Конховарра: Ясная безветренная погода как нельзя лучше располагала к прогулкам. Особенно после того, как ты весь вечер изучал место сражения сегодняшнего утра – то, где как следует погрызли неизведанные упыри её солдат. Конховарра захотела взглянуть как на бывшее поле битвы, так и на самих её участников, бывших по противоположную сторону баррикад. Те по её приказу лежали прямо на снегу недалеко от стен города, прикрытые тряпьём. Поскольку, чтобы их всё-таки завалить, ублюдков порубили на куски, разобрать в них можно было разве что отдельные части – фаланги, ступни, уши, черви… Всё гнилое и источающее мерзостную трупную вонь. Не было сомнений, что они – мертвяки не первой свежести. И отрицать, что они пришли сюда собственными полуистлевшими ножками, было глупо. А самое главное то, что едва Дилис подпустила к ним Волгара, как тот содрогнулся и взъелся, недвусмысленно возвещая свою хозяйку о присутствии следов Хаоса.
Потерпевшие и пострадавшие говорили, что узнавали в мертвяках знакомых и родственников, давно и не очень почивших. Похороненных именно на том кладбище, о котором сегодня говорил солдат в госпитале. Но что поделать… Мало ли. Следовало подстраховаться, ведь Хаос способен творить такие вещи, что не дай Скотче эти куски начнут сами ползать и слепляться воедино.
– Сжечь. Всё, до единого кусочка. – отдаёт она короткий и вполне резонный приказ и, разворачиваясь, уходит. Она узнала всё, что могла. Уходит пешком, надо сказать. В конце-концов, погода ясная, можно и прогуляться. Вот так она, отказавшись от предложений сослуживцев её подвезти, неторопливо шла по улицам Нариона со слегка озадаченным видом – думала, что делать и как быть с этой внезапной напастью в виде ходячих мертвецов, невесть кем поднятых. И что говорить людям.

» DM_D: Конховарра: Как известно, беда никогда не приходит одна. Был вечер, стояла погода, редкие прохожие шли на встречу Конховарре. Наверное, шел даже снег, сухой, густой, пряный зимний снег, и не было особенно холодно, а так, чуть щипало нос и подмерзали пальцы. Но в эту спокойную вечернюю атмосферу мелким вихрем ворвался маленький мальчишка, который подбегал то к одному прохожему, то к другому, дергал его за рукав и надрывно, надсадно кричал тоненьким голосом:
- Помогите! Помогите! Он умирает, скорее! Помогите!.. Помогите, ну, пожалуйста, он умирает! – Но прохожие шли мимо, они спешили по своим делам и тоже по-своему, не спеша умирали. Наконец, мальчик подбежал к Конховарре, увидев, что на ней доспехи и вооружение, и подергал за рукав: - Тетенька, тетенька, скорее, пожалуйста, он же умрет, он же совсем-совсем умрет! – В раскрытых детских глазах плескался настоящий страх перед неотвратимым. Взявшись за рукав Дилис, мальчишка уже тянул и тянул ее куда-то между домов, вглубь построек центрального района.

Конховарра: DM_D: Процветающий Хаос, живые мертвецы, покусанные и напуганные люди, некоторые из которых теперь знают, чья могила теперь разорена и пуста. Кошмар. Все эти мысли обступали стражницу всё навязчивее и наваливались всё сильнее, пока их не спугнул звонкий, полоснувший слух своей горестностью детский голосок. Щурясь вперёд, Дилис видит, как к ней подскакивает несчастный мальчонка и отчаянно просит о помощи. Ну что же, доблестная стража спешит на помощь! Шутка. Когда всё это происходит, на лице северянки не появляется сострадания или удивления. Или вообще какой-либо стандартной для такой ситуации эмоции. Лишь брови дрогнут к переносице, а сама она промолчит – а что говорить, когда и без того всё ясно? Что случилось? Кто-то умирает, понятно. Куда идти? Мальчишка сам ведёт. Поэтому молча и без сопротивления Конховарра пойдёт вслед за усиленно утягивающим её в проулок мальцом.

