1) Имя: Мяурицио
2) Раса: Человек (1/4 эльфийской крови).
3) Возраст: 23 года; вес – 72 кг; рост – 172 см.
4) Особенности: маг, носитель духа воды (разговорное имя духа – Унди)
5) Внешность: гармонично сложенный молодой человек с длинными, примерно до лопаток, темными волосами, и чуть вытянутыми чертами лица, выдающими в нем тольку эльфийской крови. Кожа чуть смуглая, будто загорелая, а глаза едва заметно уже чем у типичного человека. Это становится заметно еще больше если Мяурицио волнуется или внимательно во что-то всматривается, по привычке щурясь. Волосы обычно носит скрученными в хвост, но порой любит распустить их во всей красе, особенно если есть перед кем покрасоваться. Походка Мяурицио плавна и мягка, как течение реки, даже если двигаться приходится быстро. Из одежды любит что-то на манер ученических роб – с длинными полами, но узкими рукавами, однако не привередлив и одеваться предпочитает по ситуации и в зависимости от необходимости. Если посмотреть на ладони – можно заключить что молодой человек на жизнь зарабатывает явно не дракой и не физической работой – пальцы чистые и нежные.
6) Характер: нейтрал гуд. Успел пожить и привык выискивать причину вещей и не предпринимать не взвешенных решений, а также не лезть не в свое дело… если это дело не сулит ничего кроме неприятностей. Впрочем – порой ему не чужд и дух авантюризма, особенно когда его духу хочется поразвлечься.
7) Биография:
Жизнь человека начинается задолго до рождения. А до этого еще одна жизнь, еще и еще… Новые миры, новые тела… Никто не знает сколько рождений уже пережила эта душа (rem от автора: в данном случае 4).
Жизнь может закончиться по-разному: иногда на смертном одре, окруженном детьми и внуками; порой – неожиданно и в переулке, от ножа полночного грабителя. Бывает – на опушке, с последним рожком патронов и двумя гранатами, когда простреленная нога уже не дает бежать дальше, да и вообще – кто-то должен задержать преследователей еще хоть на пару минут, чтобы разведгруппа могла увести пленного. Если его убьют или отобьют – вся вылазка была напрасной. Страха нет – есть только усталость и веселая злость, слишком уж много крови пролилось рядом. Прижимаешься к земле, в кустах уже маячат силуэты врагов, что уж там – простых парней, таких же как ты, только родившихся в другой стране и с другими нашивками на форме и на ум приходят только слова капрала: «Ничего, на том свете полно голых баб – мне сержант в учебке рассказывал». Наивно и смешно, хотя… уже скоро видно будет.
Это все – нормальные смерти. Но совсем редко бывают и не нормальные. К примеру – когда в твоих руках меч и надо нанести последний удар по извивающемуся в агонии дракону. Если тварь выживет – мир содрогнется и умрут миллионы, если ты ее убьешь… то умрешь вместе с ней. СОВСЕМ И ПОЛНОСТЬЮ. Но выбор давно сделан и удар нанесен. После этого оставался лишь один путь – в огонь. Точнее даже не в огонь, а в палящий свет, который несет тебя наверх и растворяет в себе. Кажется, это все, первыми уходят воспоминания, потом чувства, хочется кричать и вот оно – забытье и шаг в настоящее НИЧТО. Или нет?

В тот день горожане предпочитали не выходить из дома – по улицам гуляла сильнейшая гроза с ливнем. Видимо, быть наводнению. Чего стоило архивисту по имени Хао Мао собрать у себя лучшего в городе доктора-акушера и слушателей стихий  - вопрос отдельный, но работы хватало всем – роды ожидались трудными, а младенец был слабым. Шансы были небольшими, что рискнула озвучить слушательница воздуха, родная сестра матери, полуэльфийки Кронти, сидя на подоконнике, болтая ногами и поглощая орешки. На нее зашипели, но девушка только повторила громче, что она ставит свою любимую флейту против медного гроша, что ребенок не выживет. И это помогло – может, именно злости роженице и не хватало, чтобы вытолкнуть в мир своего уже четвертого ребенка? Все же бардесса очень хорошо знала свою сестру. Мельком глянув на новорожденного и потрепав Кронти по волосам, полукровка оставила свой инструмент у кровати, а сама отправилась под струи воды шокировать своим насквозь промокшим платьем добрых горожан. Воздушнице в доме архивиста делать было больше нечего.
Другие слушатели предпочли дожидаться окончания ливня, пируя за праздничным столом. Сегодня правили бал болотники, что и язвительно отметил мэтр-огневик, наполняя свой бокал. Раз уж вопреки очевидному пришлось тащиться через весь город по дождю, он планировал как следует напиться дорогим вином и своей цели достиг.
В тот день в городе стало на одного носителя духа воды больше…

