. Как сыр. Знаете, мой папа их варит, и вот один сыр есть «Риотта»… То ли он меня в честь него назвал, то ли наоборот, — неловко пошутив, девушка поправила воздушную белую блузку (она выглядела как школьница из «Туринской распутницы», ей богу) и указала на стол с закусками, потому что заметила взгляд Найта. — Вы… э… Август, волнуетесь? Слышала, что те господа – серьёзные конкуренты. Я вот только закончила академию, но очень хочу попробоваться! — В целом нельзя было сказать, что девушка была плохой. Напротив, кажется, она искренне желала победы всем и сразу. Эдакая добрячка, которая пришла всех очаровывать. В целом у неё неплохо удавалось. Лицо было детским и миловидным, глаза большими и как будто глупыми, губы пухлыми. Хорошо, что девушка не стала разукрашивать себя макияжем, иначе бы выглядело чертовски вульгарно. Пока они перекусывали с Мэлроем, шалихафца пригласили в соседнюю комнату представить проект. В расщелину мельком видна была комиссия – из четырех человек разных возрастов и полов. Один из них был с пушистой собачкой, которая мерзко тявкала, когда видела нового человека. Риотта пихнула Августа в бок. Она доедала четвертое пирожное (то ли она нервничала и переедала от этого, то ли в целом любила покушать) и утирала рот салфеткой, пока говорила: — Злобный профессор Снитч. Он у нас преподавал. Я так и знала, что явится сюда. Такой противный. Всегда докапывается. Инженер… А ты почему решил участвовать вообще? Это не популярная история. Я вообще случайно узнала. Как будто бы хотели этих старых пердунов протолкнуть и не давать молодёжи показывать свои идеи. Мои бывшие одногруппники не рискнули пойти, а зря, ведь… Можно попасть в лигу архитекторов и получить работу! Представляешь, заказы просто будут сыпаться на тебя, а ты разъезжать и по окрестностям Турина, и по другим островам, тем более, что некоторые из последних экспедиций числятся теперь открытыми. И такую возможность хотели от молодых скрыть, представляешь! Я возмущена. — Прелестное создание повернуло лицо, на котором застыло недовольное выражение, к Крою. А ещё у Риотты были розовые усы от пироженки. Она как-то не заметила или не отерла…

Крой: Крой с трудом сдержал усмешку на реакцию девушки и запечатал ее в обычной улыбке. – Хорошо, Риотта, как скажете. – Хаосит, казалось большую половину того, что говорила девица пропускал мимо ушей. Ел себе пирожное, погладывал на дедов и иногда улыбался дочке сыродела, чтобы не показаться плохим слушателем. – Не вижу смысла волноваться. Или ваш проект победит, или нет. – Как просто. Считал ли так Крой на самом деле? Нет. Он все еще был уверен в своей победе, пока не прозвучала фамилия. Вот теперь самое время тревоге посетить самоуверенного архитектора. Снитч. И что ему не сидится в аудиториях и в своем пыльном кабинетишке? Не то, чтобы Крой сильно светился в академии, но прошло не так много времени с ее окончания, и оставалось надеяться, что за пару лет перед глазами инженера помелькало достаточно студентов, что он не вспомнит его в лицо. А учитывая, что правки, которые он внес в пьяном угаре сильно смело отражались на инженерном решении его проекта у данного персонажа к нему будет больше всего вопросов. – Почему решил? Меня… посетило вдохновение, скажем так. – Больше Крой… Август ничего не комментировал, а посмотрев на Риотту пару раз тронул пальцем свои губы и указал на девушку, давая понять, что она немного испачкалась. Сам тут же отвернулся, чтобы взять кофе и прошел совсем немного ближе к дверям. Может, чтобы не смущать девицу, или хотел немного прислушаться. Просто так, из чистого любопытства. – И что за идею планируете представить уважаемой комиссии?

GM_O: Вдохновение? – Интересно, почему удивилась Риотта? Её не посещает оно? Или не посещает в том виде, в котором приходит к Крою? Ода как-то внезапно затихла. Не было никаких импульсов или посланий от неё. Она как будто… умерла? Ниже травы, тише воды. — О, я думаю, что нашему городу не хватает простых построек. Знаете, ведь все пытаются привнести что-то оригинальное, всякие… — Риотта покосилась на соджуровца, оставшегося в одиночестве. — …национальные мотивы. Но Турин — это дух нового времени. Не надо громоздить здесь всякое… — Соджуровец стал слушать внимательнее и хмурить брови. Девушка не закончила и уткнулась в своё кофе. Прошло буквально пять минут, и дверь вновь раскрылась, а шалихафец, ругаясь, вылетел из кабинета, где сидела комиссия. Риотта проводила его удивленным взглядом, а соджуровец кинулся следом, чтобы узнать, что случилось. К удивлению Кроя, его пригласили следующим. Риотта скрестила пальцы и помахала, искренне желая удачи. Комната по факту была аудиторией для лекций или законотворчества. На первом ряду и сидели те, кто должен был судить проекты. Впереди была трибуна (возле неё полукругом лестницы со столами и выстраивались, как в колизее). Позади трибуны – доска с крюками, на которую можно прикрепить чертежи – основной. В комиссии был один старикашка – тот самый Снитч, — в строгом синем костюме и лакированных туфлях из кожи неведомой рептилии, женщина годов сорока пяти в красном платье в белый горошек и с высокой «профессорской» прической (которая старила), лицо её выражало откровенную скуку и след прошедшего препирания (видимо, не отошла от конфликта с шалихафцем),  мужчина-коротышка, чей возраст трудно было определить, с самым добрым из возможных лиц и «восковая леди» –  женщина лет двадцати пяти с отсутствующим взглядом, сонным выражением, тонкими губами и прямыми тонкими рыжими волосами. Надо признать, что фигурой она вышла, и подчеркивала её корсетом – платье и «ужиматель талии» были в зелёных тонах, под глаза, поэтому выглядела она эффектно, но всё равно скучно. Зацепишься за такую взглядом, но разглядывать там нечего в итоге. Молода, но не прекрасна. И нос у неё был крючковатый. В профиль это виделось. Однако макияж хорош. – Ну-с, хе-хе! – начал коротышка. Он сидел с самого краю. Он поднялся, чтобы подойти к доске с чертежами. — Меня зовут Арнольд Бегбоуз, но я люблю называться просто Арни. Я представляю туринскую строительную компанию-заказчика проекта. Это мои коллеги по градостроительству: уважаемый профессор туринской академии по части архитектуры Герольд Снитч, Лилиам Мерседес – дизайнер интерьеров самого короля и Саванна Смит, ландшафтный дизайнер, создатель всех прекрасных садов и парков Турина. — Женщины, к слову, обе улыбнулись Крою. — Вы нам… представьте свой проект, а мы чуть позадаем вопросов. Видите ли, у города уже есть идея, что реализовать, но мы решили всё равно послушать энтузиастов.