» DM_D: Конховарра: Всю дорогу до небольшого особняка мальчишка тараторил о том, что «старик» умирает и осталось совсем немного… и все уже совсем, совсем плохо! И надо спешить, и торопиться… Мальчик вел ее довольно быстро, и Дилис могла удивиться, потому что таких проулков и переулков раньше в центральном районе совсем не замечала. Наконец, они вышли к какому-то небольшому пустырю, огражденному домами, и выхода отсюда не было видно, кроме этого прохода между зданиями, по которому они шли. Здесь не было фонарей, а поэтому было темно. Почти всю площадь пустыря занимал единственный особняк, весьма мрачного, декадентского вида. Высокие два этажа, массивная лепка с облупившейся краской, тяжелые двери, высокие, такие, что казалось, их не открыть и двум лакеям. Когда-то, наверное, дом этот имел вокруг сад, и участки, и были лакеи, и кареты, и роскошь, и богатство (хоть и в центральном районе, да), но теперь участки пришлось продать, лакеев распустить…
Место навевало особую тоску. Окна где-то были выбиты, остальные: прикрыты деревянными ставнями. Мальчик остановился, сглотнул и тихо выдохнул:
- Вот… - И это не было похоже ни на ограбление, ни на попытку убийства, никто не закрывал выход, не лязгал сталью, не смеялся, не показывался. В крышах домов гулял ветер. Мальчик боялся шагнуть вперед, лепеча: - Тут… сейчас… аккуратно надо. Он совсем никого не хочет пускать…

Конховарра: DM_D: Старик?! Блин, так это же дело лекарей. Её силам не подвластна старость, как, впрочем, и остальным другим. Может, стоило объяснить мальчонке, что умирающих от старости не спасают? Ну да, наша солдафонка поначалу восприняла причитания ведущего в буквальном смысле. До тех пор, пока тот не вывел её к вышеупомянутому особняку. Останавливаясь, Дилис промаргивается и напрягает зрение, чтобы чётче разглядеть выросший перед ними тёмный массив здания. Пускай наша порядочница и не особенно слабонервная, но всё же при взгляде на этот удручающего вида дом она почувствовала к оному лёгкое недоверие. Пустой, заброшенный… Мало ли кто может в нём засесть. Даже в центральном районе, ведь они оказались в таких закоулках. И, самое главное, никаких криков или стонов – намёков на чью-то близкую кончину. Наконец, после паузы тишины, в которую стражница прислушивалась к вою ветра и хлопанью ставней, настала пора вопросов.
– Кто – он? О ком ты говоришь, мальчик? Расскажи, что здесь происходит. – она переводит свой сероглазый взгляд на юнца, оглядывает его, частично спрятанного в полумраке ночи, и, разворачиваясь к особняку, неторопливо идёт к нему. Хотя какой неторопливо – медленно, вслушиваясь в обступившую из тишину.

ДМ: Конховарра кидает кубик (20): 5

» DM_D: Конховарра: Тишина была обычной, городской. Где-то вдалеке мяукнула кошка, в глубине дворов послышалась ругань матери на нерадивого сына, уронившего то ли вазу, то ли брата… Все в этом городе было как всегда. Падал снег, и дом перед Дилис Конховаррой молчал, как рыба, как тень, как покойник. Молчал и ее дух Порядка, бдительный Волгар, то ли не чувствуя ничего, то ли просто не считая нужным именно сейчас проявлять свое внимание. Мальчик раздосадовано поджал губы и попытался как можно вразумительнее и яснее (на его взгляд) ответить на вопросы непонимающей стражницы. – Я же говорю, старик, он умирает, ему нужно помочь, он хороший… - Ведь правда, в детстве нет ничего ужасного, когда умирает кто-то близкий и хороший, а помочь ничем нельзя?..
Наверное, Дилис могла бы не заходить в дом, а повернуться к мальчишке, аккуратно, на цыпочках бредущему следом за ней, присесть рядом с ним на корточки, погладить и рассказать, что люди умирают, что умрут все, и что неведомый старик непременно, непременно дождется лучшей, чем сейчас, участи. Чуть позже. В другой раз. В общем, не сейчас. И все это могло бы быть, - наверное, - если бы мальчик не махнул рукой, не издал обиженное «А-а-а!», и не побежал бы к высокому крыльцу без перил, не взлетел по разбитым ступенькам, не остановился бы перед дверью и не сказал:
- Пожалуйста, открой… Мы недолго, и я буду молчать, я обещал… Пожалуйста… - Дилис не могла видеть лица мальчика, но могла слышать, как дрожит его голос, предполагать, как дрожат губы, и как силится он, чтобы не зареветь.
В глубине дома послышался глубокий вздох, и дверь едва-едва приоткрылась, словно от порыва ветра.