Мальчик рос медленнее своих сверстников и казался немного заторможенным. Таких обычно сторонятся и обижают. Мальчику так бы и не удалось освоиться в жизни, если бы не отец. Архивист был уверен, что старанием и скурпулезными занятиями можно добиться всего, и в случае Мяурицио был прав. В отличие от своих братиков и сестер, мальчик был, видимо, из-за слабости, достаточно усидчивым и, с удовольствием учился всему что ему предлагали.

Про Хао Мао, отца Мяурицио, стоит рассказать подробнее. Этот человек происходил из семьи пастухов, о чем и свидетельствует значение его имени – Теплая шерсть. Семья его была большой, потому младшего сына охотно спихнули в услужение дальнему родственнику из города. Родственник работал в городском архиве и, не смотря на вздорный характер и склонность к пьянству, многому научил маленького Хао. На архиве и сошлась жизнь мальчика.
Хао был уверен – черной работы нет, и если хорошо и с огоньком делать любую работу,  это зачтется. Так в итоге и случилось. Не щадя себя он сперва перебирал скапливавшиеся годами отчеты и книги по отделам, потом составил первую единую картотеку архива, потом – начал скурпулезно перерабатывать отдельные отчеты и доклады в единые труды. Вся эта работа превратила архив из пожароопасного развала макулатуры в место, где можно было быстро многое узнать, если конечно имеешь в него доступ. К совершеннолетию Хао по праву стал помощником хранителя архива.
Одна из работ Хао, на которую он потратил почти три года своей жизни, всесторонняя история одной из последних войн на острове, написанная максимально всесторонне и объективно, привлекла к архивисту внимание Двора. Правитель, отец которого возглавлял в той войне одну из сторон, внимательно изучил труд. Хвалебной одой книга не была – прочитав ее, можно было выделить ошибки обеих сторон, порой – неизбежные, порой – сделанные из-за поспешности, а порой и просто глупые и обидные для памяти его отца. Однако в книге не содержалось ни слова неправды и изучив ее, можно было не ошибаться впредь.
Молодого архивиста ждала награда, также отметив, что за спиной Хао обширные познания и свойственная для людей со смуглой кожей и узкими глазами отличная память, к нему стали периодически обращаться за советом. Позднее Хао оторвали от любимого архива еще раз – чтобы включить в экипаж одного из исследовательских судов, направляемого в поиск новых островов.
Знания архивиста помогли собрать в экспедции больше данных, и Хао был в очередной раз награжден, однако больше всего его наградила сама жизнь. На одном из приемов по поводу успешной экспедиции он и познакомился со своей будущей женой, своей полной противоположностью – любвеобильной и бойков полуэльфикой Кронти. Впрочем – протиоположности притягиваются. Неизвестно что красавица Кронти, любительница приемов и банкетов, нашла в невзрачном, пусть и в разностороннем архивисте, но вскоре их союз был освящен и дал первые плоды. Хотя Хао не раз говорили, что его рога будут ветвистее, чем у северного оленя, однако архивист лишь усмехался в бородку и шел себе дальше.

Всего у Мяурицио было пять сестер и два брата. Дотошный Хао обстоятельно готовился к рождению каждого из детей и старался всегда собирать Слушателей. Может, дети и не станут в будущем великими слушателями, но перекрывать им одну из дорог в жизни архивист считал преступным. По той же причине, он старался, чтобы его дети знали как можно больше, чтобы потом, после совершеннолетия, могли осознано выбрать свой путь в жизни. Однако в благодатную почву эти усилия легли только в случае Мяурицио – из потомства отмеченной путем Воды Кронти, достаточную усидчивость имел только он.
И не удивительно – из-за покалеченной в прошлой жизни души многое, что другим детям давалось просто, Мяурицио давалось с большим трудом. Ему было сложно играть с другими детьми, пока мальчик не постиг тонкости человеческого общения на разумном уровне. Он сторонился людей и все больше предпочитал им книги.