Крой: Думаете ему и вправду было интересно, что за проект у девчонки? Ну так, для поддержания беседы, быть может. Конечно, было бы удачей знать заранее, кто и что из конкурентов готовится представлять, выявить слабые стороны и сделать их своими сильными, но раз такой возможности не представлялось, то описание «в двух словах» ему ничего не даст. Половину Мэлрой снова пропускал мимо ушей, дежурно улыбаясь, но за кое-что… зацепился. – Новое время? – Рассматривающий ранее рояль, «Август» вернул внимание блондинки. Самое время увидеть разницу дежурных улыбок и настоящей заинтересованности. Он смерил Риотту взглядом, словно увидел ее впервые (реально впервые присмотрелся?) - Все верно. – Не плохой концепт – новая жизнь, новая время. Не красиво, скажете, воровать чужие мысли и идеи? Увольте. Ему ровном счетом плевать, что подумает девчонка, узнай, что он использовал всего лишь ее зацепку. Тут вылетел шалихафец и хаосит усмехнулся. Очевидно минус один. Решивший очевидно, что стариков нужно пропускать он был уверен, что следующего пригласят соджуровца, но нет. Пришлось отставить кофе. – Простые постройки – не плохо. И почему мне не пришла такая мысль? – Не понятно – он серьезно, или буквально посмеялся над юной архитекторшей перед тем, как удалиться? Еще до входа в аудиторию он выбрал модель поведения – не прятать лица, не пытаться как-то скрыть свою личность – в целом не привлекать лишнего внимания старого профессора и надеяться на его склероз. А если и вспомнит? На это у него тоже был припасен план действий. Ну а пока – учтивый кивок-поклон. Вероятно плохо, что он не задумывался о своей речи. Он давно не бывал в официальных местах и начал забывать, как следует себя вести, как приветствовать, как вообще начинать диалог. Чтож… строитель, инженер-архитектор, и два дизайнера. – Август Найт. Я выпускник Туринской академии. – Глупо скрывать. Рано, или поздно вопрос могут задать. – Окончил ее несколько лет назад. – Это для Снитча, чтобы не копался в ближайшей памяти, пытаясь признать одного из своих выпускников. А сколько лет назад он ее окончил Мэлрой умолчал намеренно. У города уже есть идея? Это должно усложнить задачу, но Крой не переживал на этот счет и не сал ничего высказывать. Просто кивнул, прошел к трибуне, положил на стол папку с бумагами тубус и совершенно никуда не торопясь принялся его распаковывать. – Это замечательно, что у города есть идея. – Главное начать разговаривать, а дальше все, пойдет как по маслу. Крой был уверен. – Они необходимы Турину. Еще несколько лет назад он серьезно отставал в градостроении от того же Нариона. Нечего говорить о таких островах, как Бений, как Остров Золотого Феникса. Но Турин не Нарион. Он не должен стоять на месте. – Найт вызволил несколько свернутых листов. Кое-как расправил их на столе, пробежался взглядом и поменял пару из них местами. – За последнее время он превзошел бывшего себя и не имеет права останавливаться на достигнутом. Город стал больше, выше, чище, красивее и величественнее. Многое меняется. Для Турина наступает новое время. – Пока архитектор говорил он цеплял к крюкам листы. Один на другой. Может быть не слишком вежливо разговаривать, отвернувшись от комиссии, но зато им не пришлось все это время ждать в глупой тишине и возьне. Крой не выглядел взволнованным. Он не суетился, говорил ровно – достаточно громко, чтобы его было хорошо слышно, но не эмоционировал излишне. – Новая жизнь. Так вот… я предлагаю всем нам вспомнить о том, что эту новую жизнь нам подарило, сохранив ее. – Пока он говорил, можно было видеть всего лишь фрагменты рисунка. И эти фрагменты, за мелькающей фигурой хаосита, как не взгляни напоминали… корабль?
Что? Он точно не ошибся помещением? Или сейчас отойдет и все увидят что-то другое? Отошел… и нет. Это… - Элиадорские галеоны. Именно с них сошли те, кто вдохнул новую жизнь в Турин и продолжает это делать по сей день. – На первом листе комиссия могла лицезреть «сухопутный» корабль. Габариты сейчас было понять сложно. На этом листе не было никаких расчетов, в лишь внешний вид снаружи, в мельчайших подробностях. Но можно было прикинуть, учитывая такие вещи, как те же окна. – Я думаю для каждого Туринца, кто застал войну и выжил это довольно символично, как и для города в целом. К тому же эльфийское сообщество в Турине не малое и хоть оно получило достаточно признания и благодарности, сегодня новые экспедиции открывать новые острова. Сегодня, завтра, или через год сюда могут причалить новые элиадорские корабли. С эльфами всегда было сложно вести дела, но я думаю дань их заслугам… потешит их самолюбие. Может быть грубо, но Мэлрой решил сыграть на этом, как на шутке и улыбнулся комиссии. Не для кого не секрет, что высокомерие эльфов порой зашкаливает. А также отметил то, что он не пытается как-то превознести данную расу и их остров выше архипелага. Август помолчал с несколько секунд, давая время полюбоваться своим творением, офигеть, что называется от безумия идеи, зародиться массе вопросов и сомнений и только тогда снял первый лист, открывая следующий, где можно было наблюдать то, что… для несведущего глаза покажется какой-то ерундой, смутно напоминающее разрезанный корабль, с огромным количеством лишних линий, подписей цифр, непонятных выносок. – За дверью ждут еще двое участников, поэтому постараюсь быть максимально кратким. «Простота – залог надежности и безопасности»? Все верно, профессор Снитч, я все помню. Но скажите, если мы выйдем, и я поставлю на пюпитр рояля ноты всем известной «Симфонии сезонов» Брама Шварца, кому из нас она покажется простой? – Мэлрой на пару секунд приподнял руку. – Я еще немного музыкант, поэтому сложное для людей несведущих в музыке для меня просто. Позовите уборщицу и спросите – что это? – Он указал на свой проект. – Она не разберет того, что понимаем мы с вами. Потому, что мы учились и развивались в этом деле. И город должен развиваться, а все сложное становится простым и вызывать восхищение, как у Туринцев, так и у гостей. – А дальше… дальше он наконец отступил от лирики и перешел к главному. Первым делом почил старика. А точнее постарался развеять максимум его сомнений. Неправильная и нестандартная форма столь огромной постройки, с точки зрения инженерии, конечно… смело. Слишком дерзко, можно сказать и так. Именно на этом сделал акцент хаосит, постаравшись развеять максимум сомнений и подойдя возлоил папку с эскизами и расчетами на стол комиссии. Тут плавно перетек в нюансы по строительству, но их было не много – лишь то, что может дать архитектор строителям, как опорные точки. Затем вновь напомнил про экспеиции и возможный поток гостей, которых следует не только удивлять самым лучшим, но и принимать. «Сказки ведьмы» это прикрасно, но старо как мир. А трехэтажная гостиница с огромными потолками – какая возможность для полета фантазии дизайнера? А система отопления позволит озеленить развлекательный центр не только в виде зимнего сада, но и в любой его точке – фрагментами, или композициями. Кафэ на крыше – тоже не забыл упомянуть, как и возможный этаж под городские конторы. И когда, казалось бы все, и оставалось спросить, что за «хвост» на корме сего творения…. Крой снял лист и перешел к ипподрому. А закончив лишь… развел руками. Мол, как-то так.
• GM_O: Бросок d4. Результат: 2

GM_O: Пока Риотта наивно волновалась о новом знакомом за дверью, он нагло пользовался её эпитетами и вполне выигрышно представлял сумасшедший проект. Арни, едва чертежи были развернуты, оглянулся в недоумении на Снитча, но старый профессор… молчал. Он поглаживал собачку, которая к удивлению, заткнулась. Пушистая тявкалка очень внимательно следила за прекрасным молодым человеком. Шутки Кроя вполне оценили, покивали, улыбнулись. Ландшафтная дизайнерша явно заинтересовалась внутренним обустройством. В глазах вспыхнул огонёк, а она сразу же ринулась листать бумажки в папочке, чтобы найти то, что ей было нужно. Пока она закапывалась в бумаги, другая женщина внимательно слушала Кроя. Она не выглядела той, которая будет «топить», но всё же первый вопрос из всех четырёх слушателей задала именно она: — Спасибо, господин Найт. С точки зрения оригинальности, пожалуй, лучший проект из сотни представленных архитекторами Бегбоуза, но есть сомнения по части реализации. Вы рассчитывали несущие способности перекрытий? Уверены, что такая махина – считай, каменный галеон, – усядется в грунт центра города? – Женщина спрашивала совершенно обычным тоном, с неподдельным интересом. Решение смелое, только вот её интересовала реализация. Пусть она и была больше по внутренней отделке, её так же волновала и стойкость конструкции, которую нужно будет украшать. — Выглядит достаточно сложным решением, — сказал Арнольд. Он стоял у главного чертежа доски и, почесывая хлипкую бороду, изучал его. — Может, профессор Снитч сможет подсказать в вопросе рассчетов. — «Зависит от того, какие материалы предлагает использовать юноша», — впервые отозвался пожилой дядька и кашлянул-крякнул. Его морщинистое лицо выглядело строго, но пока он явно не выражал презрения к тому, что видел. И, кстати, не вспомнил Кроя. Может, сыграло то, что имя было другое? Может, у деда плохая память на лица? Он больше в чертежи смотрел и запоминал по фамилиям, нежели по смазливым мордам. Дед бахнул ещё вдобавок, но уже ворчливее: — Уж лучше надутого шара шалихафского шатра, я бы так сказал, но с точки зрения практики… Дайте мне карандаш, дорогая. — Женщина в платье в горошек передала письменную принадлежность дедушке, и он принялся чиркать что-то прямо поверх розданных трудов (копий в папочке), на время отключаясь от разговора. — А можно я… Вы позволите? — рыжеволосая, оживившись, посмотрела на других членов комиссии. Дождавшись кивка женщины и Арни, девушка посмотрела на Кроя. Она улыбнулась ему открыто и вполне дружелюбно, как старому знакомому. — Туринцам очень не хватает красивых парков. У нас всего один — центральный, рядом с площадью. Он не большой и не сказать, что особенно зелёный. Пара аллей – очень мало для города. Возможно ли оборудовать зелёные углы в вашем решении? Пока не видится для них особого места… — Послышался тихий скрип. За шуршанием листков его можно и не заметить. Но это Риотта! Она одним глазком решила взглянуть и послушать. Кажется, она подбадривающе махала юноше, но вряд ли в узкую щелку можно разглядеть этот добродетельный жест.

Крой: Крой был готов к вопросам – более того, он ждал их с нетерпением и был готов отвечать. Можно сказать он вошел во вкус представления своего детища. – Конечно. При закладке фундамента необходимо установить несущие опоры. Залить их вместе. Тогда при осадке они не дадут серьезных погрешностей. Для такого большого строения точные сроки осадки никто определить не сможет. Возможно все те же три года, но возможно понадобится больше времени из-за большой площади. В расчетах заложено расстояние, которое можно потерять. Любые погрешности отслеживаются, как и везде, в процессе обслуживания здания. Их исключать нельзя. Идеально осадка проходит один раз на миллион, поэтому треть первого этажа должна быть каменной, на высоту печей, а все остальное качественный брус. Я понимаю, что город стремится к камню, но поясню. Во-первых – это галеон и каменных кораблей мы с вами еще не видели. Во-вторых – любые сдвиги из-за осадки гораздо безопаснее в дереве. Максимум появятся щели, которые легко ликвидировать. Разрушение камня может привести к серьезным обрушениям. В-третьих – камень обладает высокой теплопроводностью. Он быстрее нагревается, но также быстро остывает и из-за этого больше подвержен влиянию смены температур. Дерево – экономия топлива. В нем всегда уютнее и теплее. Так как здание неправильной формы снаружи необходимы опорные конструкции. Летом их можно замаскировать… ммм…. Под море? Возможно растения, цветущие в голубых и синих оттенках? Зимой укроет снег, расчищаемый с улиц. – Мэлрой сопровождал свои пояснения отмечая нужное на чертеже. – К слову, для опор я бы рекомендовал использовать железо. Это дорого и сложно, но максимально долговечно. Но дерево так же подойдет. – Внимательно выслушав вопрос рыжеволосой архитектор кивнул. – Конечно. Второй этаж – это раз. Он рассчитан, как прогулочная зона – выставки, галереи, зимний сад, зоны отдыха. Отопление позволит растениям оставаться зелеными круглый год без необходимости поддержки слушателей. Как вариант – отдельные зеленые зоны. Как более сложный вариант – зеленый этаж. Я имею в виду что-то вроде крытого парка. Посадки могут быть не только в отведенных клумбах и зонах, но и на проходном пространстве. Однако стоит учесть, что всем растениям придется ограничить корневую систему, чтобы она не разрушала материалы – скрытые горшки, например, или… я уверен у вас есть более интересные решения. Я, к сожалению, не много в этом сведущ. Кстати, именно в этой зоне я хотел предложить установить «книжные приюты». Многие, прочитав книгу, пылят ее на полке и никогда к ней больше не возвращаются. Туда можно будет принести такие книги – желающие смогут почитать на месте, или забрать с собой и так же принести другие. Остальные этажи не исключения для зеленых зон – между лавками, в точках отдыха, углы, вывески и… все что угодно. – Скрипа Мэлрой не слышал. Он вроде бы скользнул взглядом в сторону двери, когда обводил им комиссию в ожидании следующих вопросов, по похоже, что не заметил Риотту.