Конховарра: …но Дилис уже давно не была из разряда тех, кто знает подход к детям. Когда-то давно, конечно, она нянчила и растила вместе с матерью своих младших сестёр и брата. Но это было давно. Очень. Вот она продолжает так же медленно идти к дому, силясь разглядеть за всем его этим мрачным обликом обыкновенное обветшалое и давно покинутое обиталище. Без всего того, что могло бы быть странным и нагнетённым обстановкой. Ведь у страха глаза велики, как известно. Зрение порой подводит нас, заставляя воображение дорисовывать то, чего не увидел глаз. Так вот. Конховарра едва успевает среагировать, когда мальчишка пробегает мимо: она вскидывает руку вперёд, будто пытаясь поймать его за уже давно ускользнувшую шкирку, и бросает вслед громкое «Эй, стой!». Но, конечно же, его такое не остановит. И конечно же стражница спешит за ним лёгким бегом, бряцая при оном всем своим немногочисленным снаряжением – меч, кинжал и нож, - и амуницией. Добегая до крыльца, она останавливается у её подножья.
– Погоди. Ты ведь не собираешься туда идти? – вопреки здравому смыслу не стала сгребать мальчишку и волочь подальше от этого не внушающего доверия строения, потому что знала – если спугнёт, то тот убежит внутрь. А там его искать и ловить будет куда опаснее и труднее. Конечно же невольно её сероглазый взгляд соскальзывает с тонкой фигурки мальчика на дверной проём, силясь разглядеть в нём... ну хоть что-то. Был бы хоть факел...

» DM_D: Конховарра: Отношение Дилис к дому было правильным. И действительно, чего бояться темных улиц, если там, может быть, никого нет? Может быть… Мальчик повернулся к женщине, потянув за дверную ручку, и непонимающе посмотрел на стражницу.
– Как это не собираюсь? Там же он! А он умирает! Идемте, идемте, вы ему поможете, я знаю! – Мальчик, к слову, был невысок и не слишком юн. Лет десять, двенадцать. Скоро из него выйдет приличный и заботливый юноша, как можно судить на первый взгляд. Он был черноволос, кареглаз, круглолиц, чрезмерно тонок (но это распространенное явление наряду с полнотой), но весьма подвижен, и лицо не омрачено ни ухмылкой притворства, ни скрытым страхом раскрыть мнимый обман. Мальчик, не заходя вовнутрь, торопливо говорил: - Там темно, но я вас проведу, услышите, и я молчать буду, потому что ему обещал… А вы говорите… только… Ну, вы знаете, что говорить, вы взрослая. – Против такого весомого аргумента возразить было трудно.
Тяжелая облупившаяся дверь с протяжным скрипом подалась вперед, и юнец скрылся в темноте коридора. Хотя Конховарра могла видеть, что абсолютной темноты в доме не было. Свет с улицы, оконный свет, один или два чадящих огарка где-то в глубине… А в интерьер лучше и не всматриваться: что может быть печальнее следов былой славы со следами последующего забытья? Дилис ждала просторная прихожая, проход в гостиную, пара дверей налево, пара дверей направо, но мальчик вел ее дальше, немного вбок, наверх, на второй этаж, где, вероятно, были спальни. Когда стражница заходила в дом, она (при всей аккуратности и осмотрительности) то ли споткнулась о порог, то ли задела ногой дверей, и как это вышло, понять было нельзя – ведь Дилис не растяпа, чтобы шаркать ногами. И если женщина закрыла за собой дверь, она могла почувствовать, как легко и радостно сомкнулась створка со своей сестрой.