Кто знает, может, из Мяурицио вырос бы еще один книжник-архивист, или маг-схоласт, но этому не суждено было сбыться.
Во-первых зарыться в книги не давала семья, забота матери и сестер.
Во-вторых – его дух спутник, Унди, не любила сидеть на месте и буквально заставляла своего напарника предпринимать долгие походы. В ходе прогулки они находили очередной пруд, Унди знакомилась и вскоре сорилась с очередной нимфой, после чего с пол часа выговаривала Мяурицио почему она была права и гнала искать очередной водоем. Порой она подыскивала себе симпатичного духа источника, тогда программа менялась – две недели следовало курлыканье про ухаживание, еще с недельку – про счастливую любовь, потом – с пару часов утверждений, что этот «ограниченный болотник, который только руки распускать горазд» ее недостоин.
В-третьих – отец водил Мяурицио в гильдию слушателей Воды.  Тут можно заметить лишь одно – мужчины крайне редко попадают на этот путь, в основном им идут женщины, достаточно привлекательные и свободные в отношениях, так что на плечи мальчика легла роль единственного мужчины в малиннике. Его изрядно доставали, так что порой хотелось просто все бросить и убежать под дружный женский смех, но это была его вторая, водная семья.
Благодаря всему этому некоторые раны на душе мага стали зарастать и он научился нормально жить среди людей.

Хао Мао, аккуратный архивист, умер не своей смертью, иначе и быть не могло.
Однажды Мяурицио проснулся от ощущения огня. Такое бывало – из всех снов, которые ему перепадали, был либо всепоглощающий палящий свет, от которого он вскакивал в холодном поту, либо музыка и ничего боле. Но теперь огонь был почти рядом. Первым делом мальчик захотел просто бежать, ну или забиться под кровать, но мальчику было уже четырнадцать, да и отец твердо научил его смотреть своим страхам в глаза и докапываться до сути.
Разъедающий твою душу свет – страх не в один ряд с хулиганами с соседней улицы или тапком - людоедом из-под кровати, но парень нашел в себе силы выглянуть в  окно. Все оказалось еще хуже – дом напротив, городской архив, горел ярким пламенем. Вокруг суетились пожарные, но с огнем такой силы они ничего сделать не могли. Как оказалось позже – Хао Мао работал допоздна и после начала пожара в книгохранилище, выбежать не успел. Ему здорово помешал нож под ребрами.
На глазах Мяурицио, нож был передан городской страже, однако это волновало мальчика меньше всего. Он знал – можно перевешать всех бандитов всех осторовов, но отца этим не вернешь, надо жить дальше и заботиться о живых.

К слову сказать – архив подожгла одна небольшая шайка, ранее специализирующаяся на разбоях и мелких кражах. Их нашли несколько часов спустя, опознав по показаниям очевидцев и паре прихваченных книг. Кто-то поспешил убрать шайку в одном из темных переулков местных трущоб. Работали быстро и  качественно… Не надо было иметь семи прядей во лбу, чтобы заключить – домушники были всего лишь исполнителями чьей-то злой воли.
Кто это мог быть? Кому насолил старый архивист – похоже этот вопрос так и останется тайной. Огонь унес с собой многие документы. Может, решили завершить вендетту один из дворянских родов, которому очень не понравился свет, пролитый Хао Мао на историю последних войн и на отдельные детали жизни их предков. Возможно, теория островного магнетизма, над которой Хао Мао работал в последнее время, опережала свое время и кому-то очень не хотелось, чтобы правителю стало известно даже теоретически местоположение возможных скрытых островов. А может – дело в  особенно ценных рукописях, находящихся в архиве в единственном экземпляре и стоящих в кругу знатоков кучу денег?
Никто не знает,  видимо, уже и не узнает, если на свет однажды не всплывет волшебное вечное перо Хао Мао, которое не нашли ни у его тела, ни на телах убитых бандитов.