GM_O: Снитч и его собака совсем затихли. Дед что-то усердно считал, но вполуха слушал Августа. Арни всё ещё почесывал бородку и ожидал хоть какого-то вердикта от старого инженера. Сколько он уже тут отстроил и поправил в городе? Да практически всё! И все на пару со Снитчем, который был выходцем старой школы и опытным в деле строительства, а особенно расчетов. Женщина покивала, удовлетворенная вопросами, а та, что помоложе, рыжеволосая, кажется, созрела для новых. — А вы уверены, что ипподром возможно организовать на нижних этажах? Это кажется очень сложной задачей, да и потом… Это специфическое место с запахами. Как мы устроим вентиляцию, чтобы посетители других уровней не сталкивались с… неудобствами? Может, вместо него организовать концертный зал? Я понимаю, что у нас есть театр, но как-то… наши музыканты не нашли себе ещё пристанища. — Ну, ипподром тоже интересная вещь, и уж точно понравится нашей торговой палате, которая занимается разными экономическими вопросами. Люди любят хлеба и зрелища. Музыка – не так прибыльна, а потому выгоднее всё же ставки на лошадиные бега, — Арнольд как-то странно ухмыльнулся. Ода даже… оскорбилась? Музыка, значит, не так важна и прибыльна? Дверь прикрылась. Видимо, Риотту попросили отойти. Когда Крой ответил на вопросы рыжеволосой, наконец, сказал дедулечка, который до того чиркал: — Я нашёл пару огрехов в ваших расчётах. Если задержитесь на полчаса после слушанья и пересчитаете, а также перерисуете, то это в целом проект, пригодный к существованию. — Арнольд не скрыл удивления. Глаза его не полезли, конечно, из орбит, но слышать такое от самого сварливого в мире деда было удивительно… Собачка для убедительности тявкнула, мол, что сказал, то и сказал. Меж тем Крой потерял присутствие Оды. Хаос уступил слушателю. Рыжеволосая девица, Саванна, подперла щеку ладонью и окинула Августа… Кроя… уже другим взглядом. После высказывания деда, казалось, всё было решено по поводу слушания (по крайней мере, что проект Августа Найта принят к рассмотрению на дальнейший этап), поэтому она переключилась на банальное женское заигрывание, задерживая взгляд на прекрасном лице молодого человека. Он там собирался отвечать на её вопросы? Отлично. Она поест его глазами. Пока что только ими.

Крой: - Это не совсем так. Извините. – Крой извинился перед строителем. Ему необходимо было вынуть другой лист из-под главного и кое как развернув его в руках приложить к первому. – Это пристройка. Платформа, на которой перевозился скот и большие грузы. К ней должен вести крытый мост из основного здания и, конечно, будут другие выходы, с улицы. Тут выгоднее всего строить из камня – животным не нужно столько тепла, сами арены открыты, трибуны под навесом. Меньше впитывает запахи, легче мыть. Большая арена – непосредственно ипподром. Она же подойдёт для рыцарских турниров, например. Малая арена, круглая – поединки, соревнования стрелков, открытые фестивали, праздники, концерты, цирковые высупления, любимая марвальцами коррида – все что душе и бюджету города угодно. – Затишье Оды Крой воспринимал спокойно. Во-первых, он был слишком увлечен, а во-вторых списывал все на украшение с присутствием гармонии. Отвечая на вопросы Мэлрой совершенно не смущался взглядов девицы, хоть опыт ему позволял с легкость понять ее настрой. Но он же позволял реагировать совершенно ровно. К тому же он переключился на Снитча и согласно кивнул. – Конечно, профессор. Я задержусь на сколько нужно и внесу все необходимые правки.

GM_O: В целом Крой мог точно сказать, что комиссия скорее «за», чем «против». Если уж даже ДЕД сказал, что всё хорошо, то о чём говорить? Некоторое время слушающие повозились с чертежами, о чем-то тихо переговариваясь и не отпуская при этом Кроя, но потом Арни хлопнул в ладоши и веселым голосом сказал: — Что ж, Август, пройдите, пожалуйста, в ту комнату с чертежами. Там вам никто не помешает править расчеты. — Снитч протянул Крою то, что поправил сам, и кивнул. Едва-едва. Мэлрой был свободен. Бессонные ночи стоили того? Слушание было не дольше получаса. Дай бог пятнадцать минут. Хорошо это или плохо? Пока он не знал. Какое-то время ему пришлось потратить на исправление ошибок, но в целом это было даже… приятно! Ему принесли кофе, а также угощения, которые он пожелал (круассаны с ветчиной, сырная тарелка с медом, даже молодую картошку в горшочке грозились принести!..). Он сидел один в большой комнате, окруженный громадными столами и окнами, вид из которых был невероятно красив. В такой атмосфере и работается проще, особенно, когда тебя обслуживают, а не ты (кхм-кхм…). Крой сам не заметил, как пролетело время. За расчетами пришёл Арнольд, он подсказал Мэлрою, как можно выйти отсюда, а сам «утараканил» исправления на проверку Снитчу. Второго шанса на правки уже не будет. Когда «Август Найт» покидал здание Ратуши и был у выхода на первом этаже, к нему подбежала Риотта. Она постучала ему по плечу, чтобы он обратил на неё внимание. — Ну, как прошло? У меня всё хорошо! — Сейчас девушка уже накинула лёгкий бежевый плащ и шарф, а потом не выглядела так вульгарно, как раньше. — Слушай, а ты занят сейчас? Спешишь? Может, прогуляемся?.. — Вроде бы Крою некуда было спешить. Прошла всего лишь половина дня. Рисовать эскиз Храма? Можно. Впрягаться за Сида? Можно. А можно провести остаток дня не с самой плохой представительницей женского пола. — Ты был в Храме Семи Стихий?

Крой: Август, или Крой кивнул Арнольду, достаточно быстро свернул чертежи и переместился в нужную комнату. Ему понадобилось время, чтобы вникнуть в правки Снитча, затем все пересчитать, а уж подправить чертеж, лично для Мэлроя было самым простым. Время как-о летело не заметно. Хаосит не радовался, не нервничал, не предвкушал – по-прежнему был увлечен процессом и на нем же сосредоточен. Когда все правки были сделаны и переданы, а он успел в процессе даже перекусить, то задерживаться художник не стал и как только оказался на улице, первым делом полез в карман, чтобы закурить. Как раз за процессом поджига сигареты застала его и девушка. Он посмотрел на нее немного удивленно, но лишь после того, как сделал первую затяжку, выдыхая дым в сторону. У нее все прошло хорошо? – Я рад. – Прозвучало как-то… гораздо менее заинтересованно, чем звучал его голос в ратуше, и более дежурно. Может быть у него прошло все не так хорошо? На предложение прогуляться Крой ничего не отвечал. Он как будто выглядел уставшим, но на деле вернулся в привычный режим мало эмоционального игнорщика и очень не хотел возвращаться к иным формальностям. – Был. Давно. – Так и не отвечая на предложение о прогулке, Крой затянулся снова и… почти решил попрощаться, но почему-то решил поступить иначе. – Где ты живешь, Риотта? – Дождавшись ответа девушки, Мэлрой что-то прикинул в голове и кивнул куда-то в сторону, предлагая начать движение. Можно считать это за согласие. На деле же хаосит прикинул маршрут и решил проще – сделать небольшой крюк (аля прогулка), довести девицу до дома и благополучно слиться. Все-таки за Сида он переживал. Во первых примерно сейчас, если он не добыл дозу, его должно не плохо ломать, а во вторых следовало все же обещание сдержать и заплатить за него. Да и второй проект нужно было заканчивать, но и расстраивать того, с кем, вероятно, придется еще пересекаться было бы глупо. Милые девочки милые пока не надуют губки. А на какие подлянки способны на самом деле – хаос его знает. Однако Найт серьезно переменился – из улыбчивого и обходительного джентльмена превратился в задумчиво-равнодушного спутника.