Конховарра: - А… - и правда трудно возразить: она лишь открыла рот, не зная, что ответить. Затем схлопнула челюсти и, дождавшись, когда мальчишка войдёт, так же неторопливо и осторожно пошла вслед за ним. В тот момент, возможно, к своему несчастью, женщина где-то совсем глубоко в себе, отметила, что такую тяжёлую дверь, не имея при себе хорошей физической силы, открыть было бы крайне сложно. Этот призрачный намёк на мысль уже почти было оформился в осознанную, но вот её, как пугливую стрекозу, грубо сгоняет попавшееся под кованый нос сапога… что-то. Да, она легонько спотыкается и выдыхает с неожиданности глухое ругательство. Глядит под ноги, конечно же, и, не видя там ничего необычного, напряжённая, продолжает идти дальше. Ведь аккуратно же идёт, чёрт возьми… Глаза её уже успели привыкнуть к темноте и могли разглядеть очертания мебели и тёмные прямоугольники дверей. Нагнетающая обстановка ничего не скажешь. К топоту мальчишеских ног добавляется и осторожный стук каблуков, заставляя обветшалые ступеньки скрипеть ещё надрывнее. Что вело нашу стражницу сюда? Всё просто: она руководствовалась тем, что нужно было понять, что творится под носом. В конце-концов, это центральный район. Ну и пусть, что следовало бы взять кого-то с собой…

» DM_D: Конховарра: Казалось, что дом дышал. Это казалось из-за звука их шагов, из-за скрипа половиц, из-за сквозняка, несильного, но заметного и слышного… Казалось, что здесь было все просто и бедно, потому что все, что было сложно и богато, уже распродали. Казалось, что здесь не было ничего опасного: мальчик был само спокойствие (только разве что обеспокоен – за «старика»), оконный свет с улицы немного освещали лестничный пролет, и в целом они шли недолго, и никаких приключений больше не случилось; никто не падал, не разбивался, не убивал и не умирал. Мальчик остановился перед приоткрытой (чуть-чуть) дверью в спальню, откуда тонкой полоской лился желтоватый свет, и жестом показал, что дальше ему нельзя: видно, уже нашкодил до этого… Так что Конховарре оставалось только толкнуть дверь и столкнуться с неизбежным – или попытаться выйти отсюда, рискуя опять разбить нос на пороге совершенно неэстетичным и непрофессиональным способом.
Мальчишка даже кивнул, приободряя стражницу, улыбнулся, и кулачком подтолкнув ее в бедро, мол, не задерживайтесь, он умирает, умирает! Карие его глаза беспокойно метались со стражницы на дверь и обратно, дожидаясь, когда же Дилис войдет. Внутри ждала большая, пустая спальня, такая же большая двухместная кровать, небольшая тумбочка с зажженной свечкой, опущенные шторы. На кровати лежал старик, его руки сплелись на груди, одеяло было аккуратно подоткнуто под него. По его внешнему виду можно было действительно сказать, что он умирал. Умирал с открытыми глазами, впалыми щеками, землистым, неживым оттенком лица, дряблой, старой кожей; седые волосы до плеч были редки и спутаны, на лбу виднелась какая-то веревка или тряпка. Почти не было слышно, как старик дышал.

Конховарра: Нет, Конховарра не была одной из тех, кто заранее начинал тешить себя поспешными выводами: подозрительная и напряжённая, а поэтому внимательная, она продолжала прислушиваться к дыханию дома, поглядывая то в сторону маячившей впереди мальчишеской спины, то по сторонам, силясь уловить мелькание хоть какой-то тени. Стоит уточнить, что дверь в дом она не закрывала, оставив двери раскрытыми – это она чётко запомнила. Но это так, отступление. Вот стражница поднимается наверх и с сомнением глядит на дверь спальни – единственную, похоже, освещённую комнату в этом доме.
– Послушай… - начинает она, опуская взгляд на мальчишку. «Я ему уже ничем не смогу помочь.» - хочет добавить, но видит то воодушевление на юном лице, которое заставляет её молчать. Её фраза так и не находит продолжения: Дилис всё-таки легонько подталкивает дверь в спальню и заходит внутрь, и эту комнату оставляя открытой. Проливая в коридор блёклый прямоугольник рыжего света. Свет свечи, такой яркий после кромешной темени, заставляет её щуриться и медленно, «сканирующе», оглядываться. Тук. Тук. Тук. Её каблуки так же медленно стучат по облезлому полу, когда она обходит спальню. Машинально трепещет крыльями ноздрей, чуть хмурясь спёртости воздуха. Она молчит до последнего. До тех пор, пока не подходит к кровати, глядя с высоты своего роста в старческое лицо.
– Месье, вы меня слышите? – взывает к сознанию умирающего вслух… и не только. «Волгар, посмотри» - просит она в мыслях своего жизненного спутника, желая, чтоб тот сказал ей, в каком состоянии этот человек. Мёртв ли, а если нет, то сколько ему осталось.