После смерти архивиста веселая Кронти надела траур и посвятила все свое время детям. Может, по городу и ходили слухи о ветвистых рогах Хао Мао, но самом то деле мужа своего она обожала. Раньше полукровка нередко позволяла себе до утра танцевать в  чужой компании, но только потому что также любила и танцы.
Разумеется, семью Хао в беде не оставили – он был уважаемым в городе человеком. Детям и вдове выделили пенсию, освободили от налога на землю, аккуратный архивист оставил неплохие накопления, но всего этого было недостаточно, чтобы обеспечить сестрам прежний уровень жизни и нормальное приданное.
Тогда, после бессонной ночи на пепелище, Мяурицио принял решение порвать с учебой и начать работу. Парень пошлее в гильдию Водников, сообщить что более не может оплачивать свое обучение, да и некогда, но… его просто не отпустили.
Настоятельница внимательно выслушала его не задавая вопросов, а потом просто подошла и резким движением уткнув себе в бюст, сказала чтобы Мяурицио успокоился и не смел оскорблять ее мыслью что гильдия чем-то похожа на магазин, где думают только о деньгах. Она пообещала Мяурицио взять его к себе под крыло и лично помочь в поисках работы и уж ни в коем случае не позволит бросать обучение. Парень был не в том положении, чтобы спорить.
И да – в качестве фамилиара у настоятельницы был пингвин….

Сперва Мяурицио попробовал идти по своей детской мечте и стать музыкантом. За четырнадцать лет жизни он неплохо освоил свирель, а благодаря Унидине мог строить с помощью своей силы и музыки ледяные статуи. Однако одно дело – играть для себя, другое – ради денег. Разницу парень понял быстро, потому на одном из балов он просто взял и ушел, не в силах слушать за спиной ехидные комментарии. Музыка была песней его души, а душу хочется показывать отнюдь не каждому.
Работа писаря в ратуше была чересчур нудна и приносила мало денег, если разумеется не заниматься темными делишками. Поработав с недельку и не поленившись как бы между делом поговорить с знакомым стражником, Мяурицио заключил, что в случае вскрытия темных дел, которое, кстати, случается с завидной регулярностью, крайним оказывается как раз писарь и наказание ему сулит отнюдь не детское.
Думал Мяурицио и о карьере стражника, но… железным здоровьем он не отличался, а маги воды в городе, а точнее  - магини, не производили впечатление хоть чего-то стоящих в бою.

Каждый вечер Мяурицио рассказывал настоятельнице Нару о своих успехах. К тому времени она взяла его к себе в дом – за еду и кров чистить многочисленные фонтаны и два бассейна, а заодно периодически краснеть при виде домашних нарядов Нару. Выслушав его, девушка предложила Мяурицио попробовать себя в пожарной охране. Как начинающий водяник, он умел немного лечить – значит мог спасти кого-то от ожогов. Работа пожарного неплохо оплачивалась и оставляла немало времени для занятий.
Парень вздрогнул, представив на миг, что ему придется видеть всепоглощающее пламя, свой ночной кошмар и убийцу отца, почти каждый день, но потом лишь криво улыбнулся. Он не хотел бежать от своего страха, а уж тем более показывать его перед Нару, потому предложение было принято. И потянулись трудовые будни.

Если значительная часть города – это трущобы, каменные дома по карману лишь не многим, да и там хватает деревянных полов и неизбежно топят дровами, пожары – дело достаточно частое. В городе были пожарные, нередко они помогали остановить пламя и не дать ему продвигаться дальше, но силы были слишком уж неравны.
Простой щупленький паренек мало что мог изменить… Также как и тридцать лет до этого такой же мальчишка из пастушьей семьи казалось ничего не мог сделать с хаосом городского архива. А еще раньше кто-то мудрый сказал «Величина битвы – в войне». И воин стал просыпаться.