Крой: Бросок d20. Результат: 19 (внимательность)

• GM_O: Девушка поумерила свои аппетиты и согласилась на банальную прогулку до дома. Риотта выпросила у Августа сигаретку и украдкой покурила, то и дело поглядывая по сторонам. Она объяснила это тем, что не хочет, чтобы прознали родители. Да, детине двадцать лет, а всё равно переживала. Полностью собой эфир Риотта не заполняла, но пару вещей рассказала – о себе и об академии, а также о профессоре Снитче и том, как он доставал её на слушание вопросами. То, что её проект выкинули в помойку, девушке только предстояло узнать. Сейчас она была радостной и очень хотела привлечь спутника. Они шли не спеша, поэтому было время поглазеть на улочки. Риотта пыталась поговорить о всем, что видела, но выходило плохо. Она не теряла надежды! — Скажи, у тебя что-то… случилось? Я так, без давления, можешь не отвечать!.. — Какая добрая душа! И такие в Турине водятся. Когда они дошли до её дома, было в районе трёх часов дня. Девушка покосилась на дверь, потом подступила к Августу ближе. – Если хочешь, можешь зайти
• GM_O: зайти! Родичей нет дома и не будет до вечера, – девушка уверенно кивнула. – Угощу отменным виски. Самодельным! Но не настаиваю, конечно… — Дорогие друзья, а вот и очередное предложение перепихона подоспело. Пусть девочка и выглядела наивной и миловидной, своего она упускать не собиралась, но и от отказа, наверное, не обиделась бы. Пока она ждала ответа, то внимательно Найта рассматривала. А кроме неё его ещё кто-то рассматривал. Кто-то на крыше, в темных тканях, прячущийся за каменной трубой. И в этот раз Мэлрой уловил преследователя. Фигуру. Трудно сказать женщина это или мужчина – одеяние всё интересное скрадывает – но внутри было чувство, будто… то же за ним приходило и вчера. Смерть. Без косы. Может, стоит открепить бутоньерку и отпустить Гармонию? Мало ли.
Крой: Крой по пути особо сносно поддерживал диалог, но больше отвечал, иногда что-то комментировал, но сам инициативы не проявлял. Сигаретой угостил без проблем. Он часто поглядывал по сторонам, но выглядело это больше так, словно он любуется городом. Как бы он не выглядел, а наличие регулярных патрулей его изрядно напрягало. По привычке. Обещание он свое выполнил – до дома Риотту проводил. Шестое ли чувство, случайность, бдительность ли, но взгляд цепанул фигуру на крыше. Мэлрой не стал делать вид, что ничего не видит. Наоборот, задержал внимание, но быстро вернул его к девушке. – У меня приятель дурак – влип в историю. Поэтому и от предложения вынужден отказаться – я обещал ему помочь. А виски не увлекайся. Спасибо за компанию, Риотта. Удачи тебе. – Крой не дал опомниться девице, не дал возможности и времени для действий, слов, договоренностей возможной встречи, а просто развернулся уходя. Что-то скажет в след – возможно он даже ответит. А возможно и нет.
Крой: Мэлрой полностью переключился на своего преследователя. Не смотрел, нет. Но пытался понять кто и зачем может за ним следить? Заказчик решил проконтролить, чтобы он не взболтнул кому-либо лишнего, или не сдал их? Было бы логично, но это всего лишь догадка. Ода хранила молчание и Крой едва тронув ее, вспомнил об украшении. Осмотрелся. Снял, пряча в карман. На сколько это было безопасно? Хаос не запрещен законом, но хаосит может привлечь внимание, которое ему совсем не к чему. И все же он решил… рискнуть. Отпустить ее – осторожно, внимательно. Добраться до преследователя, и… потрогать. Без агрессии, скорее, чтобы обозначить, что он знает и видит.
Крой: Бросок d20. Результат: 6
• GM_O: Ода шла на контакт неохотно. Ни-че-го. Она не вернула ни-че-го. Риотта озадаченно застыла возле калитки, говоря сама с собой: — Э… Да, Риотта понимает… Я всегда всех понимаю. Ну, случилась неприятность, бывает. Отказали. Переживем. Не унывай, Ри, всё топ… — Но девушка оставалась позади, а таинственный наблюдатель исчез, идти вроде как было не за кем. Центральный район. Баловаться с Хаосом? Ещё раз? После неудачи? Не стоило. Да и в какое направление посылать Оду? Мерзко чувство, что за ним наблюдают, продолжало сверлить. Недалеко до паранойи.

Неприятность в "Пике"

GM_O: Полукровка похмыкал, покривлялся, после чего поразминал спину. Он поморщился от запахов. Все-таки они были не шибко-то и приятные. Он же не вампир, чтобы наслаждаться кровавым амбре. – Была бы тут Фуричка, быстро бы прибрались… – пробурчал Ангел. Когда Крой резко куда-то пошёл, хаосит поскакал следом за ним. – У-у-у, и куда же? – продолжал веселиться белобрысый татуированный мудак. Он пружинистой походкой шёл рядом. – В бордель?! Среди бела дня?! Батенька, ну и вкусы у вас… Сначала кровавая баня, а потом ебля?! А может… совместить? – подмигнув, Ангел-хранитель пихнул Кроя в бок, затем резко ушёл ему за спину. – Ладно, бесстрашный ковбой, погнали по крышам. Так быстрее. Всё равно мне тебя охранять, считай я… твоя… – Ангел выдохнул на ухо Крою. Чувствовался… легкий запах алкоголя. Где-то по пути хаосит прибухнул. –... нянечка! Иди сюда, пупсик, прокачу! – И не успеет Крой вырваться, как цепкие лапы Ангела схватят его, а земля стремительно уйдет из-под ног. Я бы… не рекомендовал сопротивляться. Можно же бухнуться попусту. И разбиться. С такой-то высоты. Они очень стремительно взмыли вверх. Их провожали удивленными взглядами прохожие – свидетели бойни. Стервятники же поплелись работать. Ветер засвистел в ушах. А смог бы так Бродяга? Этот парень явно знал, как управлять потоками, чтобы они были плотнее и переносили его над пролётами. – Уи-и-и-и! Го-о-орочка! – визжал ненормальный, специально опуская свою “жертву”, падая вместе с ней. Потом летун взмывал, ненадолго позволял коснуться ногами поверхности крыши и затем снова летел вперёд, держа перед собой своего карапуза. Вскоре Мэлрой увидел бордель, но к нему Ангел пришёл через переулок, который ночью ранее казался обителью смерти. Парни приземлились на землю, но Ангел не отпускал Кроя до того, пока не сказал ему на ухо: – У-у-у, у меня аж встал! Такой ты горяченький. Ну, ладно, зайка. Прыгай пока. Подожду тебя. – Полукровка отпрянул, толкнув свою жертву в спину на удачу.

Крой: Крой не стал объясняться, что на бордель у него были совсем иные виды. Он то ли слишком торопился, то ли вообще прослушал, что говорил татуированный, едва ответил на его вопрос. Нянечка? Ладно. Нянечку, пупсика, как и запах алкоголя с шепотом на ухо он спокойно перенес (ему не привыкать к подобному), но то, что произошло позднее. – Ебать… - Тут дрогнуло даже его фирменное спокойствие, когда полукровка подхватил и взмыл вместе с ним вверх. Думаете то, что он воздушник делает его привычным к таким моментам? Ничерта подобного! Бродяга, на то и Бродяга, чтобы мотаться без дела. То, что он придушил сегодня одного головореза для него вообще что-то новое. А уж использовать духа для подобных методов передвижения у Кроя даже в мыслях никогда не было. Как, к счастью, не возникло мысли, чтобы вырываться. Вообще милая картина предстала стервятникам. Сначала появляется один, размазывает трех чуваков, затем с небес к нему спускается обозначивший себя Ангелом-хранителем, устраивают кровавую баню и взмывают в небеса. Что это было? Сказка. Злая сказка Бездны. По пути Крой не выеживался и старался вообще не шевелиться. Вообще у него порой глаза на лоб вылезали в момент взлетов и приземлений, но он гордо молчал. Только Бродягу держал рядышком, для подстраховки. Оказавшись вновь на бренной земле, Мэлрою понадобилось несколько секунд, чтобы почувствовать вновь ноги и унять головокружение. Он даже покачнулся слегка, улавливая равновесие. – А ты легкий клиент. Тебя так легко возбудить? – Художник явно не тот, кого можно смутить, или заставить возмущаться подобным шуточкам. – Но сорян, я завязал. – Это о чем он? Хаосит не объяснил. Усмехнулся и не задерживаясь более заспешил ко входу, по пути оправив пальто. В целом остановится он или у стойки, или ранее, едва наткнется на кого-либо из сотрудника, встретив единственным интересующим его сейчас вопросом – где Сид?