ДМ: Конховарра кидает кубик (20): 15

» DM_D: Конховарра: Значит, задул ветер и закрыл дверь. Невероятно, но факт, потому что из песни, увы, слов не выкинешь. Но в спальне дверь уже ничто не закрывает: на пороге виднелось мальчишеское лицо. Хоть ему и запретили заходить; запретили говорить, не подсмотреть было просто грехопадению подобно в его возрасте. Поэтому мальчишка, разумеется, остался на пороге, прислонившись к дверному косяку и тихо, стараясь не нарушать благоговейной тишины, шмыгал носом. Холодно, зима же.
- Я слышал даже то, как ты вошла в этот дом. Что такое? Хочешь поживиться? Или всадить нож в грудь умирающего и облегчить его или страдания? Или ты дура, что пришла меня утешать и спасать речами?.. – Старик говорил на удивление членораздельно и слышно, хоть и тихо. Пожалуй, в этом доме было тихо абсолютно все, громкие тона здесь просто были непозволительны. Конховарра могла подойти ближе, потому что комната была на самом деле безобидной: это подтвердил и Волгар, который сразу сказал, что никакого подвоха, а тем более Хаоса или тайного преступления здесь нет. Сказал и задумался. Или затих?.. В общем, как коротко пояснил Волгар, было что-то, что он не мог понять, но это «что-то» было точно безобидным, Порядок чувствовал это.
То ли Дух, то ли старый бог прятался в этих пыльных шторах, скрипящих досках, в громоздком одеяле и в самом старике. Он не поднялся, не удостоил стражницу взгляда, только смотрел в потолок и говорил, немного сварливо, немного заносчиво, как и все в его возрасте.
– А у тебя хороший Дух. У тебя лучший Дух. Знаешь ли ты об этом, девочка? О, это самый лучший, лучший Дух… - Если Дилис что-то не ответит, есть риск, что с этой фразы старик никогда не сойдет в дальнейшем разговоре.

Конховарра: Для Дилис стало неожиданностью то, что старик вот так живо отозвался: честно говоря, она ожидала от него какого-нибудь невразумительного скрипа тихой предсмертной агонии. Но нет: вот старик говорит, и говорит отчётливо. Живо. Серые глаза, тёмные в таком освещении, взирают с бесстрастного лица на старческое лицо сверху-вниз. Она какие-то мгновения разглядывает его – ждёт ответа Волгара, - и, когда тот говорит, что опасности нет, но что-то здесь всё-таки присутствует помимо них троих, она просит его чутче принюхиваться и внимательнее присматриваться. Стоять на страже, наполняя своим присутствием всю комнату.
– Лучших Духов не бывает. Каждый из них будет хорош в своём. – возможно, наша стражница делает очередную свою глупость, но её нейтральная непредвзятость сейчас вылезает вперёд. Когда умирающему не стоит возражать и лучше бы ответить что-то вроде «да, конечно, вы несомненно правы», она говорит так, как считает верным.
– Я пришла сюда потому, что юноша попросил меня о помощи. Только и всего.