В первый свой пожар Мяурицио сжался в оцепенении – горел большой дом, огонь отрезал путь отступления со второго этажа, люди, ломая ноги, прыгали вниз. Языки пламени поднимались все выше, и в каждом из них было что-то ехидно палящее из старых снов.
Но пожарная бригада устремилась вперед. Их оружием были топоры – чтобы отрезать пищу огня и не давать ему идти дальше. За спиной стояла повозка с большой бочкой – от нее можно было таскать воду ведрами – слишком уж слабо и не надежно.
И тут Мяурицио услышал на самом чердаке крик ребенка – пламя отрезало его от остальных и сейчас уже вот вот было готово забрать его с собой. Мяурицио очень хорошо знал каково это – гореть заживо, потому сбросив оцепенение начал кричать старшему из пожарников, чтобы тот послал кого-то из людей наверх. Парнишку просто откинули прочь – капитан, бывалый боец с огнем, знал, что на войне жертвы неизбежны и ребенка уже не спасти.
Мяурицио крутился на месте. Потом он сжал зубы и попросил Унди прикрыть его. Дух воды мялась. Там, в пламени гарцевали ее извечные противники, ифриты и огневки, они могут сделать больно, но… Хозяин так редко ее о чем-то просил, его желание было столь искренним, а план достаточно продуманным, потому Ундина согласилась.
Тогда Мяурицио резким движением опустил руку в бочку с водой, и его тело оказалось спрятанным за толстым плащом из воды. Легким бегом, никого не слушая, парень бросился вперед, в огонь. Было страшно, на войне, особенно в  первом бою всегда страшно. Но сила война не в бесстрашии, а в умении преодолеть свой страх.
Пламя лизало ноги, но не успело испарить водяной плащ. Мяуру удалось прорваться наверх. Маленькая девочка уже потеряла сознание, маг просто подхватил ее на руки, в свой водный кокон, и кинулся назад. На миг ему показалось, что из под пола забил фонтан огня. Не думая, времени было слишком мало, Мяурицио кинулся вперед. Когда он почувствовал, что что-то пытается прогрызть его кокон, маг напряг свои силы и ударил, сбивая кокон в одну большую каплю у своих ног.
Вода прогрелась до кипятка, ошпаривая ноги, но огню этого хватило. Уже позже Унди расскажет своему хозяину, что один нетерпеливый мелкий дух попробовал вернуть себе ускользающую добычу, но лишился своего огненного тела и не смог нарастить новое – слишком много на него пролилось воды и слишком много вокруг было мешающей пылать гари.
А тогда, потеряв остатки щита, Мяурицио зажал нос и бросился дальше, к первому же свободному от пламени проему. Показавшись в окне, маг махнул полой своего изрядно прогоревшего плаща, привлекая внимание пожарных. В руки капитана полетело сперва тело девочки, а потом и сам Мяур – он уже слишком надышался гарью и просто рухнул вниз. Его тело оттащили прочь от пожара, туда, где теоретически, должен был принимать раненных он сам.

Мяурицио болел несколько дней. К нему приходили разные люди – капитан ругал его за неподчинение приказу, но скорее для порядка, мать требовала дать честное слово больше не рисковать собой, Нару… Нару молчала. В тот день ее ученик, за которым она раньше не видела больших дарований, вскрыл какой-то новый пласт своей силы, а его дух хвасталась своей победой над ифритом, не сомневаясь что это сражение будет не последним. Нару лишь улыбалась и думала, как можно помочь ее ученику на пути…
В один из дней в ее дом пришел  скромно одетый тип в плаще с капюшоном. Обычно таких не пускают на порог приличных домов, но в этот раз он, видимо, не пользовался двреью и пришел без приглашения. Он представился как дон Диего. Таких Диего хватает в трущобах, этот ничем не отличался от остальных.
Диего  говорил с Мяурицио не долго, он просто крепко пожал ему руку и сказал, что отец бы им гордился. За жизнь своей племянницы он пообещал что однажды спасет шкуру Мяурицио, случись это хоть через тысячу лет. Хоть от типа и немного разило текилой, говорил он совершенно серьезно
. Пожалуй, это парень и счел за знак судьбы. Вскоре он вернулся в пожарную часть и продолжил свою службу. По настоянию капитана – уже без белого плаща медика, а в легкой, но прочной стеганке.

Начались новые будни. Теперь Мяурицио был не санитаром, а воином, воином из тех что прекрывают людей от огня. Теперь на смену горячему порыву приходил расчет – Мяурицио учился брать воду, тушить огонь, защищать себя и других. Обучение шло не быстро, но с помощью Нару с каждым разом пожарный маг справлялся со своим противником все лучше и лучше. Пополнялся и счет спасенных жизней, сохраненных домов и семейных реликвий, новых друзей и поверженных Унди ифритов.
Хорошая работа хорошо оплачивалась. Если раньше пожарные редко могли спасти дом, в лучшем случае вытаскивали людей и самые ценные вещи и прикрывали окружающие дома, что тоже получалось не всегда, теперь все шло по-другому. С момента начала тушения власть огня была сочтена – на него обрушивались настоящие водные смерчи. Мяур прикрывал  пожарных, вместе они разбивали своих пылающих врагов на части и добивали без пощады.
Порой можно было и покрасоваться – рубить огонь водяным мечом или строить из воды каскады воинов, помогая себе музыкой флейты. После этого можно было выйти в сверкающих водяных доспехах и поклониться собравшейся публике, завершая последний победный куплет песни и срывая аплодисменты. Пожалуй, это действительно была музыка для души, и никто уже ее не критиковал – Мяурицио поверил в себя и действительно стал играть лучше.