GM_O: Ангел бросил в ответ что-то вроде: – Как завязал, так и развяжешь, – после чего взмыл наверх. Он исчез, не считая нужным мешать Крою делать свои дела. Правда, дал тому время, за которой он должен справиться, но не сказал какое. Вот если не будет выходить или Ангел почувствует своими шпионскими примочками что-то… что ему не понравится, то снова спустится Хранителем с небес и заставит всех уверовать в Господа Нашего – Хаоса Вседержателя. А пока второй раунд сказки не начался, полукровка присел на какой-то балке на крыше, откупорил маленькую фляжку и пригубил вискаря. – Какой паршивый день и как же он мне нравится! – протянул полуэльф и оскалился. Возле борделя, кстати, было оживлённо, что довольно типично для вечера, однако странным был тот факт, что посетители скопились у входа, а амбалы никого не впускали и не выпускали. Сотрудников видно не было. Только один, старый противник Мэлроя, умудрился выйти через чёрный, чтобы покурить под клёном и поглазеть на страдающую толпу. Он стоял и усмехался над донорами спермы, которым не терпелось её в кого-нибудь спустить, а это всё никак не удавалось сделать ввиду непредвиденных обстоятельств. Дружок Акаши приметил Кроя, но не шибко рвался с ним беседовать. Отвечал он… да никак. Жал плечами, делал вид, что не обращает внимания. – Ну надо тебе – зайди, сам увидишь, что с ним, – съявил уродец и выдохнул Мэлрою дым прямо в рожу. – Смотри только… не испачкайся, – понеслось вслед, когда Крой открывал двери чёрного хода. Тревожно. Ода ждала команды изрешетить тут всё. Она была невероятно злой стервой по непонятным причинам. Отсутствие дозы в организме делало и её уязвимой, жестокой, неприятной и колкой. Бродяга в таком соседстве явно мучился. И вот… Головная боль. Кроя охватила она вспышкой, вынудив на секунду задержаться у стены. Тёмный коридор кладовых помещений закончился, начался коридор, ведущий к комнатам. По обыкновению чёрных ход запирают, и за это должна быть ответственна Энрике. Так по какой причине её не было у выхода и она его не закрыла, раз отошла? Подозрения закрадывались самые мерзкие… И комната Энрике (в этих же кладовых) была закрыта. Из большого зала доносился разъярённых голос “маменьки”, которая орала, раздавая указания: – Пришли мне ещё троих на подмогу! Я оцеплю весь бордель, если потребуется! Будут стоять у каждой комнаты! Как они смеют портить моих кукол?! Как смеют они думать, что Мирлен не ответит?! – Видимо, сегодня её имя было Мирлен, а в борделе был день восточных танцев (судя по нарядам собравшихся). – Две комнаты пострадали, две! Ещё раз такое допустите, хоть один волосок с моего каталога упадёт – вам не жить, увальни! – Да, мэм, – виновато пробасили охранники внутренних залов. Их было трое, они были большими и тупыми. Дальше началась раздача указаний: то прибрать, это переставить, открываться надо было, администраторы забегали. Проститутки были частично напуганные. Слишком много внимания в последнее время привлекает бордель. И всегда –- убийствами. – Почему для убийств выбирают бордель? – внезапный вопрос одной из девушек был как ударом под дых для Кроя, наверное. Или ожидаемым развитием событий? Она спрашивала не Мэлроя, а подружку, с которой уходила в сторону гримёрки, но вместе с ароматом их духов и пота пришёл и звук тревоги. Если Крой пытался остановить их и спросить, где Сид, то ему махнули бы вглубь коридора. В самом конце было открыто две двери рядом стоящих (смежных) комнат. Ткань и какой-то мусор (кажется, крошка кирпича или какой-то статуи) были прямо на входе. Когда Крой прошёл через красные тоннели порока и оказался в первой комнате, то заметил, что одна из стен (та, которая отделяла эту комнату от другой) была частично проломлена башкой Васяна (как они называли среди своих, бордельных работников, большую статую шалихафского слона, который был гостем среди разврата в самой последней комнате. Васяна поломало, хобот и голова его раскрошились, и именно их Крой и застал первыми. Внутри комнаты была только крошка и капельки крови, как будто кто-то просто, пока трахался, получил мальца по башке, а потом вскочил и бросился бежать прямо в одеялке в коридор. Видимо, все действия происходили дальше, в другой комнате. Там Крой застал Энрике, вливающую в Сида (живого!) успокоительное. Он бормотал что-то невнятное. Смотрел на Васяна. Дышал. Но уже поспокойнее. Энрике была к Мэлрою спиной, не видела его. Она говорила: – Всё позади, его уже скрутили и передали настоятельнице. Выпей. Теперь всё хорошо. Это поможет. И вот, кусок шоколадки…

Крой: Надо. Он и зайдет, не распаляясь на лишние разговоры, и уж тем более на склоки. Просто вошел внутрь, двигаясь вдоль знакомых стен. Комнату Энрике хаосит смерил взглядом, дернул дверную ручку, качнул головой и пошел дальше. Он вслушивался в голоса, разок придержал за локоть одну проститутку, собираясь что-то спросить, но выпустил руку, шагая дальше, завидев последствия каких-то событий. Тревога заставила заколотиться сердце быстрее. Он что, искренне переживал? Черт его знает. Быть может это Ода своим настроением влияла на его эмоциональный фон. Мэлрой старался не задумываться. Но выдохнул, увидев парня живым. Он не подходил близко и вообще долго не мелькал у прохода. Смерил быстрым взглядом обстановку, отошел, никак не отмечая своего присутствия для Сида пребывающем в явном шоке и Энрике, возившейся возле него. Он жив, долг «выплачен», он может уходить с чистой совестью? Да, но не далеко. Художник не пошел к выходу, он двинулся туда, откуда доносился голос настоятельницы. Кажется, она давала указание не впускать его сюда? Ничего страшного, переживет его персону, что поделать. Мэлрой вышел в центральную комнату, подходя к сегодняшней Мирлен. Не «здрасти» вам, не «досвидания». И вообще подлетел как-то слишком стремительно. Казалось пройдет мимо, или вообще врежется в нее. – Пять серебряных – дай мне поговорить наедине с тем, кто это сделал.

GM_O: Мирлен уставилась на Кроя как на привидение, которое только-только увидела. – Ты ещё откуда, щенок? Пошёл прочь, – отмахнулась она. – Выведите его, – приказной тон не изменился. Ей не нужны были серебряники бывшего рабочего. Амбалы подступили к Крою и… Ну, устраивать резню в борделе – очень неразумный шаг. Соблазнительно, и Ода не против, но банально не потянут. Головная боль, лёгкое головокружение, даже какое-то подобие тремора… Не стоит. – Я сказала тебе: не ходи сюда. Какое из слов ты не понял?! – Движение амбалов, которые подтягивались к Крою и перехватывали его за руки (тут не увернешься и вряд ли оттолкнешь такие лапищи), не прекращалось и сопровождалось гневными вскриками женщины. – Нет его всё равно тут. Уже уволокли в сточную канаву мои парни. Шмаляй.

Крой: Он как бы и не собирался ничего устраивать. По крайней мере тут и спускать гнев Оды на сотрудников борделя. Мэлрой выдохнул на слова настоятельницы и вполне в спокойной манере хотел что-то сказать. На приближающихся амбалов даже не смотрел и не думал сопротивляться. Выведут, так выведут. Сид жив и если ублюдок в сточной канаве, то он совершенно спокоен и делать ему тут больше нечего. Он, между прочим, хотел даже извиниться!! Но что за день – его никто сегодня не понимает. Он денег предлагает – в него из арбалетов шмаляют. Он извиниться хочет, а ему… Крой уже раскрыл рот, собираясь что-то сказать, как один из вышибал больно резво его дернул и он услышал… страшное - треск дорогой ткани. Все. Знаете, как говорят? Художника обидеть может каждый. Но… не каждый может убежать. А много оказалось не нужно, чтобы его обидеть. Почему, сука, сегодня все портят его пальто?! Он год ходил в одном и где бы не валялся – одежда сохранилась И, сегодня, одев драгоценный дар неживой ВСЕ ЕГО ПОРЯТ?! Мэлрой не успел ничего понять. Перед глазами все заволокло, картинка в миг обратилась в цветах, ведь Оду он спустил, едва услышал этот звук, как-то неестественно дернувшись и не дав схватить себя второму вышибале. Следом за Хаосом был выпущен и Бродяга. Не было даже четкой внутренней команды – он просо вторил настрою беснующегося Хаоса. Принял его, вдохнул и выпустил. – Почему вы такие тупые, сука! – А теперь давайте ко всему этому (его настрою, его трагедии, настроению Оды, начинающейся ломки, безумия в целом) добавим маслица… детские травмы. Его никогда не понимали. Его желаний, намерений, переживаний. И тут… снова. Он. Просто. Хотел извиниться. Попрощаться. И уйти. Не срослось.
Крой: Бросок d20. Результат: 7 + 2 = 9
Крой: Бросок d20. Результат: 9
• GM_O: Бросок d20. Результат: 8
• GM_O: Бросок d20. Результат: 15

GM_O: Действительно… Одежде — такой дорогой и такой красивой — не повезло. Плохой день. Досадно и обидно. Она ведь была из хороших материалов, пошитая на заказ, размер в размер, ещё и талантливым модельером-дизайнером, специализирующимся в мирсальском ордене на мрачной атрибутике внешнего вида. И всё же одежда — это одежда. Если её не беречь, если брать неаккуратно и тянуть, она не выдержит, как и… терпение Мэлроя. Ода рванула по сторонам, разбивая графины, стаканы вдребезги, разрушая подушки, красные шторы, картины, задевая по касательной проституток, амбалов (один из них закрыл Мирлен), но как-то беспомощно и злобно царапая. Отчаяние слушателя сопровождалось буйством Хаоса, который растёкся чёрным мазутом по помещению и вынудил большинство персонала попусту заорать и броситься прочь кто куда. Мирлен разозлило это не на шутку. Она яростно вскричала: — ВЕРНИТЕСЬ НА СВОИ МЕСТА, ШЛЮХИ, НЕ ТО НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗАРПЛАТУ ТРИ МЕСЯЦА! КУСКИ ДЕРЬМА, ВЫВЕДИТЕ УБЛЮДКА ВОН! — Седовласая мегера брызгала слюной от негодования. Бродяга прошёлся по ногам людей, да только и сделал, что освежил… А если бы ещё и он подключился к этой катавасии, было бы тут веселье знатное. Ангел нахмурился, как будто причувствуя, что чей-то Хаос бьётся в бессильной истерике, не найдя выхода из-за морального истощения слушателя. Возможности не стали ровней желаниям. Кровавого побоища номер два не случилось. Может, и к лучшему? — Ещё раз увижу тут… убью! — шипела Мирлен, брыкаясь в объятьях охранника и взмахивая тонкими ручонками. — Не возвращайся! Никогда сюда не возвращайся, чертов ты мудозвон! — Кроя же поволок к выходу тот, что схватил и, собсна, порвал пальто. К нему присоединился в коридоре ещё один охранник. Конечно, можно было сопротивляться, но тогда бы что-нибудь ещё порвалось. Всё случилось как-то быстро, в панике и сумбуре, когда духи ещё атаковали, а куртизанки заливались визгом. Потом коридор, приёмная для гостей, знакомые ковры, растения, где-то мелькнуло лицо Энрике, искажённое испугом, а там и дверь… Снова толпа. Кроя вышвырнули, как шавку. Может, даже слишком больно. С пинка-то. Устоит? Упадет? Ещё и испачкается? Толпа, состоящая в основном из мужчин, резко начала злиться. Они не понимали, что происходит, и хотели спустить свой гнев на Кроя. Кто-то выкрикивал нелестное охранникам, полагая, что это они всему виной. Кто-то пытался обвинить Мэлроя в том, что он смог пробраться, а другие нет. — Где наши сиськи?! Открывайте дом! Дайте шлюх! — и другие вскрики раздавались то тут, то там. Ангел с интересом наблюдал за тем, что будет делать Крой. На крыше его вряд ли разглядишь. Спрятался же. На сей раз хранитель не спускался. Пока не видел нужды. 