ДМ: Конховарра кидает кубик (20): 7

» DM_D: Конховарра: Волгар все еще не может понять. Трудно, трудно впутываться в чужие тайны, и он испытывает странное чувство, что его сдерживает что-то, что чуть сильнее его, чуть древнее… Что может быть древнее Порядка? Докладывая вам короткие отрывки о процессе познания этого дома и старика, Волгар ничего толком не рассказывал, а только говорил «Подожди» и «Сейчас, сейчас…». А сам старик впервые наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть Дилис. В этот момент на нее взглянули два синих глаза, которые могли бы побледнеть, помутнеть от времени, от старости, но они были синими, прозрачно синими. Это было видно даже в таких потемках, которые стояли в комнате. В них, как всегда, плескалась мудрость, особое понимание жизни и разочарование.
– Лучший Дух – Дух Порядка. Не рассказывай мне эти современные сказки про гармонию в многоединстве… Кхе… В мое время, да… Лучший Дух – Дух Порядка. – Снова трезво повторил старик. Бормотание его выглядело не старческим бредом или маразмом, а просто нежеланием так сходу раскрываться перед первым попавшимся человеком с улицы. Старик на некоторые время повернулся и снова стал смотреть в потолок; молча подтянул на себя одеяло.
– Ты ведь знаешь, что ничем мне не поможешь. Этому миру пора умереть, да. Этот мир прогнил насквозь. Ваши жрецы последние…, а ваши правители конченные… - Старик явно не стеснялся дамских ушей в ругательствах. И не поворачивался больше к Дилис. А когда заметил мальчонку у двери, прикрикнул: - Я сказал же, на заходить! Не стоять на пороге! – И прикрикнул так быстро, что стражницы опять не смогла понять: дверь закрылась сама или ее в страхе дернул за собой мальчишка?.. Предвидя ее взгляд в сторону входа, старик продолжил: - Ты уйдешь отсюда… Забери его, пристрой куда-то жалко. Дай мне умереть, тебе и понять все трудно, не заставляй меня нервничать. - Старик вздохнул.
Легкий сквозняк вторил ему в закрытом помещении, ласково погладив волосы женщины, выбрался в полуоткрытые ставни… Стоп, откуда сквозняк? Ведь открыто только одно окно? Старческие веки опустились, и снова стало казаться, что старик уже спал или почивал в ином мире.

Конховарра: Взгляд, поблескивающий в жалком свете одинокой свечки тёмной прохладной серостью, встречается с прозрачной и яркой, совершенно живой синевой старческих глаз. И Дилис удивляется, о чём могут красноречиво сказать дрогнувшие вверх брови и растаявший прищур. Но вот умирающий вполне громогласно кричит, и стражница чуть вздрагивает, метнув взгляд к захлопывающейся двери. Сквозняк выбивает из её чёрной шевелюры прядь и бросает на лицо… И, да: женщина задаётся вполне резонным вопросом «откуда сквозняк?». И тут, в отличие от её верного Волгара, до неё медленно начинает доходить: Дух Воздуха? Он здесь гуляет? «Ищи, Волгар. Внимательнее» - делится своими догадками с шарящим по комнате Порядком и возвращает своё внимание к, видимо, хозяину особняка, вот-вот готовому отправиться на тот свет. А по глазам и голосу не скажешь, кстати!
– Мальчишку я пристрою. Но всё-таки: кто вы? Я… чувствую, что в этом доме и конкретно здесь что-то не так. И я, и мой самый-лучший-Дух – тоже.

ДМ: Конховарра кидает кубик (20): 8
ДМ: DM_D кидает кубик (20): 17

» DM_D: Конховарра: Духа не было, нет. По крайней мере, либо старик его умело скрывал, либо это был действительно не Дух Воздуха, а просто… непонятно что. Старик долго думал, не двигая, не открывал глаза; Дилис могла подумать, что он просто-напросто уснул и уйти, но если она выждала эти долгие две-три минуты, то могла увидеть, как он медленно открывает глаза и поворачивает голову:
- Кто я?.. – Сказал старик треснутым голосом и облизал обветренные, потрескавшиеся губы. – Кто я… Я тот, кто умирает, девчонка. И тот, кто умеет просить своего Духа не просто «что-то не так» слушать, а слушать нужное мне и там, где нужно! – Голос старика крепчал, на последних словах срываясь в крик. И он почти приподнялся с кровати, и глаза запылали ярче в едва рассеивающихся сумерках в комнате; содрогнулось то ли небо, то ли сам дом, приоткрылась дверь, хлопнули ставни, завыл ветер и шторы беспокойно зашелестели, как будто действительно умирал не старик – а мир.
Огонь свечи затрепетал на ветру. Но морок рассеялся, и видение пропало, все стало тихо, старик упал обратно на кровать, бормоча: - Кто я… Кто я. Ты не слышала обо мне. Не знаешь, кто я. Этот мир умирает, здесь перестали рассказывать сказки. Этот мир умирает, и я хочу умереть вместе с ним. УХОДИ ОТСЮДА!! – Вскинулся старик опять, на этот раз уже окончательно приподнявшись и откинув одеяло. – Уходи, прошу! – Казалось, что он, как маленький ребенок или вредная жена, должен кинуть в Дилис подушку, но она могла заметить только слезы, терявшиеся в его неопрятной бороде. Белая сорочка была несвежей и поношенной. – Кто я! Кто ты, вот в чем вопрос!.. – Старик взмахнул рукой, и долгожданное «что-то» перестало прятаться и накатило на Дилис со всех стен, со всех щелей и створок этого дряхлого, разбитого дома.
По мановению одной его руки разгладились обои, краска стала свежей, обновились шторы, свечка загорела ярче, а вместо старика лежал мужчина лет пятидесяти, с черными волосами, опрятной бородой и вытатуированным обручем на лбу, среди волос. Если Дилис слушала сказки в детстве, мимолетом она могла помнить, что такие знаки делали себе первые выходцы Ордена Порядка из Канарона. И рука старика опустилась, и он выдохнул, устало, одиноко, как воин не из этого мира, как обнищавший король, как старый бог, преданный всеми людьми… Он выдохнул и упал на кровать, шепча: - Дай мне умереть… Дай мне умереть. Этот мир умирает. Мир умирает… Дай мне умереть.