Изменилось многое. Помимо магии, в пожарную часть пришли и деньги. Увеличил финансирование городской совет, после успешного тушения пожаров на складе приходили с презентом за оперативность купеческие гильдии, однажды Мяурицио даже выкрал и угощал отличным вином местный криминальный босс, у которого чуть не сгорел подпаленный «друзьями» особняк.
Мяурицио охотно принимал подарки за свою работу, но как и Хао Мао, старался держаться сам по себе, стихийной силой борьбы с огнем. Потому, когда ему предлагали за солидное вознаграждение «скоротать ночь с парой красавиц» и никуда не выезжать, ответ был всегда один «если загорелось – приедем». Порой на него пытались давить – но безуспешно, пожарный маг был слишком ценным кадром чтобы его ликвидировать, а то ведь сегодня конкуренты горят, а завтра – ты, да и друзей у него хватало…
Восемь лет пролетели быстро. Было в них  хорошее и плохое. Отстроили новую высотную каланчу, обзавелись еще тремя экипажами с большими, всегда полными воды, бочками. Удалось накопить достаточно денег на приданное сестрам, а однажды за все хорошее Мяурицио подарил своей наставнице прекрасную сапфировую диадему. Наградой ему был еще один урок, из разряда тех, которые порой дает женщина влюбленному в себя юношеской любовью мужчине.
Впрочем, для магов воды ничего удивительного в этом не было. Не редко к Мяурицио вечерком заглядывали его одногильдийки в платьях с глубоким декольте и строя глазки просили дать пару уроков борьбы с огнем. Он никому не отказывал, что вылилось не только в чудесные ночи, но и в еще двух магов поддержки в пожарной охране города, которая после этого стала действительно лучшей и на острове, да и, пожалуй на всех других островах тоже.
Из плохого… на войне как на войне – гибли заваленные горящими балками товарищи. Порой в госпитале лежал и сам Мяурицио. При родах умерла старшая сестра, но все остальные удачно вышли замуж и почти каждый год радовали своего дядю новыми племенниками.
Сняла траур по мужу Кронти. Однажды полуэльфийка просто собрала своих детей и сказала, что они уже выросли, и им больше нет нужды в постоянной материнской заботе. Мать огромного семейства, Кронти сочла, что слишком еще молода, чтобы быть всеобщей бабушкой и предпочла перебрать в шкафу платья и, прихватив немного денег, отправиться в порт – посмотреть мир.
Мяурицио же занимался любимой работой, играл на флейте и уже присматривал себе домик, в котором можно несколько остепениться, но все перепутал случай.

Один за другим в городе случилось несколько сильных пожаров. Горели богатые дома, горели жарко и хорошо, каждое из дел было очень сложным – если могли быть какие-то отягчающие пожар обстоятельства – они появлялись и всегда. В огне гибли люди и ценности. Как бы быстро не подтягивались пожарные – победить без жертв они просто не успевали. Мяурицио мог поклясться, что делал все что мог, но городской голова не желал его и слушать. К тому же по городу упорно ходили самые разные слухи. Например, о том, что за каждый богатый дом пожарные получают солидную мзду, а широко известному магу-пожарному как раз нужны деньги. Или что за сытые годы и большие зарплаты пожарники совсем обленились и совсем уже «не ловят мышей».
Спорить с каждым слухом попросту не возможно, но то что старые друзья и знакомые прислушиваются к грязным сплетням Мяурицио сильно раздражало.
Последним ударом стал пожар в трущобах. Тогда маг и его друзья выложились по полной, спасли более ста человек, но еще сотня погибли в огне, а многие лишились имущества. За спокойные годы город отвык от больших пожаров и теперь всю вину перекладывал исключительно на пожарных. Кто-то требовал на расправу Мяурицио и капитана пожарных. У дома семьи Мяура толпа перебила все окна…
Маг пытался обратиться к страже и предположить, что его пытаются подставить, но доказательств у него на руках не было, а лорд мэр все более склонялся к мысли, что неплохо бы для общественного спокойствия сурово наказать попавших в немилость. У Мяурицио оставался другой путь…
В тот день он возблагодарил небо, что не сторонился гостеприимства преступных баронов, которые нередко больше ценят свое слово чем многие рыцари. Уже за другим столом, овеянным ароматом благовоний и духами прекрасных куртизанок, он просил о помощи. И ее получил.