• GM_O: Бросок d20. Результат: 13 + 4 = 17 (пинок, сила)
Крой: Бросок d20. Результат: 19 (уворот, ловкость)
Крой: Бросок d20. Результат: 15

Крой: Ода бесновалась, крушила красивое убранство бордельного зала (ну хоть немного подгадил), а Бродяга изобразил деятельность, поразметав пух из разодранных Хаосом подушек. Воздушному, видимо, было совсем не уютно в новой роли убивцы, но совсем затихнуть он опасался, вот и решил создать видимость, что активно учувствует в действе. Зато все это буйство дало выход эмоциям самого слушателя, позволив протрезветь. Быть может поэтому Мэлрой придержал духов и практически не сопротивлялся более вышибалам. Но упасть себе не позволил. Устоял. Развернулся и… без тормозов зашагал обратно, игнорируя возмущение нетерпеливых клиентов борделя. Его вышвырнули. Как щенка! Опять! Он клялся! Он не должен позволять никому так с собой обращаться. Он обязан вернуться и размазать эту сучку по стенам ее же любимого детища, но… нет.
Крой: Художник замер, ступив на первую ступень. Посмотрел на вышибал и отступил. Испугался? Нет. О, нет. Он сдержит свое слово, но сейчас это глупо. Слишком много народу, а он слишком слаб. Он чувствовал, как после волны адреналина дрожь усилилась. Появилась неприятная отдышка. Сейчас его просто вышвырнут снова и, возможно, уже в сточную канаву. Нет. В канаве должна оказаться мамка и сделает он это так, что она вспомнит и пожалеет, что… не позволила ему… просто, сука, извиниться. План созрел как-то… мгновенно и Крой отошел в сторону, подальше от толпы. Как не в чем не бывало прикурил еще одну сигарету, задумчиво уставившись на бордель.
• GM_O: Ангел зевнул и «сложил крылышки», то есть скрылся во мраке. Возможно, он ускользнул на другую крышу. Полукровка постоянно сканировал округу и ни на секунду не расслаблялся. Даже не отвлекался на то, чтобы починить доспех (хотя бы подвязать как-то). Нет. Следил. Гадал: что же будет делать Мэлрой? Поигрывал кинжалом. Толпа продолжала гудеть, но амбалы-охранники встали возле двери и прикрикнули на гостей. Сбоку появилась и другая охрана – очевидно, та, которая расправлялась с ублюдком, благодаря которому теперь бордель нёс убытки. Какая-то женщина, хлебнув из горла эля, ткнула в Кроя пальцем: «Эй, а я тебя знаю?». Вопрос или утверждение? Возле чёрного входа никого больше не было, да и его сотрудник предусмотрительно закрыл. В бордель никого не собирались впускать. Объявили о задержке. Уже не узнать, как на случившееся отреагировала Энрике или Сид. Узники мира порока… Они вынуждены были остаться внутри и выполнять указания настоятельницы. Охранники скрестили массивные руки на груди. Они н
• GM_O: не прятали оружия и с вызовом смотрели на Мэлроя. Попробуй, мол, получишь по шее. — Заткнитесь! – крикнул кто-то. – Заебли орать! — Становилось шумно. Ну, хотя бы пальто не грязное! Давно уж потемнело, и на улицах Бездны зажглись редкие фонари. Казалось, только было начала вечера, а вот… Время летело. И уже поди вспомни, что с утра был в благородном месте.
Крой: Крой игнорировал чьи-то там выкрики, кто его узнал. Он не повернул даже головы. Курил. Думал, пока сигарета не закончилась. Не высока ли цена? Решив, что в самый, он попросту развернулся и зашагал прочь. По пути разок прошелся внимательным взглядам по крышам – он там вроде проставиться обещал, но не находил своего Ангела –храниттеля. Впрочем, искал он его с другой целью, пока шел… куда-то. Если хаосит так и даст о себе знать, то Мэлрой свернет в сторону дома. Знал бы он, что день так затянется и обернется всем вот этим вот, то несомненно захватил бы пузырек с кровью с собой. А так, рассчитывая вернуться максимум до непозднего вечера он оставил его дома, что бы не рисковать лишний раз разбить, или потерять. Кто же знал, что он так… задержится.

• GM_O: Ангел появился рядом в один из моментов, когда Крой сворачивал за угол. – Что, хотел бордель разнести? Злой ты какой-то. Мало тебе жертв на сегодня? – И хотя мудак выглядел так, словно подобное проворачивает каждый день, агрессии сейчас он не проявлял. Шагал рядом, поглядывал по сторонам. Шутки в целом закончились. Он просто выполнял свою работу: наблюдал и защищал. – О, так мы к тебе? – подтрунивая над Мэлроем, продолжал Ангелочек. Он пару раз притормаживал, чтобы что-то рассмотреть, но в целом не задерживался. Семенил следом. Дом и правда скоро замаячил на горизонте по правую руку, но наблюдатель всё ещё не уходил.

Крой: Крой даже как-то довольно выдохнул, когда полукровка нарисовался рядом, а после его вопроса резко остановился и развернулся к нему, схватившись за пальто и предъявляя еще один, новый прорех, где ткань разошлась по шву. Хорошо так разошлась! – Уроды. – Констатировал художник и продолжил идти дальше. Практически всю дорогу он благополучно молчал, блуждая в собственных мыслях и как-то совсем забыл о пари, не заметив, как они вышли к дому. Очнулся Мэлрой, когда хаосит вновь заговорил. Остановился, осмотрелся, словно не понимая, как он тут оказался, а потом сосредоточил внимание на полукровке. - Послушай. У меня есть предложение. – Тихо начал архитектор. В контексте того, о чем начал говорить блондин, звучало, как минимум, интригующе. Но… - Я понял, что вы ребята очень серьезные. Я сделаю для вас лучший проект, который только видало Поднебесье. Проконтролирую каждый этап стройки и буду следить за осадкой столько времени, сколько понадобится. Ваш… этот… - Крой честно попытался вспомнить имя эльфа, но не справился с задачей. - … с дредами который, говорил, что хочет впоследствии присоединить и соседние здания – я помогу их объединить в единую конструкцию. Сделаю все в кратчайшие сроки, но качественно. И за все это… не возьму и медяка. Взамен я хочу услугу. – Вы просто вдумайтесь – виной тому, что он готов отказаться от оплаты… паль-то. Одежда. Тряпка! Для кого-то да. Для него – нет. Он допустил того, чтобы подарок его Музы превратили вот в это, а его, вышвырнули пинком, как щенка за дверь и теперь… должен исправить ситуацию. – Я хочу, чтобы «Пикантный секрет» стал моим. А его нынешняя хозяйка оказалась на самом дне. Хочу… взглянуть ей в глаза.

GM_O: Ангел выслушал Кроя внимательно. По правде говоря, он надеялся, что ему задвинут про разные виды вискаря и предложат выпить сначала его, а потом догнаться чем покрепче, но что он услышал? Бордель! Один из серьёзных ребят чуть не расхохотался – было видно, как дергается в нервном тике его лицо, и даже слышен какой-то сдавленный смешок. Ангел правда старался быть серьёзным, но у него плохо получалось. Полукровка положил ладонь на плечо Кроя – туда, где был частично оторван рукав, потрепал остатки костюма, похлопал и кивнул в сторону дома, который нынче Мэлрой величал своим. – А ты, я вижу, человек серьёзный. Давай не здесь, – не меняя весёлого тона, проговорил полукровка. Он чуть надавил, чтобы развернуть Кроя в сторону дома, и они впрямь прошли через входные двери вместе. Хозяйка штопала шторы на первом этаже. Её брата нигде не было видно. – Слушай, милочка, а сбегай кабанчиком в ближайшую питейку. Нам бы медовухи или эля. – Но… Но-но… – Вот тебе деньга. Давай. Шмаляй. Она за углом. Ты справишься. – Хлопнув ошарашенную девушку, поднявшуюся с дивана, по попке, Ангел уселся на него и кивнул на ближайшее кресло Крою. Подниматься к нему в комнату, видимо, полукровка не захотел. Его не смущали возможные постояльцы? Да вот… Непонятно, были ли они. И не был ли этот дом тоже под… хм, серьёзными парнями. – Ангел закинул ноги на журнальный столик, куда девушка, уходя, откинула шторы. Возможно, они слегка испачкаются. Грязь, кровь, пыль… Полукровка бывал в злачных местах. – То, что ты просишь, конечно, выполнимо, но конкретизируй задачу. Что нам с ней надо сделать? А с борделем? Ты хочешь, чтобы мы загасили шайку-лейку, которая его держит, и убрали маменьку или чтобы принесли к тебе на золотом блюдечке? Мне надо понимать условия, ведь мы потребуем гораздо больше взамен. Думаю, ты с моим дредо-любовничком уже попиздел, и проект сложен. Максимально. Помнится, ещё я просил разведданные об одной… винодельне, потому что мы планируем её немного помять. Если это всё в совокупности будет выполнено, тогда услуга ответная допустима, но если нет… То вряд ли, Крой. Бизнес есть бизнес.
Крой: Мэлрой наблюдал за реакцией полукровки на свое предложение совершенно спокойно. Пришел в норму? Ну… так. Относительно. Не здесь, так не здесь. Оказавшись в доме, художник вяло усмехнулся на заминку хозяйки, когда ее выпроводили за пойлом, последил за тем, как обустроился хаосит и сел в кресло напротив. Со стороны, наверное, смотрелось, что это он пришел к нему в гости, а не наоборот. Да, впрочем, они и до него не дошли, но Крой ничего говорить не стал, как и предлагать подняться. Его комната – его творческая зона и, по правде говоря, нарушать внутреннюю атмосферу, которая там для него сложилось, Крой не хотел. Он прикрыл глаза, пока слушал татуированного, вдавил затылком мягкую спинку сиденья, но как только он закончил, то архитектор раскрыл глаза и кивнул. – Понимаю. Я помню о винодельне. У меня не было возможности получить доступ к каким-либо проектам. Этот проект большой, если даже он частный, то… – Мэлрой прервался. Маловероятно, что его Ангелу-хранителю интересно, что где и для что где и для чего хранится, касаемо стройки и архитектуры. – В общем я найду его. – Интересно, как он собирается это сделать? На сколько затянется тягомотина с одобрением его проекта, чтобы он получил хоть какой-то доступ к проектным архивам Турина? Но есть еще и Риотта. Может быть не стоило ее так уж откровенно динамить? Да, она никто еще в этой сфере, но у нее как минимум есть знакомства, которые лично Крой давно растерял, да и никогда особо не имел. Плевать. Он найдет решение. Достанет проект этой винодельни. Другой вопрос, что он даст? Вряд ли в Ратуше лежит оригинал. Но, хотя бы будет шанс увидеть основу и попытаться найти коллегу по цеху. Главное, что сейчас у него появилась опорная точка, от которой можно было плясать. Хаосит поднялся на ноги, но лишь для того, чтобы снять пострадавшее пальто и аккуратно его повесить на спинку. И знаете, что он понял? Рубашка тоже пострадала. Правда сил его хватило только на раздраженный выдох, прежде, чем он опустился обратно, закинув ногу на ногу. – Мне нужно всего две вещи – чтобы «Пика» официально принадлежала мне, продолжая функционировать, а хозяйка осталась не с чем – без денег, без репутации, и без поддержки.