Конховарра: Такого всплеска эмоций, вызванного вроде бы безобидным вопросом – пожилые люди такие ранимые! Особенно умирающие, – стражница не ожидала. Когда старик кричит, она напрягается со странным предчувствием тотального пи… э, нет, лучше сказать чего-то надвигающегося и угрожающего, и вот оно. Бум-м, и само пространство содрогается, вызывая то, чего она давно так особенно остро не ощущала – страх. Дыхание спирает, и Дилис хочется метнуться… Куда угодно. Прочь. Но её невидимыми путами охватывает оцепенение, и она не смеет шелохнуться, расширившимися донельзя глазами глядя на старика. Нет… Мужчину. Видение охватывает её со всех сторон, такое ясное и чёткое, будто происходит наяву, совершенно настоящее, а не вырезка из прошлого, случайной свидетельницей которого становится наша неопытная Порядочница. Даже Волгар, этот далеко не самый слабый и малый из своих сородичей, и тот отступает перед мощью своего древнего собрата, представшего перед ними во всей своей силе и красе. А может и не всей? Кто знает, что в себе таит бывший служитель Ордена. Теперь, наверное, и не узнает.
Когда всё буйство величественного Духа Порядка спадает, стены вновь становятся облезлыми, а мужчина превращается в старца, к Дилис возвращается способность двигаться. О, как её раздирало сейчас изнутри желание остаться! Упасть на колени перед старцем и сидеть с ним до конца, не оставлять в одиночестве в этом пристанище уныния. Узнать о нём больше, услышать какую-нибудь мудрость. И пусть с оскорблениями! Ведь кто она такая перед ним… Но он просит, нет, приказывает ей уйти, и она не может ослушаться. Часто и поверхностно дыша, она какие-то доли секунд смотрит старцу в глаза и в следующий момент вылетает из его спальни.

» DM_D: Конховарра: Да, мир менялся. Его мир – давно уже умер, а он только осознавал, что он умирает. Менялся мир, менялись люди, и если в его время никто не позволял себе уходить до той поры, пока не выпьет и выест все в доме, пока не убьет всех врагов, пока не умрет сам, сейчас уже выбегали по первой просьбе. Тяжелые мысли старика ложились немой печатью на стены дома, сопровождая Дилис в ее стремительном уходе, и было непонятно, послышалось ли ей, почудилось ли ей, или гулявший в доме сквозняк донес ей последнюю фразу-завещание: «Книги. Возьми книги. Девчонка». Мальчонка ждал в гостиной, это справа от лестницы, через открытые двери, и именно там виднелись несколько шкафов со старыми, пыльными томами. Юнец шмыгнул носом и коротко поинтересовался: 
- Что, сказал взять книги?.. Он говорил, что жалко будет их терять… А еще говорил, что очень аккуратно надо с ними, говорил, потом могут рассыпаться. Вы только быстрее, он и передумать может, совсем дурной стал. – Мальчик, как и в начале этого странного путешествия, потянул Дилис за руку – к выходу, через прихожую, почти не давая времени взять нужные тома… Да и какие тут нужные? Среди нескольких десятков?.. Подскажет ли, шепнет ли мудрый Волгар?