Мяурицио предполагал, что свой следующий удар поджигатели нанесут  там, где можно убить много людей и нанести городу большой ущерб. В трущобах, по-хорошему, жил сброд. Дома знати горят плохо, да и народа там сравнительно не много. Казармы и купеческие клады хорошо охраняются… Потому идеальной целью был городской фруктовый рынок, окруженный множеством складов и недорогих гостиниц.
Он был построен из дерева, крыши тут традиционно крыли соломой, а склады, дома и гостиницы буквально наползали друг на друга. К рынку хватало подходов и, в случае ветряной погоды, это место было сложным местом для борьбы с огнем, даже если его никто не направлял.
В ту ночь дул сильный ветер, небо было чистым и спокойным, ничто не предвещало беды… коме разве что сомнительных типов, умело скользящих от одной тени к другой. За пол часа до полуночи Мяурицио и другим пожарникам сообщили, что в овражке за четверть мили до рынка, куда обычно сбрасывают прогнившие фрукты, собрались какие-то люди и они не похожи на бродяг. Сообщил об этом наблюдатель, который изучал тракт неподалеку. Отвечающего же за овраг больше никто никогда не видел.

В тот час капитан расчехлил свой топор. Уже много лет это оружие не направлялось против людей, но видимо пробил и его час. Все это могло быть ошибкой, но, когда рискуешь своей жизнью день ото дня, порой начинаешь чувствовать приближение боя. Волновался и Мяурицио. Ранее ему никогда не приходилось драться с людьми, драться и убивать, однако волнение нежданно сменилось текущими хлопотами. Две магини- сопровождающие были отосланы за стражей, Мяурицио же достал из-за пояса флягу лучшего вина. Половину бутыли он выпил сам, другую – предложил Уднди, со вздохом прося старую подругу о помощи. Дух отказалась – оскорблением было нанесено им обоим, обоим и сражаться.
В полночь где-то на рынке заполыхали первые крыши. Тогда отряд и вышел на собравшийся в овражке ковен. При свете звезд был отчетливо виден полыхающий странным пламене с коричневатым отливом круг на земле. Оторопевшие от такого пожарники не успели среагировать, когда одна из фигур в круге вскинула руку и направила в людей частичку этого коричневатого пламени. Маленький шарик за несколько секунд вырос в настоящий шар огня и взорвался  в склоне, разметывая по сторонам куски земли, прогнившие фрукты и человеческие тела…