GM_O: Найдешь его, – повторил Ангел. – Да ты человек с аппетитами… – Он фактически шипел, как змея, когда говорил. Ангел провожал заинтересованным взглядом Кроя, когда тот снимал пальто и двигался. Интерес этот был иной. Не тот, что бывает у клиентов в борделе. Глаза мутного цвета заполнялись странной дымкой и огнём, Крою едва ли понятным. Разве что Ода могла сказать: парень действительно опасен, по крайней мере, владеет опасным Хаосом – вот так. Какое-то время полукровка молчал. Прислушивался. И не зря. Шаги на крыльце. Стук стекла. Глухой. О дерево. Зацепила, бедняжка. Входная дверь открылась, а Хлоя, придерживая длинную юбку, внесла авоську с алкоголем. – Да ты ж наша золотая! – воскликнул полукровка. Он вдруг переменился, вновь стал весёлым, поднялся с дивана и кинулся навстречу хозяюшке. От неё не ускользнул тот факт, что минутой ранее негодяй пачкал ботинками её шторы. И всё же Хлоя выдавила улыбку и отдала нужное полукровке. Тот принял подарочек (за свои деньги), достал бутылку и всунул в руки Крою. Перейдя на шёпот, Ангел кивнул на лестницу: – Теперь самое время переговорить там. Я отдохнул и смогу подняться по этой ужасно длинной лестнице… – Так вот зачем они сидели?! Полукровке было плевать на творческие мастерские. Теперь, когда баба была на первом этаже, разговор как-то осложнился, а выгонять её из дому – конкретное свинство, и какое-то негодование по этому поводу (вернее, что так поступить нельзя) исказило лицо Ангела. Будь его воля, он бы закрыл дверь прямо перед носом хозяюшки, но, очевидно, по какой-то причине не мог. И хотя вёл он себя по-хамски, это ещё цветочки. Ягодки – его вальяжная походка в сторону священного места творца. И ведь пошёл первым, подгоняя Мэлроя. – Давай-давай, поговорим с глазу на глаз… Надо же как-то… договориться! Открывай дверь. Какая? Эта? – Ангел подёргал ручку первой попавшейся двери. Хлоя с первого этажа нервно наблюдала за передвижением постояльца и его гостя, пока они не скрылись в тени коридора, углубляясь в спальный отсек. – Или эта? Куда идти? – попутно Ангел откупорил бутылочку и слегка глотнул эля. Он знал, что Крой просто не сможет отказать ему, ведь… если он хотел с такими ребятами якшаться, придётся терпеть их. Цель важнее, чем средства, которыми её достигать, не так ли? Ангел был хорошим средством, но очень… тяжело его было терпеть. Наверное. – Ковры постелили… А похорошело тут с тех, как я квартировался.

Крой: Архитектор кивнул, подтверждая – найдет. - Голодное детство было. – С легкой ухмылкой отвечал Мэлрой. Это у него-то и голодное? Все так. Голод был иным. Все вокруг плевали на его желания, и он тоже на них наплевал. А тут разом начал отъедаться? На зиму, видимо. Он прислушался к Оде – он вообще старался делать это всегда, когда чувствовал любое движения Хаоса внутри себя. Возвращение хозяйки и оживление полукровки, вынудили Мэлроя… смутиться? Нет, это, конечно, другое, но какая-то эмоция была. Скорее ему на секунду стало неудобно, перед Хлоей за такого вот… гостя, который оставил следы на чистых занавесках и в целом вел себя так, как вел. Крой не спешил подниматься. Он дождался, пока татуированный заберет алкоголь и… что? Нет, да вы серьезно? Его комната? Крой проследил взглядом за тем, как начал свой подъем хаосит, отвернулся, глубоко вдохнул, выдохнул, сунул руку в карман пальто и выложил несколько монет на пострадавшие занавески.
Крой: – Мои извинения. Это за стирку. – Вставая молвил художник, подхватил пальто и поспешил следом, пока Ангелок не вынес кому-нибудь случайно дверь. Кстати… а кому? Вот лично Крой кроме хозяев, реально, никого еще не разу не видел. С другой сторону когда ему кого-то видеть? Или спит, или работает (обычно в том состоянии, в котором ничего не слышит и не видит кроме своего… хм… вдохновения), или на кладбище. И только впервые Мэлрой задумался о соседях и то, ненадолго. – Нет. – Это он ответил на первую дверь, в которую ломанулся полукровка. – Нет. – Это на вторую дверь. – Она все равно заперта, не дергай. – Крой спокойно (только внешне спокойно) дошел до своей двери и открыл ее, пропуская внезапного гостя вперед себя и запирая за собой дверь. Взглянув на обувь блондина… промолчал. Хаос с ним. Даже предлагать не будет. Сам Крой привычно разулся, повесил аккуратно пальто, не смотря на его состояние, вынув прежде портсигар и дошел до балкона, приоткрывая дверцу, впуская свежий воздух и всматриваясь на улицу. В целом у него… уютно. Наверное, для такого персонажа, как его Ангел-хранитель, даже чересчур. Все аккуратно, прибрано, и если бы не кульман с инструментами, несколько листов бумаги на пианино, графин с водой, пепельница и пропитавший немного стены запах табака, то можно было бы подумать, что тут никто не живет. Вроде бы человек творческий, а никакого беспорядка. – Ну так…? Ваш проект, плюс проект винодельни. Такая цена устроит? – Отступив от балкона, на ходу прикуривая Мэлрой остановился у стола, поджег лампу и замер, опустив взгляд. Он смотрел.. на ящик, зная, что находится внутри. Зная и очень нуждаясь в этом сейчас. Рука невольно потянулась к ручке, но опустилась на столешницу, а пальцы раз нервно прошлись по ней. Крой странно дернул головой и развернулся к гостю, вероятно в ожидании ответа.