ДМ: Конховарра кидает кубик (20): 17

Конховарра: Нет, она была готова поклясться, что слышала эти его слова про книги в то время, когда перед её расширившимися немигающими глазами всё ещё стояло старческое, залитое слезами лицо, корчащееся от горечи осознания. К горлу Дилис подкатил ком, и она поняла, что дрожит. Что глаза жжёт, но ноги сами ведут её вниз. Вот голос подаёт мальчишка, и стражница ошалело глядит на него, силясь понять смысл его слов. Чуть заторможено кивает на его вопрос и прежде, чем он выводит её на улицу, она успевает взять с собой три увесистых тома, указанных ей голосом Порядка. Вот наконец свежий морозный воздух обдаёт их обоих, отрезвляюще швыряя в лица крупицы снежинок.
– Он сказал мне взять тебя с собой. – после долгой паузы внезапно севшим голосом глухо проговорила северянка, опуская взгляд на мальчишку.

» DM_D: Конховарра: - Ага, я догадывался. Ну, старик, как будто у меня родителей, никак не может запомнить… - Мальчишка радостно заулыбался, шмыгнув носом. На нем не было шапки, он потер руки друг о друга и похлопал в ладоши, согреваясь на ночном морозе. И в это время он продолжал внимательно, пытливо, искренне осматривать Конховарру. Потом малец покосился на дом, опять на стражницу, опять на закрытые двери. Было слышно, как тихо, как спокойно гулял ветер по крышам домов. – Наверное, вы ему помогли… Он спокойный, раньше нервничал сильно. Идемте, выведу вас, здесь заплутать легко… - Мальчишка по-простому взял Конховарру за руку и повел дальше, говоря: - Нервничал страшно как, меня запугать пытался, но меня этими сказками не возьмешь! Я однажды был у нас в театре, да, видел все… И даже видел однажды живого хаосита, честно говорю! Его пытались храмовники связать… А старик хороший, но, кажется, он взаправду умрет… Т-тэ… - Нескладно выдохнул мальчонка, потерев нос.
– Еще говорил, что людей нормальных не осталось и некому доверить знание, говорил, все продаются и покупаются. А вы, видно, честная. – В голосе несмышленыша проявилась уважение и зависть, и пацан глянул на женщину снизу вверх, недвусмысленно косясь на тома в ее руках. – Это хорошо, что вы пришли. Кого не звал, никто не шел, да и он против постоянно был, говорил, не зови, никто и так не придет… Вы его знали? Вы взрослая, а он старый совсем… Наверное, виделись раньше, а то б вы его так быстро не разговорили, я знаю. Ненужно, чтоб он умирал. Это плохо, ненужно. – Мальчик говорил несвязно, но детский лепет изъявлял самую честную и неподкупную правду на земле.
Была ночь, улицы пустовали, под ногами скрипел снег. Мрачный силуэт пустующего особняка высился за спинами Конховарры и мальчонки скелетом выброшенного на берег корабля, который потерпел крушение. Выл ветер, комкая сорванный парус; трепался приспущенный флаг. Древность уходила из этого мира, она уходила навсегда, она умирала, как умирал и прежний мир, мир, в котором была осознанность и в котором были такие люди, которые знали эту осознанность в своей жизни. Уже в переулке Дилис могла услышать чей-то спокойный выдох, полный умиротворения и осознания выполненного до конца долга. И книги, которые она держала в руках, стали немного тяжелее, переплет покрылся трещинами, а страницы, вероятно, надо будет пролистывать впредь очень и очень тщательно.
Малец что-то трепетал еще несколько кварталов, пока не вывел стражницу на широкую улицу и не сказал, что живет неподалеку, «во-о-он в том доме», и еще добавил, что Конховарра может его посещать: она ему понравилась и они могли бы подружиться. Тайны расплетались в ночи невидимым узором, мальчик поспешил домой, и Дилис Конховарра осталась наедине сама с собой и с жалкой тенью чьих-то знаний в своих руках. Мир умер. Да здравствует мир.
И было непонятно, почему с губ не пропадал острый привкус соли, а глаза застилала легкая, дрожащая пелена…

Отредактировано Конховарра (2012-02-14 13:29:15)

Подпись автора

«Никогда не бойся своего врага, но всегда уважай его». Таков был бы мой совет, если бы я их давал. Но я не даю советов. Я отдаю приказы. (с)

Говорят, с виселицы видно всю красоту мира. (с)