Бой длился какие-то секунды. Первый удар Мяурицио не удался – что стоил бесформенный ледяной ком отлаженной защите бывалых магов? Зато его безошибочно вычленили и второй шар огня достался непосредственно ему. Это было как при пожаре, только огонь, проклятое пламя, было по-настоящему живым и таилось в душах людей. Или тех, кто некогда был людьми.
Кто-то из пожарных по привычке шагнул вперед, чтобы прикрыть мага, остальные выжившие, стараясь убежать от второго взрыва, сломя голову кинулись вниз, к магическому кругу. Этого Мяур уже не помнил – сила взрыва отбросила его в сторону, на кучу отбросов, обсыпав рыжевато-коричневыми огоньками, каждый из которых подобно аспиду старался найти дорогу к телу протвиника.
Тогда маг был уже контужен и почти ничего не помнит. Может это и к лучшему? Как бы просто маг-пожарный смог бы резко выжать из помоев достаточно воды, чтобы придушить змеек? Резко вскрыть в овраг полноводную реку канала отбросов, чтобы затушить магический круг? Прицельной магической стрелой заставить рогатую тварь, что уже убила троих пожарных и доедала четвертого застыть на месте и подставиться под топор капитана?  Довести ледяную змею по узким жилам мага хаоса к его проклятому сердцу и заставить этот орган изрыгать кровь прямо на вонючую землю напопоплам с проклятьями?
Где-то далеко, в монастыре Порядка, зазвенели скиржали. Увидевшие сполохи стражники загоняли коней, чтобы успеть на помощь, но было поздно. На дне оврага в окружении мертвых тел, стояли двое. Стояли и смотрели друг другу в глаза.
Мяурицио сразу узнал эту девушку. Они познакомились на каком-то празднике, кажется, у них даже что-то было. В городе хватало девушек, которым довелось лично изучить потолок в спальне мага Воды, то тут такого? Обычно утром они расставались довольные друг другом, но Ей, с Ее огненным темпераментом и кем-то еще, коварным и таящимся на карюю души, захотелось сперва быть единственной, а потом – просто заставить того, кто разбил ей сердце по настоящему страдать. Мяурицио даже не помнил Ее имени, а Она – вот,  прочерченным на лице свежим шрамом стоит напротив, опираясь сапогом на растерзанное тело капитана, и смотрит на него глазами, полными ненависти.
Она говорила о своих чувствах. Он же слышал больше чем Она могла сказать. Сперва Она просто хотела отомстить, потом… слишком уже многое связывало Ее с ковеном, слишком понравилось ощущение силы. Но ругать некого, начало этому чудовищу положил Он, Мяурицио. 
Тогда под чистым звездным небом прозвучало:
- Уходи. Просто уходи.
Казалось, что девушка послушалась, но стоило Мяурицио перевести взгляд на тела товарищей, как в него уже летел пульсирующий кровавый сгусток. Маг не успел уклониться и его тело пронзила не человеческая боль. Как тогда, во снах. Как тогда. В том, что было до снов.

Мяурицио спасло только то, что ему планировали дать помучаться. Ведьма хаоса подошла ближе и отвлеклась. Настолько, чтобы не заметить летящее из тени лезвие. Лезвие, обещанное Мяурицио восемь лет назад от дона Диего.

Стражики нашли на месте бойни только одного выжившего. Остальное... остальное было просто ужасно, потому даже бывалые гвардейцы предпочли дождаться орден Порядка опасаясь спускаться в это отныне проклятое место. В ту ночь мэра подняли из постели двумя новостями – хорошая – в городе ликвидирован ковен поджигателей, и плохая – пожарной команды теперь больше нет.
Мяурицио же приходил в себя в доме Нару долгие три недели. За это время ему снились сны. Темный лес, журчащая вода и не менее журчащая черная жижа, голоса и музыка. Маг будто старался не просыпаться по-дольше, стараясь понять, что к чему. А когда проснулся перед ним опять замелькали лица друзей и не друзей.
К герою огнеборцу лично приехал мэр, тот самый, что обдумывал вариант публично покарать пожарных. Он привез щедрую награду и свои искренние извинения. За три недели болезни Мяура город ощутил, что значит жить без пожарных, потому через фразу, мэр интересовался, когда пожарные снова встанут в строй. Маг лишь улыбался, повторяя что пока слишком слаб. Это было правдой – в том бою Мяурицио выдохся, исчерпав свои силы на многие месяцы вперед. Но возвращаться к пожарным он не захотел и по другим причинам, тем более – решение о дальнейшей судьбе было уже принято.
Приходили друзья. Настоящие, что не на секунду не верили клевете и те, кто предпочитал отстраниться пока все не разрешится. Приходили сестры и братья…

Уже после болезни, когда маг смог стоять на ногах, был устроен отличный прием. Там было много гостей, новый капитан пожарной части, родственники однополчан, просто друзья и приятели. Между танцев и застолья Мяурицио нашел время для каждого. Почти все свои деньги маг потратил на помощь семьям пожарных и подарки для друзей и семьи. Уже потом в гильдии Воды, собрав самых близких друзей и подруг, Мяурицио закатил еще одну вечеринку, быстро переросшую в оргию.
На обоих мероприятиях маг ненавязчиво уведомил всех, что он уезжает – надо проветриться и подумать. Может вернется, а может и нет. Те, кто хорошо знал мага, этому не удивился – слишком много грязи на него вылилось за последние недели, слишком много товарищей он потерял.
Только Нару знала другие причины. То, что в снах открылось за огнем и та сила, которая выскользнула в том бою буквально неоткуда и ушедшая в никуда. В ту последнюю ночь на острове они с наставницей провели на башне Гильдии, где Мяурицио получил свой последний урок – то немногое, что Нару знала о хаосе…