GM_O: Парни спокойно зашли в тёмное помещение. Ода не предупредила ни о чём. Затихла, как будто кто-то оглушил её. Ангел вошёл, но… остановился. Не ходил и не пачкал комнату, как и хотел Мэлрой, но не потому, что резко стал воспитанным, а потому, что почувствовал могильный холод, заставляющий поежиться всем телом. Он даже перестал пить. Дверь закрылась, в комнате темно и спокойно, можно говорить, но полукровка прекрасно знал, что они не одни. Просто Крой ещё этого не понял, а спешить объяснять белобрысый не стал. В какой-то момент его губы тронула нервная улыбка. Его-то Хаос всё понял. Он уважал таких собратьев… или сестёр? И он, сквозь тьму, благодаря расовой особенности увидел силуэт, где-то возле кровати. Когда Крой зажёг лампу, то именно Ангел первый увидел… ещё одного ангела, притаившегося в районе ложа. Чернокрылого и опасного, смертоносного и ядовитого, болезненно худого, но всё равно прекрасного. Даже в желтушном свете молочно-белая кожа выглядела прекрасно, была гладкой, точно воск, и странно блестела сегодня, как будто по ней рассыпали алмазную крошку. И платье… о, у Ангела прямо непроизвольный стояк случился. Да он и не стеснялся особо. Представьте очень звёздную ночь и перенесите на жалкий кусок ткани, который струится по женскому телу. Платье завязывается тонкими бретелями на шее, а у бедёр аж два разреза. И они хорошо видны, ведь сидела особа, сложа нога на ногу… Ангел засмотрелся на туфельки и высокий каблук (чертов фетишист!)... Бедро было открыто (даже непростительно открыто) и привлекательно поблескивало в свете. Поскольку хаосит слишком долго рассматривал девушку, то сразу же приметил детали: белья-то под тряпкой нет. Это мужскую фантазию раззадорило не на шутку, и он присвистнул. Белый рот блестит, но никакого цвета на нём нет – на губах, скорее всего, стойкой масло. Глаза выразительно подчеркнуты чёрными стреловидными линиями. Видимо, дамочка собиралась на светский приём? Да, на ней было пальто, и оставалось только догадываться о том, как платье выглядит сзади. Ангел, впрочем, попытался. – Хаос Всемогущий, кого же ты рождаешь… – Но фигура не двигалась. Она смотрела, к слову, на фортепиано, стоящее напротив. Но не на мужчин. Как будто вообще их не видела. И не моргала. И не дышала. – А там… в мерзкальском ордене вашем… ну, мужики я слышал… с увядшими баклажанами. Я очень много общаюсь с вашим Кристофом, вот и подумал… может, э-э-э, тебе компанию предложить? – Замешательство Ангело всецело было вызвано красотой дочери Хаоса. Теперь он даже забавно выглядел. Прямо как дурачок. Вампиры притягательны по природе своей. Но красота каждого уникальна. – А мы тут это… Заказы обсуждаем. Дела мужские делаем. Видишь, по плану же всё… А где твой… этот… чёрный хмырь-сопровожденец? – Не-а. Не двигалась. Не отвечала. Крой мог заметить, что меж пальцев правой руки, которая лежала на ноге, накручена серебряная цепочка, а где-то рядом болтается пузырёк. Тот, который он искал в ящике. – Ну… – Ангел интересными словами разбавлял тишину. Он попутно завинтил крышечку в бутылку, пригладил волосы, даже вышел чуть из тьмы в зону света. – А вы тут архитектурой так занимаетесь? Мож, я к вам присоединюсь? – Полукровка помахал указательным пальцем из стороны в сторону: от Кроя к неживой, сидящей на кровати, – потом указал на себя.

Крой: Крой и впрямь ничего не замечал. Он ждал ответа. Мечтал поскорее решить вопрос и выпроводить полукровку. Сейчас он затянулся так, что едва не ушло треть сигареты за одну затяжку – хотел хоть немного выровнять свое состояние, но попытка была совершенно бесполезной. И что блондин-то замолчал? Мэлрой попросту проследил за его взглядом и… он оцепенел. Пальцы застыли не далеко от губ, но второй затяжки не случилось. Он вообще, похоже, как дышать забыл. Татуированный что-то говорил, а художник по-прежнему не мог пошевелиться. Просто. Смотрел. Нет. Нет, конечно не просто. И большинство мужчин сейчас бы на его месте пускали слюни, раздевали взглядом, мечтали заглянуть под платье и фантазировали бы о всяком. Один вот пример типичной мужской реакции совершенно ее, похоже, не стеснялся и не скрывал. Крой смотрел иначе. Искушенный, видавший тела разной степени красоты и уродства, как мужские, так и женские, он взирал на неживое создание абсолютно неземной красоты, как… на драгоценность. Сокровище. То, что способно ослепить, если на него слишком долго смотреть, но ты готов смотреть до последнего, пока не померкнет свет. Сигарета продолжала тлеть в пальцах. Ура. Крой опустил руку, но продолжал молча оху… охм, простите… восхищаться красотой ночного творения. Наконец, когда блондин закончил и выдвинул предложение «поработать» втроем, Крой наконец подал голос. Но для начала пришлось сглотнуть – у него пересохло в горле, без шуток. – Прости, ты мог бы… заткнуться? – Так, конечно, можно стоять и смотреть вечность и даже подав голос хаосит не повернул головы, не отвел взгляда. Но это пришлось сделать позднее. – Давай договорим в другой раз.  

GM_O: Ангел вмиг стал серьёзнее, даже пропустил мимо ушей то, что сказал Мэлрой. На пару минут. – Не забывай, что ты работаешь на нас. Я поговорю с боссом о твоих условиях. Сдашь объект – возможно, так и случится. – Теперь полукровка больше походил на того опасного парня, который в нём изначально чувствовался. Он, конечно, с трудом оторвался взглядом от неживой, но всё-таки смог посмотреть на Кроя. – И купи оружие, в самом деле. Борделем он управлять собрался… – Однако хаосит не вышел сразу. Он дождался разрешающего жеста вампирши, кивнул и сказал последнее: – Если надо сопроводить, я поблизости. – Предназначалось это женщине. О чём он говорил? Хаоситы не поясняли. Отношения серьёзных ребят и мирсальского ордена были плодотворными. Мало ли. У неживой оставалось мало времени. Она не знала, что Мэлрой припозднится. Приди он раньше, возможно, она имела бы в распоряжении пару часов, а так… Внешнего вида она не стеснялась. Куда более неловко будет перед напарником, с которым они идут на нетипичное для них дело (и уж тем более для той, кто всё время скрывается в чужом обличье). Как только дверь закрылась, стало как будто холоднее и тише. Рука с цепочкой скользнула по ноге. Произошло движение. Плавное и грациозное, но быстрое, и неживая оказалась на ногах. Флакончик плотно засел в сжатом кулаке. С кровати гостья стянула тёмно-синий конверт другой рукой и всё, что она сделала, так это подала Крою его, встав напротив. Ничего не говорила, не улыбалась, не моргала, смотрела как-то сквозь и как будто скучающе. Что было в конверте? Письмо с приглашением в ту самую Лигу, куда мечтала попасть Риотта, а также одобрение проекта и просьба в определенное время прийти за деталями, но уже в контору Арнольда. А ещё реставрация на кладбище… А ещё проект для Бездны… И как с этим справиться, если дозу, кажется, решили забрать… И главное – почему? Вот так выхватить её не выйдет. В кулаке же. И Ода чувствовала, что между её слушателем и пришедшей есть какой-то… барьер невидимый, который не позволит её в случае чего тронуть. Смотреть – можно, но прикасаться – нельзя. Кажется, такое правило было у танцовщиц в “Пике”?

Крой: - Не сомневайся. – Сдаст. Куда ему деваться теперь, даже не назови он свою особую цену, или получи на нее отказ. Но опустим, Мэлрой не размышлял на эту тему. Сказав это он отвернулся от полукровки и больше не шевелился до тех пор, пока тот не вышел из комнаты. Да и потом он стоял молча, а от резко изменившейся атмосферы, кажется, перестал дышать, когда неживая оказалась совсем близко. По цепочке взгляд прошелся лишь вскользь, задел случайно, когда срисовывал сей образ в память. Конверт Крой принял и, по правде говоря, не очень хотел на него переключаться. И все же вскрыл, прошелся взглядом, не сильно вчитываясь – уловил суть, ухмыльнулся (ухмылка была довольной) и отложил на стол. Возможно он вновь прислушивался к Оде, сейчас, когда видел, чувствовал, осознавал, что настроение неживой отнюдь не самое доброе. И что сегодня с не так? То с Одой, теперь вот с самой Музой. Вы думаете он недоумевал? Нет. У Кроя в голове был целый список собственных грехов! Он выдохнул и на мгновенье отвел взгляд, в потолок. – Испортил твой подарок. – Главная трагедия дня и начать он решил с нее. Спокойно. Тихо. – Сильно задержался. – Короткая заминка была связана с тем, что пальцам стало горячо. Крой шикнул, быстро затушил сигарету, растер немного пальцы друг о друга. – Позволил вышвырнуть себя за дверь. – Очевидно, что кровавое побоище он грехом не считал, так же, как и… - Поцеловал руку длинноногой дурочке. – Последнее приправилось усмешкой. Мэрой в целом упомянул это в шутку, исключительно разбавить внимание от главных косяков. Данное событие он не воспринимал, как… да вообще никак не воспринимал, откровенно говоря. А еще… ему хотелось крайне… очень… хотелось задать один вопрос. Он свербил внутри, несмотря на внешнее спокойствие художника совершенно отвратительным чувством. Главное, не знакомым ему ранее. Мерзким. Оно злило. Сильно злило, но Крой не был бы так востребован в борделе, как бы не понимал в какие моменты, что стоит и не стоит говорить. И поэтому сейчас он просто молча его сглотнул. – Скажи, есть что-то еще, от чего ты так неприветлива сегодня? Я проведу работу над ошибками. Над всеми.
• GM_O: Бросок d20. Результат: 17 + 10 = 27
Крой: Бросок d20. Результат: 11 + 2 = 13 (Ода)

GM_O: Даже если и было, неживая предпочла промолчать. Как уже говорилось, она смотрела сквозь, а не на, да и слушала как будто бы не Мэлроя, а кого-то другого… Себя, голоса внутренних демонов, Хаос… И всё же Крой заслужил награду – за то, что добился первой цели. Осталось реализовать её далее. Несправедливо и жестоко было лишать его дозы кровавого наркотика. И всё же вампирша отступила в тень, ушла назад, развернулась и зашагала на выход, унося звездную россыпь на платье следом за собой. Ночь отдалялась от Кроя, как и холод. Вспоминалось кладбище – холодное и неприветливое… во время дождя… когда камень мокрый и тёмный. Одинокое. Пустое. Заброшенное. За… брошенное. Прямо как Крой. И всё же он слышал стук флакончика о пол. Отдала, хотя собиралась совершить вопиющую жестокость. И исчезла вместе со временем, которое для Кроя остановилось. Он оказался в ловушке из собственных мыслей и безумия, заперт в смазанном окончании дня, не мог пошевелиться какое-то время, а когда оцепенение спало, то он понял, что луна давно изменила своё положение на небе, ночь была в самом разгаре, в комнате очень-очень холодно, а в доме – тихо. Флакон с кровью валялся у двери, сама она была закрыта. Ода молчала. Бродяга зато отзывался.